– Бертиль, то, что ты эгоистичная свинья, – к этому я уже привыкла. Но то, что тебе совершенно наплевать на судьбу Карима и бедных детей, только что потерявших мать, это просто…
Паула так разозлилась, что не могла говорить.
– Просто черт знает что! – выкрикнула она наконец.
Выбегая из спальни, услышала за спиной радостное «сёт нает тё!» в исполнении Лео. Но с ним она поговорит позже. Сейчас ей необходимо найти этого трижды проклятого хозяина – пусть даже если ей придется колотиться к нему в дверь до завтрашнего утра. Собрав одной рукой широкую юбку платья, Паула снова выругалась, спускаясь по лестнице на высоких каблуках. Наряжаться она не умела и не любила и в платье в пол чувствовала себя глупо. «До чего неудобная форма одежды», – подумала Паула, снова чуть не поскользнувшись у двери хозяина дома. Она постучала кулаком в дверь и уже собиралась постучать снова, еще сильнее, когда дверь отворилась.
– Что такое? – спросил хозяин. – Пожар? Горим?
– Нет, нет, – ответила Паула, проигнорировав его удивленный взгляд, который он бросил на нее, увидев ее в длинном платье и туфлях на высоких каблуках.
Она расправила плечи, но почувствовала, как трудно выглядеть серьезно, когда на тебе платье в цветочек и туфли-лодочки.
– Я по вопросу о квартире. Для семьи беженцев, которая временно проживает у нас. Я знаю, что та сумма, которую предлагает муниципалитет, отличается от квартирной платы на пару тысяч, но у этой проблемы должно быть какое-то решение! Квартира давно пустует, а семье нужен дом – а поскольку квартира рядом с нашей, им будет не так одиноко. Мы готовы поручиться за них, я подпишу бумаги – все что угодно! Кто-то же должен проникнуться положением семьи с детьми, которым так необходима помощь!
Уперев руки в бока, она строго уставилась на него. Мужчина с удивлением посмотрел на нее.
– Но ведь все уже разрешилось! – воскликнул он. – Бертиль приходил ко мне вчера и сказал, что готов оплачивать разницу сколько потребуется. Они могут въезжать прямо в понедельник!
Паула изумленно уставилась на него. Хозяин растерянно покачал головой.
– Он что, ничего не сказал? Бертиль просил меня ничего не говорить Кариму, если я столкнусь с ним, – хотел, чтобы эту новость сообщили вы…
– Чертов старикашка, – пробормотала Паула.
– Что, простите? – спросил хозяин.
– Нет-нет, ничего, – ответила она и замахала руками.
Медленно-медленно поднималась Паула по лестнице в квартиру Мелльберга и Риты, понимая, что он стоит там и от души хохочет над ней. Но этого права у него не отнять. В этом человеке Паула так и не смогла разобраться. Порой он казался самым противным, тупым, узколобым и упрямым стариком, каких она только встречала. Однако при этом был тем человеком, которого Лео обожал больше всех на свете, – и уже за одно это Паула готова была простить ему все его придури. Но теперь она никогда не забудет, что благодаря ему Карим и его дети обрели новый дом.
– Иди сюда, я завяжу тебе этот гребаный галстук! – крикнула Паула, входя в квартиру.
Из спальни донесся радостный возглас Лео:
– Гёбаный!
* * *
– Я в нем выгляжу не очень толстой? – тревожно спросила Эрика, обернувшись к Патрику.
– Ты великолепна, – ответил он, встал позади нее и обнял. – О, как ты вкусно пахнешь! – И понюхал ее затылок.
– Осторожно, моя прическа! – рассмеялась она. – Мирьям понадобилось полтора часа, чтобы ее уложить, так что даже не думай…
– Даже не понимаю, о чем ты, – проговорил Патрик, целуя ее в шею.
– Прекрати!
Вывернувшись из его объятий, она снова оглядела свое отражение в зеркале.
– Платье удачное, не правда ли? Я опасалась, что придется надеть на себя нечто лососевого цвета с большим бантом на попе, но твоя мама удивила меня. И у нее платье тоже потрясающее.
– Мне по-прежнему кажется, что вся эта история со свадьбой выглядит немного странно, – проворчал Патрик.
– Глупенький. – Эрика вздохнула. – У родителей тоже есть жизнь. И я, во всяком случае, планирую спать с тобой и тогда, когда тебе стукнет семьдесят… – Она улыбнулась мужу в зеркале. – Кстати, интересно будет увидеть, как выглядит Анна. Сшить ей платье подружки невесты оказалось непростой задачей.
– Да, совсем большая девочка стала, – ответил Патрик и присел на кровать, чтобы завязать ботинки.
Эрика вставила в уши парочку блестящих сережек с белыми камешками и повернулась к Патрику.
– Так что ты думаешь по поводу всего этого? Тебе удалось разобраться в том, что рассказали Хелена и Мария?
– Даже не знаю, – пробормотал он и потер глаза. – Всю ночь в голове вертелись всякие мысли… Хелена отрицает любовную связь с Марией, утверждает, что все это выдумка со стороны Марии и что та не была у нее в то утро. Правда, заметки Дагмар подтверждают, что белый «Рено» проезжал мимо именно тогда, – это говорит в пользу того, что Мария рассказала правду. Но во сколько это было – мы знаем только с ее слов. И даже если она и вправду была там около восьми утра, нам точно неизвестно, действительно ли часики Неи указывают момент смерти. Возможно, они шли неправильно и могли остановиться в другой момент, а не тогда, когда она упала с чердака. Так что многое представляется довольно зыбким, и мне в значительной мере полегчает, когда мы получим результаты анализов, которые дадут нам конкретные доказательства. Но у нас достаточно оснований для задержания Хелены – ее признание соответствует действительности по стольким пунктам, что у нас, строго говоря, нет причин в нем сомневаться. Следы в сарае, шоколадка, которую она дала Нее, одежда, которую она пыталась сжечь, отпечатки пальцев…
Эрика отметила, что что-то не дает ему покоя.
– Но?.. – спросила она.
– Мне просто не нравится, когда что-то подвисает. И есть кое-что, что не сходится. Например, Хелена говорит, что бросила камень в голову Стелле, увидела, что она мертва, и убежала домой. Но, по материалам старого расследования, Стелле было нанесено несколько ударов по голове. И обнаружили ее в воде. Как в таком случае она туда попала?
– Прошло тридцать лет – память могла с годами ослабеть, – проговорила Эрика, бросив последний взгляд в зеркало. Покрутилась перед Патриком. – Ну вот. Сгодится?
– Ты просто невероятно красива, – от всего сердца сказал он. Затем поднялся, надел пиджак и произвел имитацию ее пируэта. – А как я? Сгодится?
– Ты прекрасен, мой дорогой, – сказала она и шагнула к мужу, чтобы поцеловать его в губы, но замерла на полпути. Что-то в недавних словах Патрика зацепило ее. Но что?
Тот обнял ее, и мысль улетучилась. Сегодня от него так приятно пахло… Она осторожно поцеловала его.
– Что ты думаешь по поводу маленьких дикарей? – спросил Патрик. – По-прежнему целы, невредимы и одеты? Или придется начинать сначала?
