«Как же он смешон», – думает Эверетт, но ей хватает ума не сказать ничего такого вслух.
Уолш швыряет бланк обратно. Листок скользит по столу и падает на пол.
– Теперь, полагаю, мне можно идти домой? Если вы не возражаете.
* * *
Время 16.30, а к работе Алекс так и не приступала. За окном стучит дождь, она сидит на кухне, мальчик у ее ног. Эта пристройка далась им с трудом, но изменила весь дом. Сделала его просторнее и светлее. Даже в облачную погоду здесь льется свет из лампы под крышей. Алекс садится на пол рядом с малышом.
– Хочешь поиграть?
Тот настороженно смотрит на нее, держа в руке плюшевого мишку. Мишку, которого Адам купил для Джейка еще до его рождения.
– Все просто. Смотри.
Алекс ложится и глядит в небо. Иголочки золотистого дождя переливаются на свету, а затем звездами отскакивают от стекла лампы.
– Видишь? Можно наблюдать за дождем. Прямо волшебство.
Мальчик смотрит вверх, вытянув шею, и тянет ручонки к свету. Его смех полон искренней детской радости.
* * *
Беседа по телефону с Терри Хёрстом,
водителем автобуса «Оксфорд бас компани»
6 мая 2017 года, 17.21
Беседу провел детектив-сержант Г. Куинн
Г.К.: Мистер Хёрст, мы пытаемся найти молодую женщину, которая села в ваш автобус на Куинс-лейн вчера в 16:35.
Т.Х.: Ладно, а в чем дело?
Г.К.: Это нужно для полицейского расследования, мистер Хёрст. Остальное не должно вас беспокоить.
Т.Х.: Так как она выглядела, эта девушка?
Г.К.: Рост метр семьдесят, длинные светлые волосы. Глаза зеленые. На ней были джинсовые шорты, вязаный топ и сандалии. И солнечные очки.
Т.Х.: А, да, видел ее.
Г.К.: Не помните, где она вышла? Мы предполагаем, что она ехала до бизнес-парка.
Т.Х.: Не, точно не там. Народу зашло много, она стояла. Когда я обернулся посмотреть, нормально ли все выходят, ее уже не было.
Г.К.: Видеонаблюдения в автобусе нет?
Т.Х.: В этом – нет.
Г.К.: И вы понятия не имеете, где она вышла?
Т.Х.: Я этого не говорил. Вообще-то, скорее всего, она вышла у «Теско» на Коули-роуд. Вам это поможет?
Г.К.: Для начала хоть что-то. Если точнее вы не помните. Спасибо.
Т.Х.: Не за что. [Шепотом] Придурок.
* * *
Я просыпаюсь часа в два или три ночи. Ближе к лету небо почти никогда не темнеет полностью и остается темно-синим. Штора слегка отдернута, в комнату проникает свежий воздух.
Приподнявшись на локтях, я моргаю, чтобы глаза привыкли к мраку. Захожу к нему в комнату, а он стоит. Молча стоит в своей кроватке. В глазах блеском отражается свет из окна. Во рту у него палец, другой рукой он держит плюшевого мишку Джейка.
– Что такое? Приснился плохой сон?
Он смотрит на меня, медленно покачиваясь, затем мотает головой.
– Хочешь молока?
Кивает.
Я подхожу ближе.
– Можно, я возьму тебя?
Мальчик вытягивает руки. Я беру его впервые за все то время, что он здесь, и в темноте, когда другие чувства обостряются, ощущаю его физическое присутствие намного острее, чем раньше. Знаю, я держался на расстоянии – не только мысленно, но и в эмоциональном плане, – отчего и чисто физически тоже был от него далек. Сейчас я впервые касаюсь его кожи, впервые вдыхаю его запах. Он пахнет мылом, молоком, мочой, пахнет чем-то сладким, как и все дети. Мальчик устраивается поудобнее у меня на руках и приникает к груди. Алекс говорит, не зря женщины, у которых нет детей, так любят кошек. Когда можно прижать к себе нечто теплое, живое и размером как раз с маленького ребенка, это приносит необъяснимое удовольствие. Обнимая мальчишку, я чувствую то же самое.
* * *
Утром я встаю первым, и, когда Алекс спускается, я уже на кухне. Мальчик сидит на детском стульчике, перед ним тарелка бананового пюре, я стою у посудомойки. Алекс с ума сводит мое перекладывание посуды, так что я стараюсь сделать это, пока она спит. Играет радио, я подпеваю – и осознаю это только при появлении жены. На ней светлые джинсы и белая футболка, волосы распущены. Без макияжа она выглядит моложе. Наверное, я слишком часто вижу ее в рабочем образе юриста.
– У тебя тут весело, – улыбается она.
Заметив, что я копаюсь в посудомойке, Алекс все же решает промолчать и не портить никому настроение.
– День предстоит мрачный – зря я, наверное, веселюсь.
Она подходит к мальчику и нежно проводит рукой по его волосам.
– Тебе что, придется работать все выходные? – Ее тон звучит мягко, намного мягче, чем обычно бывает в подобной ситуации.
– Прости. Ты же знаешь, как у нас там все устроено.
Алекс поднимает и встряхивает упаковку сока.
– Жаль. Я думала, сможем поехать куда-нибудь…
Не договаривает, но я и так понимаю, что она хотела сказать. «Всей семьей».
Я продолжаю перекладывать чашки и тарелки. Занимаюсь перестановкой во всех смыслах слова.
– Слушай, я хотел тебе кое-что сказать.
Алекс наливает себе кофе, сохраняя неестественно спокойный вид.
– Да?
– Пришли результаты ДНК. Отец мальчика – не Дональд Уолш.
Опершись на столешницу, она подносит чашку к губам.
– Понятно. Значит, все-таки Уильям Харпер?
– Да, Вики его опознала.
– Она заговорила? – удивленно спрашивает Алекс, но в остальном сохраняет спокойствие.
– Немного. Сказала всего пару слов. Подгонять ее нельзя.
– Конечно нет, – спешит согласиться Алекс. – Ущерб будет непоправимым.
Я выпрямляюсь, превозмогая боль в коленях.
– Знаешь, Алекс…
– Я в курсе, что ты хочешь сказать, Адам. Что это всего на несколько дней, что я не его мать.
Я подхожу ближе, касаюсь ее руки.
– Просто не хочу, чтобы тебе было больно. Не хочу, чтобы ты привязалась к нему, а он – к тебе. Это было бы несправедливо. Не по-доброму.
Ее губы дрожат.
– По отношению к нему? Или ко мне?
Глаза наполняются слезами, и я притягиваю ее к себе, обнимаю, целую ее волосы. Мальчик отрывается от своей тарелки с бананами и внимательно смотрит на нас огромными глазами. Я ловлю его немигающий взгляд.
* * *
