– Да нет. Не знаю, – отмахнулась девушка, явно сожалея, что сболтнула лишнего. – Просто странно все это. Но в любом случае сейчас причина была в другом.
– Те люди, да? Кто они?
– Недоделанные маги решили призвать Сатану, – холодно произнесла Соня и даже переменилась в лице. – Чуть было не наломали столько дров!
– И часто такое бывает?
– Не то чтобы часто, но случается. Аномальная зона как магнитом притягивает всяких придурков и недоучек.
– Ну да, – согласилась я. Об этом я уже слышала.
После разговора с Соней я почувствовала себя еще более разбитой и идти к себе не захотела. Часа через два нужно забрать щенка, а если окажусь в комнате – непременно засну. Техника теперь слушалась меня с перебоями, и будильнику я просто-напросто не доверяла.
Всякое желание ходить в бассейн после того инцидента с Антоном напрочь отпало, а куда еще можно податься здесь вечером – я не знала.
– В правом крыле есть проход к заброшенной оранжерее, – шепнул Азарий, как будто уловив мои мысли. – Там, конечно, давно ничего не растет, но атмосфера… завораживающая.
– Правда? – откликнулась я. – Спасибо, Зарик.
При помощи подсказок духа я отыскала неприметную дверь на первом этаже и потянулась к ручке.
– Присмотрю за крохой, – сказал Азарий и исчез.
Я пожала плечами и ступила в таинственный полумрак. Да, сюда явно давно не заглядывали. Потрескавшийся пол, сухие ветки и разбитые стекла. А по центру, на скамье перед большой мраморной чашей, широко расставив ноги и склонив голову… сидит Волк.
От неожиданности я оступилась, схватилась за тут же с хрустом обломившуюся лиану и едва не упала.
– Окси, ты меня преследуешь? – усмехнулся Волк. – Сначала слухи, потом это. Кстати, об этом месте до сих пор не знал никто, кроме меня. Ты проворная.
– Да ну тебя. Выглядишь неважно, – сказала я, подходя.
– Ну извини, – развел он руками.
– Сегодня было жутко, меня до сих пор колотит, – призналась я.
– Сегодня? Это ерунда, Окси. Люди совершают страшные преступления, от которых мурашки идут по коже. Действительно страшные. Убивают, насилуют и мучают. С особой жестокостью и равнодушием. Некоторые из этих двуногих давно мертвы. Они ходят, смеются и говорят, но они уже умерли. Сгнили. Осталась только смрадно воняющая оболочка. И самое забавное – ни один из них даже не подозревает об этом. Впрочем, им было бы плевать. Еще больше тех, кто пока только одержим. Бессознательно. Алкоголь, наркотики, секс. Разумеется, я говорю о запущенных случаях, когда желания довлеют над всеми поступками. С каждым днем все сильнее, подчиняют. Лень, чревоугодие, сквернословие – сюда можно отнести все смертные грехи, – он усмехнулся. Горько, с хрипотцой. – Конечно, этих присосок допускают в себя только слабые. Но где ты видела по-настоящему сильных? У всех бывают моменты. О, уныние – это вообще открытые врата. Конечно, от одного приступа сосед из потустороннего мира не проникнет внутрь тебя. Поболтается на верхних слоях ауры, пытаясь дотянуться поглубже, зацепиться покрепче, но ярым устремлением, бодростью духа и радостью – ты легко сметешь его прочь. Буквально испепелишь. Однако запущенные случаи, когда одержатель уже обосновался глубоко внутри, встречаются сейчас на каждом углу. Мы не можем избавить каждого. Не можем, – добавил он тихо и на мгновение ушел в себя. – Не говоря о том, что для этого прежде всего должен захотеть избавления сам человек. Но мы можем сдерживать те полчища, что беспрерывно и неустанно прорываются в наш мир. Этим и занимаемся, – закончил он и снова посмотрел на меня. – Думаешь, я не устал, Окси? Чертовски устал.
Не зная, что будет уместнее, я все же присела рядом.
– Ты не один, – шепнула не особо-то убежденно.
– Мне хотелось бы в это верить, – сказал он. – Только быть рядом со мной – не лучший выбор.
– Я тоже не подарок, – хмыкнула я.
– Это верно, – рассмеялся Волк и вдруг приобнял одной рукой. Так, будто мы все уже решили.
Какое-то время мы сидели молча, каждый погруженный в свои безрадостные мысли, а потом я сдалась одолевающему притяжению и опустила голову ему на плечо. Моя кожа соприкоснулась с его оголенной шеей. Раздался щелчок, и темноту озарили серебристо-голубые искры.
– Надо идти, – сказал Волк, тут же отстранившись.
Он резко встал и, даже не подумав подать мне руку, пошел к выходу.
– Волк… – окликнула было его, но быстро передумала. Если он не хочет обсуждать это – есть ли смысл настаивать?
* * *
После вторжения сатанистов на земли школы несколько дней ничего экстраординарного не происходило, и школа начала напоминать то, чем и должна быть, – учебное заведение. Мое расписание наконец-то обрело более-менее оформленные очертания, а тренировки вошли в ритм.
В первой половине дня я посещала оставшиеся в перечне лекции с младшими группами и занималась теорией с Соней и Грегом. А во второй… в то время, когда остальные борцы отправлялись в один из ангаров на тренировку, мы с Волком чаще всего спускались в их подвал и отрабатывали приемы по захвату и удержанию тонких тварей, созданию сетей и нитей, а однажды даже – начертанию рисунка портала. Волк по-прежнему игнорировал им же принятое решение и тренировал меня в основном сам. Но больше не целовал.
Необходимость постоянно взаимодействовать, а порой и находиться очень близко, иногда даже невесомо касаться, выводила из равновесия. Но Волк не предпринимал попыток нарушить дистанцию. Стоял за спиной в каких-то сантиметрах от меня, так что я чувствовала его дыхание на своей коже, проводил рукой вдоль моей, задевая лишь самыми кончиками пальцев, и молчал. И это будоражило сильнее поцелуев и хитрых огоньков глаз.
Негласный запрет на сближение возымел обратный эффект – теперь я думала о Волке и всех связанных с ним странностях практически постоянно. А еще искала взглядом всюду, куда бы ни пошла. Как наваждение.
– Окси, соберись, – шепнул он мне практически на ухо, отчего мурашки толпой понеслись от шеи по спине вниз. – Глубокий вдох – и резкий пасс рукой на выдохе. Важно не столько само движение, сколько посыл. Понимаешь?
Я кивнула не очень-то уверенно и заметила заходящую в зал Милену. Сверля меня взглядом, она сложила на груди руки и встала у стены.
– Еще раз, теперь сама, – сказал Волк и пошел к ней.
– Ну ладно, – пробормотала я и, поудобнее встав, вытянула перед собой согнутую руку.
Вдох, выдох и пасс. Не нить даже, едва заметные серебристые искры, и все. Ладно, у меня получится.
Волк больше не позволял брать на тренировки Азария, объясняя это тем, что я должна научиться действовать самостоятельно и до конца осознанно, а не спонтанно. Я не спорила. Ему виднее, тем более Азарию теперь было чем заняться. Он подрабатывал нянькой для моего нового и все еще неучтенного у руководства школы питомца. Джек, как я незатейливо назвала щенка, прекрасно видел Азария, души в нем не чаял и постоянно норовил поиграть. А еще так забавно тряс головой, когда его лапа проходила сквозь полупрозрачное тельце духа.
