Мария кивнула.
– Ну немного позагорать только полезно для прыщей.
После этого она повернулась и ушла в дом. Ни слова о том, что Джесси не пришла ночевать накануне вечером. Да и заметила ли она ее отсутствие? Скорее всего, нет.
Сэм вел себя замечательно. Он был готов проводить ее домой и остаться с ней. Однако ей надо было побыть одной. Сидеть и чувствовать, как в ней растет ненависть. Джесси лелеяла в себе это чувство. В каком-то смысле она ощущала свободу в том, чтобы ненавидеть без всяких ограничений. Все эти годы она сопротивлялась, не хотела думать о людях плохо. Какая наивность!
В течение дня на ее телефон сыпались сообщения. Джесси не понимала, откуда они взяли ее номер. Но, наверное, его распространяли вместе с фотографиями. Она открыла только первые, а потом просто нажимала на «удалить». Все сообщения были на ту же тему. Шлюха. Шалава. Потаскуха. Жирняйка. Страхолюдина.
Сэм тоже получил сообщения. И снимки тоже. Они посыпались тогда, когда он отмывал последние надписи маркером. Отложив телефон, Сэм взял ее лицо в ладони и поцеловал ее. Сначала она отстранилась. Чувствовала себя отвратительной, грязной, знала, что изо рта у нее пахнет блевотиной, хотя она и почитила зубы в ванной у родителей Бассе. Но Сэма это не волновало. Он поцеловал ее долгим поцелуем, и Джесси почувствовала, как горящий шар ненависти стучал в их сердца. Ненависть объединяла их.
Вопрос был лишь в том, что теперь делать.
Когда солнце начало краснеть, Джесси подняла вверх лицо. Слышно было, как Мария в доме открывает очередную бутылку шампанского. Все было как раньше. А между тем все изменилось.
* * *
Патрик пил уже третью чашку кофе с тех пор, как переговорил с Турбьёрном Рюдом. А судмедэксперт все не перезванивал.
Вздохнув, Хедстрём выглянул в коридор, где медленно плелся Мартин с чашкой в руке.
– У тебя усталый вид, – сказал он, и тот остановился.
Патрик подумал об этом еще на утреннем совещании, но не хотел распрашивать его при других. Он знал, что после смерти жены Мартина мучает бессонница.
– Да нет, всё в порядке, – ответил коллега и зашел в кабинет Патрика.
Тот замер, увидев, что Мартин покраснел до корней волос.
– Чего ты там мне не рассказываешь? – спросил Патрик, откинувшись в своем рабочем кресле.
– Просто я… это самое… – проговорил Мартин, уставившись на свои ботинки и переминаясь с ноги на ногу, словно не мог решить, на какую встать.
– Садись и выкладывай. Как ее зовут?
Мартин сел и смущенно улыбнулся.
– Ее зовут Метте.
– И?.. – спросил Патрик, ожидая продолжения.
– Она в разводе. У нее годовалый сын. Метте из Норвегии, работает бухгалтером в фирме в Греббестаде. Но вчера у нас было первое свидание, так что я пока не знаю, что из всего этого выйдет…
– Судя по тому, какой у тебя замученный вид, свидание прошло успешно. – Патрик ухмыльнулся.
– Ну… типа… да.
– А как же вы познакомились?
– На детской площадке, – ответил Мартин и заерзал на стуле.
Хедстрём решил, что не стоит мучить Мартина расспросами.
– Ну и отлично, что ты снова ходишь на свидания, – сказал он. – Во всяком случае, рассматриваешь для себя возможность с кем-то познакомиться. Пусть будет что будет. Все равно хорошо. Пию никто не заменит. Но это будет другая история.
– Знаю, – ответил Мартин, снова уставившись на свои ботинки. – Мне кажется, время пришло.
– Ну что ж… Значит, так тому и быть.
Тут на столе зазвонил телефон, и Патрик поднял палец, призывая Мартина остаться.
– Да, тут ты оказался прав, Хедстрём, – проворчал Турбьёрн.
– Что скажешь? – спросил Патрик. – Отпечатки одного и того же человека?
– Без сомнений. Но я пробил их по базе – там, увы, никаких совпадений. Сравнил также с отпечатками пальцев родителей – тоже не подходят.
Патрик вздохнул. А кто сказал, что будет легко? Но, во всяком случае, родителей теперь можно исключить.
– Во всяком случае, теперь у нас есть зацепка. Спасибо тебе!
Положив трубку, он взглянул на Мартина.
– Отпечатки пальцев на теле Линнеи совпадают с отпечатками на упаковке от батончика.
Мартин поднял брови.
– Надо посмотреть, найдем ли мы что-нибудь в базе.
Хедстрём покачал головой.
– Турбьёрн уже проверил – никаких совпадений.
Сам он не верил в убийцу, выбирающего жертвы наугад, – казалось, здесь все тщательно продумано, есть какие-то личные мотивы. Да и параллели с делом Стеллы не могли быть случайностью. Нет, его не удивило, что они не нашли обладателя отпечатков пальцев в полицейском реестре.
– Есть несколько человек, с которыми мы должны сравнить… – Мартин заколебался. – Мне неприятно это говорить, но… Например, родители девочки. И…
– И Хелена с Марией, – добавил Патрик. – Поверь мне, я сам об этом думал. Но, чтобы снять у них отпечатки пальцев, мы должны иметь более весомые подозрения. Отпечатки пальцев Петера и Эвы мы сняли, когда расспрашивали их о сарае, и Турбьёрн уже провел сравнение. Они не подходят.
– А разве отпечатки пальцев Хелены и Марии не сохранились в реестре? – спросил Мартин. – С предыдущего расследования?
Патрик покачал головой.
– Нет, они были детьми, когда произошло убийство, и не отбывали наказание – их отпечатков в реестре нет. Но мне очень хотелось бы сделать такое сопоставление. Особенно теперь, когда алиби Марии рассыпалось. И уже сам тот факт, что она соврала нам, заставляет меня задуматься…
– Согласен, тут что-то не сходится, – сказал Мартин. – Кстати, ты что-нибудь слышал от Йосты и Паулы?
– Да, Паула звонила. Джеймс решительно утверждает, что никаких контактов с Лейфом у него не было. Похоже, и Йоста, и Паула скептически относятся к этим его заявлениям.
– Однако, не имея ничего более конкретного, чем просто догадки, мы не можем прижать его по этому вопросу.
– Увы, – согласился Хедстрём.
– Тогда будем надеяться, что Лейф раскроет нам свои тайны. Когда ты получишь ответ по поводу разрешения?
– Завтра в первой половине дня, – ответил Патрик. – Но прокурор думает, что проблем не возникнет. Все готово, чтобы во вторник его достать… – Он вздохнул и поднялся. – Думаю, сегодня от нас уже толку не будет. Утро вечера мудренее. Завтра еще раз пораскинем мозгами – авось сообразим, как наилучшим образом использовать эту информацию.
Сообрав со стола распечатки, он сложил их в пластиковую папку и засунул в портфель. Потом вдруг остановился.
– Когда вы снова встречаетесь?
