– Такие праздники, что дым коромыслом, – проговорил Хирне и подавил нервный смешок. – Не может ли Марта рассказать побольше об этих праздниках? Кто там был? Что вы делали?
С нарастающим удивлением и ужасом Элин услышала, как ее дочь живо описывает поездки в Блокюлу, и Хирне даже удалось заставить ее шепотом признаться, что она видела, как ее мать путалась с дьяволом.
Элин не понимала, как им удалось убедить Марту все это напридумывать. Она взглянула на Бритту, сидевшую улыбаясь в очередном роскошном платье. Она подмигивала и махала Марте, которая сияла и махала в ответ. Должно быть, Бритта сделала все возможное, чтобы завоевать сердце Марты, после того как Элин арестовали.
Марта не понимала, что делает. Улыбаясь Элин, она радостно рассказывала свои истории. Для нее они были сказками. Подбадриваемая Хирне, девочка рассказывала о ведьмах, с которыми они встречались на Блокюле, и детях, с которыми она там играла.
Дьявол особенно интересовался Мартой. Она сидела у него на коленях, пока мама танцевала, не прикрытая ни единой ниткой.
– А рядом с залом, где проходили праздники, находилась белая комната, и там ангелы играли с нами, детьми, – такие красивые, такие сияющие… Просто глазам трудно поверить!
Марта в восторге хлопнула в ладоши.
Куда бы Элин ни бросила взгляд, везде – открытые от изумления рты и округлившиеся глаза. Она совсем упала духом. Что можно противопоставить этому? Ее собственная дочь свидетельствует о том, что она летала на Блокюлу и совокуплялась с самим дьяволом. Ее Марта. Ее прекрасная, наивная, невинная Марта. Элин разглядывала профиль дочери, пока та рассказывала свои сказки замершей публике – и сердце готово было разорваться от тоски.
Наконец вопросы к Марте иссякли, и Бритта подошла, чтобы увести ее. Взяв тетю за руку и идя к выходу, Марта повернулась к Элин с радостной улыбкой и помахала ей рукой.
– Надеюсь, мама скоро вернется домой! – крикнула она. – Я так скучаю по маме!
Больше у Элин не было сил держаться. Уронив голову на руки, она безутешно разрыдалась.
* * *
– Как вам ваше новое жилье? – спросил Билл. К счастью, теперь он научился говорить медленно и четко, чтобы его понимали.
– Хорошо, – ответил Халил.
Билл невольно задался вопросом, правду ли тот говорит. Вид у Аднана и Халила был усталый, и подростковое бунтарство Аднана, похоже, исчезло.
Завтра Карима выписывают из больницы. Он вернется домой к детям – но там не будет Амины…
– Поверните к ветру, turn up in the wind, – сказал Билл, кивая на бакборд.
Аднан сделал, как он сказал. Теперь они стали заправскими моряками. Но радость улетучилась. Словно из всех вышел весь воздух – это описание подходило к ним как нельзя лучше.
Билл так и не поговорил с Нильсом и понимал, что сам избегает этого разговора. Он не знал, что сказать сыну. Словно они находились на разных планетах. Даже у Гуниллы не было сил бороться с ним. Нильс поздно возвращался по вечерам, шествовал прямиком в свою комнату и врубал музыку на полную громкость. Ни «здрасте», ни «до свидания». Только бормотание себе под нос.
Билл аккуратно выбрал паруса. Сейчас ему следовало дать своим подопечным инструкции, использовать этот момент, чтобы как можно большему научить их перед регатой вокруг Даннхольмена. Но их лица казались серыми на фоне белого паруса, и он подозревал, что у него самого вид человека, упавшего духом. Энтузиазм всегда был его визитной карточкой. Теперь это чувство изменило ему, а без него Билл и сам не знал, кто он такой.
Когда он говорил, что надо убирать паруса, они следовали его инструкциям. Молча и без возражений. Без души. Как команда призраков.
Впервые с тех пор как Билл затеял этот проект, его душу начали терзать сомнения. Как можно идти под парусами, не испытывая радости? Одного ветра недостаточно, чтобы гнать вперед судно.
* * *
Было раннее утро, когда они постучали в дверь дома Джеймса и Хелены. Патрик позвонил Пауле, когда проснулся, и попросил ее поехать с ним. Конечно, он понятия не имел, сработает ли их с Эрикой план, но, если он правильно понял Хелену, шансы велики.
Дверь открылась, и Хелена вопросительно уставилась на них. Она была полностью одета – создавалось впечатление, что она давно встала.
– Нам нужно задать несколько вопросов. Ты не могла бы поехать с нами?
Патрик затаил дыхание, надеясь, что Джеймса нет дома. Иначе могут возникнуть проблемы. Решения прокурора, обязывающего ее поехать на допрос, у них не было. Никто не мог ее заставить. Все зависило от доброй воли Хелены.
– Разумеется, – ответила та и бросила взгляд в глубь дома.
Казалось, она намеревалась что-то сделать, но потом передумала, взяла ветровку, висевшую на крючке в прихожей, и пошла с ними. Она не задавала вопросов, что им нужно, не злилась, не выражала сомнений. Просто склонила голову и молча села в полицейскую машину. По дороге до участка Патрик пытался завести светскую беседу, но Хелена отвечала односложно.
Когда они пришли в участок, Хедстрём взял с кухни две чашки с кофе и принес в одну из двух комнат для допросов. Хелена была по-прежнему молчалива, и его очень интересовало, что же происходит у нее в голове. Сам Патрик зевал и изо всех сил старался сосредоточиться. Всю ночь он пролежал без сна, еще раз все продумывая, вспоминая все подробности дела – вернее, дел – и анализируя те открытия, к которым помогла ему прийти Эрика. Очевидной связи Патрик по-прежнему не видел, но не сомневался в том, что ключ к пониманию всего – Хелена. И ей известно если не все, то многое.
– Можно я буду записывать? – спросил он и указал на магнитофон, стоявший на столе.
Хелена кивнула.
– Вчера мы беседовали с твоим мужем Джеймсом, – начал он. Не увидев никакой реакции, продолжил: – У нас есть доказательства, которые привязывают его к убийству Лейфа Херманссона. Думаю, это имя тебе знакомо?
Хелена снова кивнула.
– Да, он отвечал за расследование по делу Стеллы.
– Вот именно, – кивнул Патрик. – И мы склонны думать, что твой муж убил Лейфа.
И вновь он ожидал реакции. И вновь не дождался. Однако отметил, что Хелена не удивилась.
– Тебе об этом что-нибудь известно?
Он пристально смотрел на нее, но она лишь покачала головой.
– Нет, ничего.
– У нас есть также основания полагать, что твой муж держит дома оружие, на которое у него нет лицензии. Тебе об этом известно?
И снова она покачала головой, но вслух не ответила.
– Извини, но мне нужен устный ответ, чтобы он был зарегистрирован на магнитофоне, – сказал он.
Хелена заколебалась, но потом ответила:
– Нет, мне об этом ничего не известно.
– Ты знаешь, какие мотивы могли быть у твоего мужа, чтобы убить полицейского, расследовавшего дело, в котором тебя и Марию признали виновными?
