– Вид у тебя не самый бодрый, – сказал Паула, подливая Эрике кофе.
Они остались сидеть на кухне в полицейском участке с ежедневником Лейфа, пытаясь разобраться совместными усилиями в его закорючках. Наибольший интерес представляла запись «11» в тот день, когда он умер. Лейф сохранил пристрастие прежних поколений к хитроумным завитушкам, да к тому же обожал странные сокращения, так что записи в его ежедневнике выглядели скорее как какой-то шифр.
– Может быть, температура? – спросила Паула, шурясь на открытый блокнот, словно это могло помочь ей расшифровать записи.
– Не похоже, – ответила Эрика. – За пару недель до того есть запись «пятьдесят пять» – не думаю, чтобы речь шла о температуре… – Она застонала. – Математика и цифры всегда были моей ахиллесовой пятой, а сегодня я и вовсе не в форме… Забыла, что на следующий день так тяжело.
– Надеюсь, вы отлично повеселились!
– Да, было невероятно круто! Утром я несколько раз пыталась дозвониться до Кристины, но она, судя по всему, до сих пор лежит, обложив голову подушками.
– Тебе это тоже не повердило бы.
– Да, и мне тоже… – пробормотала Эрика, уставившись на нечитабельные закорючки в ежедневнике.
В кухню вошел Йоста.
– Ну что, девочки, всё сидите? Может быть, тебе стоит поехать домой и лечь в постель, Эрика? Вид у тебя тот еще…
– Было бы куда лучше, если бы мне постоянно не тыкали в глаза этим обстоятельством.
– Ну как? – спросила Паула. – Что сказала Мария?
– Заявила, что привезла к себе домой какого-то молодого парня, имени которого не знает, и наврала про режиссера, чтобы быстренько получить алиби, которое нас устроило бы.
– Мы ей верим? – спросила Паула.
– Ну и я, и Патрик настроены скептически, – ответил Флюгаре, наливая себе кофе. Остановившись за спиной у Эрики, загянул в раскрытый ежедневник. – Что-нибудь удалось?
– Нет, такое ощущение, что это какой-то непонятный шифр. Как ты думаешь, что могут означать «пятьдесят пять» и «одиннадцать»? – Она указала Йоста на загадочные закорючки.
– В смысле «пятьдесят пять» и «одиннадцать»? – удивился он. – Здесь же написано SS и JJ!
Паула и Эрика уставились на него. Йоста расхохотался при виде их вытянувшихся лиц.
– Понимаю, это трудно увидеть, но такой же почерк был у моей матушки. Это буквы, а не цифры. Думаю, инициалы.
– Ты прав! – воскликнула Эрика. – Это буквы!
– SS и JJ, – задумчиво произнесла Паула.
– Может быть, Джеймс Йенсен? – предположил Йоста.
– Вполне возможно, – ответила Паула. – Это довольно редкие инициалы. Вопрос лишь в том, зачем Лейф вписал в свой ежедневник инициалы мужа Хелены. Они должны были встретиться? Встретились ли они на самом деле?
– Придется вам пойти и спросить у самого Джеймса, – ответила Эрика. – Кстати, что вы думаете по поводу SS? Кто это может быть? Это мог бы оказаться кто угодно в окружении Лейфа, но Виола говорит, что в последнее время его ничто не интересовало, кроме дела Стеллы, так что, подозреваю, инициалы как-то с ним связаны.
– Похоже на правду, – согласился Йоста.
– На всякий случай позвоню еще раз Виоле. Возможно, мы зря изобретаем велосипед и для нее предельно ясно, кто стоит за этими инициалами…
– В ожидании решения этой загадки остается надеяться, что эксгумация тела что-нибудь даст, – проговорил Йоста.
– Да, всегда непросто, когда речь идет о давнем деле, – вздохнула Паула. – Народ все забыл, улики утрачены, а эксгумация – мягко говоря, прыжок в никуда. Мы понятия не имеем, даст ли это доказательства того, что Лейф был убит.
Эрика кивнула.
– Думаю, Лейф столкнулся с такими же трудностями, когда вновь взялся за дело Стеллы. Прошли годы, время упущено… Открытым остается вопрос, получил ли он новые сведения или обнаружил что-либо в старых материалах следствия. Ах, как бы мне хотелось иметь доступ к старым протоколам допроса Марии и Хелены! – Она провела рукой по волосам.
– Если JJ действительно означает «Джеймс Йенсен», то, вероятно, Хелена сможет рассказать нам, действительно ли у них была назначена встреча в тот день, когда Лейф умер, – проговорил Йоста. – И состоялась ли она… – Он взглянул на Паулу. – Что скажешь? Прокатимся до Фьельбаки и переговорим с Джеймсом Йенсеном? А тебя, Эрика, можем подвезти до дома. Если, конечно, ты не предпочтешь поехать домой на автобусе…
– Спасибо, нет, – ответила Эрика, почувствовав тошноту при одной лишь этой мысли.
– Мы позвоним ему, чтобы узнать, дома ли он, но не будем рассказывать, в чем дело. А потом тронемся в путь. Договорились?
Йоста вопросительно посмотрел на них – и обе кивнули.
Паула придвинулась ближе к Эрике.
– Знаешь, у нас в полицейской машине есть такие специальные пакетики, как в самолете, – если что…
– Ох, заткнись! – буркнула Эрика.
Паула ухмыльнулась и пошла звонить.
* * *
Бассе проснулся, оттого что солнце било прямо ему в лицо. Он осторожно приоткрыл один глаз. От одного этого голова чуть не взорвалась. Во рту было липко и сухо одновременно. Ему удалось открыть второй глаз, и Бассе заставил себя сесть. Он лежал на диване в гостиной – должно быть, заснул в неудобной позе, потому что шея дико болела.
Потерев шею, Бассе огляделся. Солнце за окном стояло высоко, и он взглянул на часы. Половина первого. Как долго они вчера веселились?
Бассе приподнялся, но ему тут же захотелось снова лечь. Вокруг валялись спящие люди. На полу лежали две разбитые лапмы. Паркет был весь исцарапан. Диван, на котором он лежал, завален объедками и недопитыми бутылками. Обивка безнадежно испорчена. На белом кресле виднелись пятна от красного вина, а на полке, где у папы стояла его коллекция виски, осталось лишь пустое место.
Боже! Родители вернутся через неделю – ему в жизни не успеть привести дом в порядок. Они его убьют. Бассе и не предполагал, что на вечеринку припрется столько народу. Половину тех, кто спит вповалку в гостиной, он даже не знает. Просто чудо, что соседи не вызвали полицию…
Все из-за Венделы и Нильса. Это их идея. Кого-то из них. Кого точно, Бассе не помнил. Надо разыскать их. Они помогут ему выпутаться из этой ситуации.
Носки промокли, едва он ступил пару шагов по ковру. Везде было мокро, липко и удушливо пахло пивом. От этого запаха его начало мутить, и он с трудом сдержал приступ тошноты. Среди тех, кто спал на первом этаже, Нильса и Венделы не оказалось. Один парень спал с расстегнутой ширинкой, и Бассе даже подумал, не прикрыть ли его чем-нибудь, однако у него были другие заботы помимо того, что какой-то парень вывалил наружу свой член.
Тяжелыми шагами он поднялся на второй этаж. От усилий все тело облилось холодным потом. Оборачиваться не хотелось, не хотелось видеть общую картину разрушений на первом этаже.