Флюгаре свернул на короткую дорожку, ведущую к хутору. Вчера во дворе кипела работа, но сейчас здесь было пусто и безлюдно. Ни души. Так тихо… Полное затишье. Ветер, слегка дувший с утра, после полудня улегся. Воздух вибрировал от жары.
Возле сарая валялась скакалка, и Йоста сделал несколько осторожных шагов вокруг «классиков», начерченных на земле. Наверняка это Нея начертила на земле квадратики – или же ей помогли в этом мама или папа.
На мгновение он остановился и оглядел дом. Ничто здесь не говорило о трагедиях, случившихся на хуторе. Старый сарай покосился набок еще больше, чем тридцать лет назад, но небольшой жилой дом был свежевыкрашенным и выглядел ухоженным, а сад цвел как никогда. У дома на веревке висело на просушке белье, и Йоста разглядел детские вещички, которые никогда уже не наденет та, которой они принадлежали. Горло сдавило, он откашлялся. Затем направился к дому. Эмоции эмоциями, а дело надо делать. Если кто-то должен поговорить с родителями девочки, то это будет он.
– Можно войти?
Дверь была приоткрыта, и Йоста нажал на нее. Пожилой и куда более загорелый мужчина, похожий на Петера, поднялся и пошел ему навстречу, протягивая руку.
– Бенгт, – представился он с серьезным лицом.
Маленькая женщина с выгоревшими на солнце волосами и красивым загаром тоже поднялась и представилась как Улла.
– Мы слышали от врача, что вы придете, – произнес Бенгт.
Его жена снова опустилась на стул. На столе лежала куча скомканных платочков.
– Да, я попросил его предупредить вас о моем приходе, – сказал Йоста.
– Садитесь, я позову Эву и Петера, – тихо проговорил Бенгт и направился к лестнице. – Они прилегли.
Улла подняла на Йосту полные слез глаза, когда тот сел за стол напротив нее.
– Кто мог такое совершить? Она была такая маленькая… – Потянулась к рулону бумажных полотенец, стоявшему на столе, оторвала кусочек бумаги и вытерла под глазами.
– Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы это выяснить, – ответил Йоста и сжал руки на столе.
Уголком глаза он заметил, что Бенгт спускается по лестнице, а Эва и Петер идут за ним. Они двигались медленно, как во сне, и Йоста снова почувствовал ком в горле.
– Хотите кофе? – механически спросила Эва.
Улла вскочила.
– Сядь, моя дорогая, я сварю кофе.
– Но я могу… – проговорила Эва, поворачиваясь к плите.
Улла мягко усадила невестку за стол.
– Нет-нет, ты садись, а я займусь кофе, – сказала она и принялась рыться в шкафах.
– Фильтры в шкафчике справа от мойки, – сказала Эва и сделала движение, чтобы подняться.
Йоста положил ладонь на ее дрожащую руку.
– Ваша свекровь справится, – сказал он.
– Вам нужно было поговорить с нами, – сказал Петер, садясь на пустой стул, где раньше сидела Улла, и посмотрел на гору платочков на столе, словно не понимая, что они там делают.
– Что-нибудь случилось? – спросила Эва. – Вам что-нибудь известно? Где она?
Голос звучал однотонно, но нижняя губа дрожала.
– Пока мы ничего не знаем, но, поверьте, все работают не покладая рук, и мы делаем все возможное. Нея сейчас в Гётеборге; мы сможете увидеть ее потом, если захотите, но чуть позже.
– Что они… что они с ней делают? – спросила Эва, глядя на Йосту пронзительным взглядом.
Флюгаре сделал над собой усилие, чтобы не поморщиться. Слишком хорошо ему было известно, что будут делать с маленьким телом, но матери об этом лучше не знать.
– Эва, не спрашивай, – проговорил Петер, и теперь Йоста заметил, что тот тоже дрожит всем телом. Шок – или уже отпускает? Этого он точно не знал. Все реагируют по-разному. За долгие годы Йоста повидал немало разных реакций на смерть близких.
– Мне необходимо задать вам несколько вопросов, – сказала он, кивком поблагодарив Уллу, когда та поставила перед ним чашку кофе.
Теперь, когда у нее появилось дело, Улла казалась спокойнее. Они с Бенгтом сели за стол, серьезные и собранные.
– Все, что может помочь. Мы ответим на любые вопросы. Но мы ничего не знаем. Не можем понять, как это могло произойти. Кто…
Голос Петера прервался, и он всхлипнул.
– Давайте начнем с самого начала, – спокойно произнес Йоста. – Я знаю, что вы уже отвечали на некоторые из этих вопросов, но лучше повторим – важно, чтобы все было точно. – Он положил на стол свой телефон и, получив кивок одобрения от Петера, включил диктофон на запись. – Когда вы видели ее в последний раз? Постарайтесь как можно точнее указать время.
– В воскресенье вечером, – сказала Эва. – Позавчера. Я почитала ей сказку, когда мы переоделись в ночную рубашку и почистили зубы, а все эти приготовления начали в восемь. Я читала, наверное, с полчаса. Ее любимую книжку про крота…
Эва вытерла у себя под носом, Йоста потянулся к рулону бумажных полотенец, оторвал кусок и протянул ей. Она высморкалась.
– Стало быть, между половиной девятого и без четверти девять? – переспросил Флюгаре. Эва взглянула на мужа – тот кивнул.
– Да, кажется, так.
– А потом? Вы видели или слышали ее после этого? Ночью она не просыпалась?
– Нет, она всегда спала очень крепко, – проговорил Петер, качая головой. – Дверь в ее комнату мы закрывали и не заглядывали к ней после того, как пожелали ей спокойной ночи. Проблем со сном у Неи никогда не было, даже в самом раннем возрасте. Она обожает свою кроватку… обожала…
Его нижняя губа задрожала, он несколько раз сморгнул.
– Расскажите, что было утром, – сказал Йоста. – Утром в понедельник.
– Я поднялся в шесть часов, – ответил Петер. – Вышел на цыпочках, чтобы не разбудить Эву и Нею, сделал быстренько пару бутербродов с собой. Кофеварку я заправил еще с вечера, так что мне оставалось только включить ее. А потом… потом я уехал.
– Вы не заметили ничего необычного? Входная дверь была закрыта и заперта?
С минуту Петер молчал, потом проговорил чуть слышно:
– Да, она была закрыта.
Голос не повиновался ему, он всхлипнул. Бенгт погладил его по спине своей загорелой рукой.
– Иначе я обратил бы внимание. Если б дверь была открыта, я бы точно обеспокоился.
– А дверь в комнату Неи?
– То же самое. Закрыта. Иначе я задумался бы, что случилось.
Йоста подался вперед.
– Стало быть, все было как обычно? Никаких, даже малейших, отклонений? Вы не заметили ничего странного за пределами дома? Людей? Проезжавшие машины?
– Нет, ничего такого. Выходя из дома, я подумал – такое ощущение, что я один во всем мире не сплю. Услышал только пение птиц, а единственным живым существом, которое я встретил, был кот, который стал тереться о мои ноги.
