Харриет подлила ей некрепкого кофе, и Эрика внутренне поморщилась.
– Это лишь доказывает то, о чем я говорила. Что Хелена ни в чем не виновата. Никак не может быть случайным совпадением, что девочка погибает как раз тогда, когда Мария после долгих лет возвратилась в поселок. Это наверняка она. – Харриет устремила взгляд на Эрику.
– Но как вы думаете, почему Хелена призналась? – спросила та. – Зачем тринадцатилетней девочке сознаваться в убийстве, которого она не совершала?
Харриет ответила не сразу. Нервно подергивая за цепочку, она смотрела на крепость Марстранд. Когда же снова повернулась к Эрике, в ее глазах появилось странное выражение, которое невозможно было истолковать.
– Хелена очень ранимая и хрупкая. Такой она и останется. Карл-Густав сильно ее избаловал. Больше детей у нас не было, она стала папенькиной дочкой. Он от всего ее защищал и давал ей все, чего она только пожелает. Должна признаться, что иногда я чувствовала себя немного лишней – они могли проводить вместе долгие часы, только вдвоем, словно у них был свой маленький мирок. Я тоже росла папиной дочкой, так что все понимала и не мешала им. Но когда в нашей жизни появилась Мария… Она напоминала некую первобытную силу, против которой Хелена не могла устоять. Я видела, что моя дочь буквально в восторге от своей подруги. Конечно, эта девочка была красавицей и уже тогда, в тринадцать лет, казалась опытной и… как бы это назвать… у нее был инстинкт выживания. Думаю, Хелена, которая всего боялась, чувствовала себя с Марией защищенной. Хелена очень изменилась, когда познакомилась с ней. Стала избегать нас. Карл-Густав тоже это заметил и пытался проводить с ней больше времени. Нам обоим не нравилось, что они общаются между собой. Через некоторое время мы начали этому препятствовать, однако Фьельбака – маленький поселок, и удержать двух людей на расстоянии друг от друга здесь сложно. Что мы должны были сделать – целый день сидеть рядом с ней в школе?
Она продолжала тянуть за цепь, которая терлась о загорелую кожу в вырезе блузки.
– Так почему она призналась, как вы думаете?
Рассуждения Харриет увели разговор от исходного вопроса, и Эрика постаралась ненавязчиво вернуть его в нужное русло.
– Думаю, она хотела угодить Марии. Наверное, полицейские сказали ей, что та призналась, и она не хотела оказаться хуже. Именно такая она была, Хелена. И остается до сих пор. Изо всех сил старается плыть по течению. Когда Мария взяла назад свое признание, Хелена сделала то же самое. Но изменить уже ничего было нельзя… – Харриет придвинула Эрике блюдо с булочками. – Вот, свежие, куплены сегодня утром в пекарне.
Эрика взяла булочку.
– Вы смогли оставить Хелену у себя, – сказала она. – В отличие от Марии, которую поместили в приемную семью.
Эрика постаралась сформулировать эту фразу как вопрос, хотя то была скорее констатация факта.
– Да, к счастью, девочек не могли посадить в тюрьму. Тут вмешалось Социальное управление и провело анализ, какое решение будет оптимальным для девочек. Как и ожидалось, пришли к выводу, что семья Валль не в состоянии позаботиться о Марии. Но Хелена вернулась к нам, проведя несколько месяцев в молодежном интернате. И правильно. Мы ни в чем не виноваты, в детстве Хелены и в нашем воспитании не было изъянов. Не подружись она с этой ужасной девчонкой, ничего такого не случилось бы. – Голос Харриет снова сорвался на фальцет.
– Но вы сразу же уехали из Фьельбаки? – спокойно спросила Эрика.
Харриет кивнула.
– Да, здесь невозможно было оставаться, учитывая все сплетни и пересуды. С нами внезапно стали обращаться как с париями. Они даже сместили Карла-Густава с поста председателя «Ротари-клуба». Словно он в чем-то был виноват.
Она несколько раз глубоко вздохнула. Похоже, старые раны еще не до конца затянулись. Эрика не могла не удивиться тому, что Харриет больше возмущает их с мужем падение с вершин социальной лестницы, чем травма, пережитая их дочерью.
– Но Хелена все же решила вернуться?
– Да, хотя я этого никогда не понимала. Однако Джеймс, купивший у нас дом, не захотел из него перебираться, когда женился на Хелене. Карл-Густав поддержал его в этом решении – что я могла этому противопоставить?
– Джеймс и ваш муж, насколько я понимаю, были близкими друзьями. А Хелена в очень юном возрасте вышла замуж за человека, который был ровесником ее отца. Каковы ваши чувства по поводу ее замужества?
Эрика подалась вперед от любопытства – за все долгие месяцы, посвященные сбору сведений, она много раз задавалась этим вопросом.
– Карл-Густав был просто счастлив. Они с Джеймсом друзья детства – родом отсюда, из Фьельбаки, и он им безгранично восхищался. С самого начала поощрял этот союз. И я не видела в этом ничего страшного – сама знакома с Джеймсом с тех пор, как мы с Карлом-Густавом поженились, так что он в каком-то смысле был почти членом семьи. И когда незадолго до совершеннолетия Хелены Джеймс завел об этом разговор, мы сказали, что решать, конечно, ей, но мы не против.
Эрика внимательно следила за выражением лица Харриет – оно как-то не вязалось с ее словами. Могла ли она так однозначно позитивно относиться к тому, что друг семьи, годившийся в отцы ее дочери, вдруг начинает ухаживать за Хеленой и женится на ней? В это как-то не верилось. Что-то тут не сходилось. Однако Эрика понимала, что от Харриет она ничего больше не добьется.
– Я несколько раз пыталась связаться с Хеленой, – проговорила она. – Но та не отреагировала и, похоже, не хочет давать мне интервью. Однако для книги было бы исключительно ценно включить туда версию Хелены. У вас есть возможность поговорить с ней?
Харриет кивнула.
– Ясное дело, Хелена должна согласиться. Знаю, она боится, что опять разворошат старое, и, если честно, у меня тоже сразу возникла эта мысль – что вновь пойдут разговоры. Но потом я поняла: это шанс, которого мы ждали все эти годы, возможность раз и навсегда восстановить нашу репутацию. Да, даже столько лет спустя на меня смотрят косо и год за годом не приглашают на некоторые мероприятия здесь, на острове. Хотя я так много могла бы дать! – Она снова несколько раз сглотнула. – Я поговорю с Хеленой, она согласится.
– Спасибо, – сказала Эрика.
– Я позвоню ей прямо сегодня, – решительно заявила Харриет. – Я не позволю ей упустить этот шанс восстановить наше доброе имя.
Эрика ушла, а Харриет так и осталась стоять на балконе.
* * *
В середине дня всегда наступало затишье. Народ уходил в море или уезжал в поселок, кто-то обедал, сидя на солнышке. Ни у кого не было сил бродить между рядами, рассматривая цветы, когда наступала невыносимая жара. Санне это было на руку. В теплице она всегда чувствовала себя уютнее всего, так что давящая жара, когда солнце стояло в зените, ее не донимала, хотя голова болела – как всегда в первой половине дня. Зато у нее появлялся шанс поухаживать за растениями. Они жадно впитывали воду, так что она тщательно старалась не пропустить ни одно, даже самое маленькое подсыхающее растеньице.
