– Около часу. И тебе очень хотелось танцевать. Ты настаивала на том, что научишь меня танцевать ча-ча-ча.
– О нет!
Эрика снова схватилась за голову. Она знала, что теперь муж долго будет ей об этом напоминать.
Внезапно Патрик посерьезнел и сел рядом с ней на диван.
– Перед тем как отрубиться, ты говорила что-то странное. Ты посмотрела на портрет Лейфа, пробормотала что-то про «лево-право» и заявила, что теперь понимаешь, что же не сходится. Помнишь что-нибудь об этом?
Эрика пыталась вспомнить, но в голове у нее было совершено пусто. Последнее, что она помнила, – стакан с коктейлем «Лонг-Айленд»
[57], который поставили перед ней. Ей следовало бы поостеречься и не пить подобные напитки. Но, как известно, «мудрая мысля приходит опосля». Эрика даже не могла вспомнить, как добралась домой. Судя по тому, какие у нее черные ноги, она пришла домой босиком.
– Нет, что-то ничего не припоминаю, – проговорила она и поморщилась. – Увы.
– Попробуй вспомнить. Право. Лево. Об этом ты говорила прямо перед тем как отключиться. Казалось, у тебя в мозгу что-то щелкнуло…
Эрика искренне пыталась, но в голове стучало так, что думать не получалось.
– Нет, к сожалению. Но, наверное, потом само вспомнится… – Она вздрогнула и снова поморщилась. – Зато я вспомнила одну вещь! Прости, за хлопотами по поводу девичника совсем забыла…
– Что такое? – спросил Патрик.
– Это наверняка очень важно, и я должна была сразу сообщить тебе, но ты поздно вернулся домой, а потом я занялась подготовкой к девичнику. В пятницу я случайно встретилась с Марией. Проходила мимо съемочной площадки у порта, как раз когда они сделали перерыв. Мария сама меня окликнула и сказала, что ей известно, будто я хотела поговорить с ней. Мы посидели с ней в кафе «Брюгган» и побеседовали о том, что могло произойти со Стеллой. Но это не самое важное. Когда я уже собиралась уходить, ко мне подошла гримерша и сказала, что никакого алиби у Марии нет, потому что у режиссера ночевала она, а не Мария.
– Ах ты, черт! – воскликнул Патрик, и Эрика буквально увидела, как в голове у него завертелись новые мысли.
Она помассировала лоб.
– И еще одно… Мария говорит, что она видела или слышала кого-то в лесу перед тем, как пропала Стелла. Полиция ей не поверила, поскольку она рассказала об этом только тогда, когда взяла назад свое признание. Как бы там ни было, Мария склонна думать, что этот человек нанес новый удар.
Патрик покачал головой. Слишком притянуто за уши.
– Знаю, возможно, это просто слова, – вздохнула Эрика. – Но я все же хотела тебе об этом рассказать. А как у вас дела? – Говорила она с усилием, потому что язык буквально приклеивался к нёбу. – Вы ведь проводили вчера обыск на хуторе?
– Да, и довольно успешно.
Патрик рассказал о находке в сарае, и Эрика почувствовала, как у нее округлились глаза. Она еще не знала, что все это означает, но понимала, что следствие сделало большой шаг вперед, установив место, где была убита Нея.
– Когда будет готов отчет криминалистов?
– В середине недели, – со вздохом ответил Патрик. – Мне этот ответ нужен, как говорится, вчера; невыносимо ждать и не знать, из чего исходить в своей работе. Но сегодня я буду допрашивать маму и отца девочки – посмотрим, что это даст.
– Думаешь, это кто-то из них? – спросила Эрика, не будучи уверенной, что хочет услышать ответ.
Преступления родителей против детей – один из самых ужасных видов насилия. Она знала, что это происходит сплошь и рядом, но понять этого до конца не могла. Взглянув на детей, сидящих на полу перед телевизором, Эрика всем телом почувствовала, что на все пошла бы, лишь бы защитить их.
– Не знаю, – проговорил Патрик. – Именно с этим у нас всю дорогу проблемы. Существует огромное количество возможностей – но никаких следов. А теперь еще ты говоришь, что у Марии нет алиби… Это открывает дорогу для новых версий.
– Все получится, – сказала Эрика, гладя его по руке. – И – кто знает, может быть, через несколько дней ты получишь бесценную информацию…
– Да, возможно, – ответил Патрик и, поднявшись, кивнул в сторону детей. – Ты сможешь присмотреть за ними в твоем нынешнем состоянии?
Более всего на свете Эрике хотелось сказать «нет», но она сдержалась. Похмелье было вызвано ее собственными действиями, так что оставалось только нести груз последствий. Однако денек предстоит нелегкий… Много подкупов и просмотра детских телепередач.
Поцеловав ее в щеку, Патрик отправился на работу. Страдая от мучительного постукивания в голове, Эрика разглядывала портрет, прислоненный к стене. Что она могла иметь в виду? Но, сколько ни старалась, в голову не приходило ничего. Все по-прежнему было укутано плотным туманом.
* * *
Патрик нажал на магнитофоне кнопку записи и наговорил формальные фразы о дате, времени и присутствующих на допросе. Затем некоторое время сидел молча, глядя на Петера. Человек перед ним, кажется, постарел за прошедшую неделю лет на десять. Патрика охватило сочувствие, однако он напомнил себе, что должен вести себя профессионально и думать о деле. Так легко обмануться, поверив в то, что хочется или не хочется думать о других… Ему доводилось ранее совершать эту ошибку, и он выучил, что человек – существо исключительно сложное и в нем нет ничего само собой разумеющегося.
– Как часто вы пользуетесь сараем для сена у вас на участке? – спросил Патрик.
Глаза Петера сузились.
– Я не… в смысле… сараем? Хм, мы им вообще практически не пользуемся. Животных у нас нет, помимо кота, и мы даже не используем его для хранения. Не любим хранить старое барахло. – Он внимательно посмотрел на Патрика.
– Когда вы в последний раз заходили в сарай?
Петер почесал в затылке.
– Наверное, когда искали Нею, – ответил он.
– А до того?
– Даже не знаю… Наверное, где-то за неделю до того. Я заходил туда, потому что тоже искал ее. Она единственная иногда заходила туда, ей там нравилось. Собственно, она часто сидела там и играла с котом, которого почему-то называла «черный кот».
Петер рассмеялся было, но смех застрял у него в горле.
– Почему вы спрашиваете про сарай? – спросил он, но не получил от Патрика ответа.
– Вы уверены, что это было за неделю до исчезновения Неи, или можете указать более точный момент времени?
Петер покачал головой.
– Нет, если честно, я понятия не имею. Про неделю я сказал навскидку.
– А Эва? Вам известно, когда она в последний раз заходила в сарай? В смысле – до того, как вы стали искать Нею?
