Время 7.15 утра, Гислингхэм не спит уже три часа. Бросив попытки снова заснуть, он выскользнул из кровати, где осталась Джанет. Ее крепкий сон не прервал даже плач Билли. Теперь, усадив сына в беби-слинг на груди, Крис прибирается на кухне, подогревает молоко, напевая при этом Джонни Кэша.
– И кто сказал, что мужчины не способны делать много дел сразу, а, Билли? – говорит он гукающему малышу. – Только пусть это будет наш секрет, ладно? Если мамочка узнает, она напишет нам обоим по списку дел длиной с твою ручонку. Или даже с мою. Ай! – Гис хватает сына за пухленькую ножку. – Кто это тут практикует мощный удар левой? Когда-нибудь ты у нас будешь играть на стадионе «Стэмфорд-бридж»
[19].
– Ничего подобного. – Джанет заходит в кухню босая и в халате. – Я не позволю. – Она грузно опускается на стул.
– Выглядишь разбитой. Может, еще немного поспишь? – осторожно предлагает Гислингхэм.
– Столько дел, – качает она головой.
Крис обводит взглядом кухню.
– Ну, я уже почти все сделал. Стирку заложил, посуда помыта, Билл накормлен.
Джанет со вздохом встает и начинает доставать Билли из сумки-слинга. Малыш плачет и лягается, его сморщенное личико краснеет.
– Ну зачем, все же было хорошо.
– Надо поменять ему подгузник, – отвечает Джанет и наклоняется, чтобы достать памперсы из пакета, который принес домой Гислингхэм, а потом уносит все еще ревущего Билли наверх.
– А вот я не считал, что пора менять подгузник, – заявляет Крис в пустоту. Он отстегивает слинг, сминает пустой пакет, чтобы сдать его на переработку. Затем вдруг садится за стол, достает мобильный и набирает:
Я тут подумал… Кажется, на остановке Пиппа была с пакетом «Фрайдейс чайлд». Видео с камеры нечеткое, но я узнал логотип. Это на улице Корнмаркет.
Гислингхэм нажимает «отправить» и снова ставит чайник. Наверху Билли по-прежнему разрывается от крика. Крис кладет чайный пакетик в кружку. Телефон тренькает.
Поможет, только если она платила по карте.
Гислингхэм кривит лицо, глядя на мобильник, и вздыхает. Черт, ну почему все приходится делать самому?
Я покупал там подарок для Джанет. На кассе есть бланк для желающих подписаться на спецпредложения и все такое. Надо оставить имя и номер. Надежды мало, но вдруг…
Ответ приходит почти моментально.
Дружище, ты просто гений. Попробую узнать. С меня пиво.
Снова скривившись, Гислингхэм отталкивает телефон в сторону и встает, чтобы наконец налить себе чай.
* * *
– Уокер, Пиппа Уокер. Вы уверены, что ее нет в списке?
Девушка на кассе закатывает глаза.
– Ну я ведь уже проверила.
На вывеске сказано: «“Ребенок Пятницы”… полон любви и щедрости!», но кассирша не особо-то щедра на информацию. Она жует жвачку, слегка приоткрыв рот; в носу и на верхней губе у нее пирсинг. Как-то не сочетается с переливающимися розово-золотыми украшениями и всякими девчачьими штучками. Куинн делает глубокий вдох. Обычно он умеет уговаривать женщин, а эта никак не поддается его чарам. Лесбиянка, что ли? Вот невезуха…
– Не посмотрите еще раз? Или лучше дайте я сам гляну.
– А как же закон о защите личной информации и все такое? – с подозрением спрашивает девушка.
– Я ведь полицейский, – улыбается Куинн.
Так оно и есть.
Кассиршу вдруг отвлек восхищенный визг японских школьниц, разглядывающих сумочки с пайетками и цветастые повязки на голову.
Оставшийся один у прилавка, Куинн разворачивает список и просматривает имена. Находит «Уокер» – просто буква П перед фамилией больше похожа на Т. Номер отличается от того, что дала ему Пиппа, всего на две цифры, которые она поменяла местами. Легко ошибиться. Куинн достает мобильный и набирает номер. Звонок сразу переходит в голосовую почту, но в записанном для автоответчика сообщении точно звучит голос Пиппы.
Дождавшись сигнала, Куинн говорит:
– Это я, Гарет. Помнишь, ты обещала дать показания? Можешь приехать в Сент-Олдейт? – После паузы он добавляет: – Знаешь, я по уши погряз в дерьме из-за всего этого, так что ты меня очень выручила бы.
* * *
Сидя перед компьютером с головной болью и саднящим горлом, Гислингхэм просматривает выпуски газеты «Оксфорд мейл» за июнь 2015 года, пытаясь обнаружить какой-нибудь намек на то, что могло заинтересовать Ханну Гардинер на Коули-роуд. Если вкратце, то и всё, и ничего. Школьные праздники, юношеские футбольные матчи, новая схема дорожного движения. Много стоящих событий, но ничего захватывающего. Ничего серьезного. Через двадцать минут он сдается и пробует другой вариант: «гуглит» «Ханна Гардинер» и «Коули-роуд». Поиск выдает парочку репортажей Ханны для Би-би-си и несколько фотографий. Одна из них – с интервью о заявке на строительство, вызвавшей множество споров, другая – селфи с карнавала на Коули-роуд в 2014 году, которое Ханна выложила в «Фейсбук». Вместе с Робом и Тоби она сфотографировалась на фоне танцоров с перьями на голове, китайского дракона и мужчины на ходулях.
Крис распечатывает фото и относит в оперативный штаб, где Эрика Сомер стоит у доски и обводит красным маркером некоторые нэцке с фотографий.
– Что в них такого примечательного? – присматриваясь, спрашивает Гислингхэм.
Эрика оборачивается и отвечает с легкой улыбкой:
– Главным образом то, что они пропали. И среди них есть один очень редкий экземпляр – видимо, вот этот. – Она читает с листка: – «Нэцке из слоновой кости в форме раковины наутилуса. Автор: Масанао, один из великих мастеров периода Киото. Высота: пять сантиметров; длина: шесть сантиметров. Стоимость: двадцать тысяч фунтов».
– Кто бы мог подумать… – Крис присвистывает.
Сомер отходит от доски.
– Полицейские уже распространяют снимки среди торговцев произведениями искусства и по антикварным магазинам. Вдруг кто-нибудь их узнает… А у тебя там что? – интересуется Эрика, глядя на лист бумаги в руке коллеги.
– Это? Фото Ханны Гардинер, которое она выложила в «Фейсбуке» в августе две тысячи четырнадцатого. Тут они с Робом на фестивале Коули-роуд. Наткнулся на него, пытаясь найти хоть какую-нибудь связь между Ханной и тем районом.
Позади слышится шум; в штаб устало заваливается Эверетт.
– Банбери-роуд забита до самого Саммертауна. Откуда такие пробки в воскресенье? – Она бросает сумку на стол и видит фотографию, которую Гислингхэм крепит к доске. – Что это?
– Снимок Ханны. Иди сюда.
Верити подходит ближе.
– Она выглядит такой счастливой… Интересно, она и вправду была счастлива или это только так кажется на фотографии? – задается вопросом Сомер. – Что думаешь?
