Порты, выступающие из башни, разместились таким образом из-за близости к относительно спокойным, стабильным течениям. В порты с хорошим расположением можно было входить с уверенностью, но дилемма заключалась в том, что во многие из них войти и выйти получалось только по одному определенному маршруту. Это не доставляло неудобств законопослушным торговцам, однако делало угон пришвартованных судов рискованным делом. Пуститься в бега было достаточно легко, а вот уйти от погони – трудно.
Если Сенлин и его пока воображаемая команда на их пока воображаемом корабле надеялись уйти очень далеко, требовался нестандартный путь побега.
И потому Сенлин обзавелся новым утренним хобби, которое веселило воздухоплавателей и докеров. Пока покрытый инеем порт искрился в лучах восходящего солнца, Сенлин шествовал за белым воздушным змеем из провощенной бумаги, которого соорудил сам. На смену осенней прохладе пришел кусачий мороз. Небо было холодным и плоским, как замерзшее море. Он вел змея между огромными аэростатами, которые тянулись к пришвартованным кораблям. Змей нырял, словно воробей, вдоль изогнутой поверхности башни, углами ударяясь о розовый песчаник. Он заплетался о стрелы кранов, и Сенлину приходилось взбираться и освобождать его. Он много змеев упустил, споткнувшись о ящик или тюк с товаром, и мог лишь беспомощно смотреть, как очередной бумажный ромб исчезает вдали. Мужчины смеялись. Суровый ветер жалил. И его змеев всегда уносило на восток одно и то же устойчивое воздушное течение – пассат, единственный ветер в окрестностях порта.
Через несколько дней, потеряв немало воздушных змеев и ушибив все пальцы ног, Сенлин нашел то, что искал. Это случилось однажды утром, когда причал был необычайно пуст. Сенлин дал докерам отгул накануне вечером: все равно два дня в делах стояло затишье, и большинство работников отсыпались после пьянки. Длинная неглубокая впадина в фасаде над портом притянула воздушного змея. Выемка в башне издалека показалась бы всего лишь оспиной, но вблизи она была достаточно большой, чтобы создать вакуум. Змей периодически дергал катушку в руке Сенлина, напоминая леску удочки, что рвется и мотается, когда осторожная рыба пробует наживку на крючке.
А потом змей внезапно ринулся вверх и взлетел вдоль фасада башни на пятьдесят футов, прежде чем резко потянуть на запад. У Сенлина закончилась леска, и он, придерживая последний фут шелка, смотрел, как змей рвется по вновь открытому течению. Потом Сенлин его отпустил.
Наблюдение за воздушным змеем, убегающим по доселе неведомому течению, волшебным образом вызвало улыбку на лице. Достичь течения будет немного сложно, и в случае промаха корабль, скорее всего, разобьется о камни, но он нашел свой курс. Как бы опасно это ни было, Сенлин отыскал выход.
Адам встретил известие о чудесном открытии без энтузиазма, на который надеялся Сенлин.
Капитан порта нашел друга в мрачном сыром доке, где горели желтушные лампочки и носились беспокойные летучие мыши. Юноша пытался снять крышку с ящика, который упорно не желал открываться. Когда лом выскользнул и чуть не ударил его по подбородку, Адам принялся яростно лупить ящик.
– Зачем? – спросил он, когда гнев утих. – Зачем запечатывать ящик с грушами, словно гроб?
Сенлин положил руку на плечо друга, тот тяжело дышал.
– Это просто фрукты. Что тебя так разозлило?
Лом издал три ноты, покатившись по земле.
– Родион, – сказал Адам с тщательно выверенным спокойствием. – Выжимает из меня последние гроши. За последние три недели он приходил ко мне с тремя брачными контрактами для Волеты. Каждый раз я даю ему мину, чтобы отложил соглашение, и он уходит на поиски нового потенциального мужа с более толстым кошельком. У меня закончились деньги. – Он подобрал лом и сунул его коготь под край крышки. – Волета говорит, что ей надо сломать ногу или поджечь волосы. Она думает, никто не захочет жениться на хромой лысой девушке. Но в этом-то и проблема. Единственное, что удерживает ее от спальни, – сцена. Однако ее выступления привлекают развратников. Боюсь, однажды утром я проснусь и узнаю, что она потеряна навсегда. – Крышка наконец-то поддалась с металлическим взвизгом гвоздей. Адам встряхнул саднящими руками и выхватил из соломенного ложа румяную грушу. – Итак, я рад, что ты нашел свой ветер, Том, но я не вижу, как это приближает нас к тому, чтобы выбраться отсюда.
– Я поговорю с Родионом.
– И что ты ему скажешь?
Ответить Сенлин не успел – разговор прервало появление знакомого экипажа. Эбеновые панели самоходной кареты походили на черные зеркала с рифленым узором из сусального золота. Окна были занавешены шторками цвета крови, а медно-латунная труба машины извергала облака пара на тощего водителя. Автофургон Финна Голла лавировал между грузчиками во дворе с легкостью акулы, плывущей через косяк сардин.
За три месяца работы на человека, чье имя носил порт, Сенлин почти не видел хозяина. Внезапное появление Финна Голла могло быть всего лишь неожиданной проверкой, но Сенлин не сомневался: Голл пришел в порт неспроста. Сенлин перебрал наихудшие сценарии: Голл узнал о повышении жалованья и прибыл, чтобы выжать компенсацию из шкуры капитана порта; Голл вычислил причину полуночного покушения на жизнь Сенлина и решил выдать его Комиссару в обмен на выкуп; владыка Порта каким-то образом узнал о заговоре Сенлина и Адама и теперь пришел, чтобы наказать их тем способом, который полагался для всех дезертиров, – прогулкой по доске.
Ирен первой вышла из машины. Ее плечи, обычно горделивые, ссутулились. Дурной знак. Что еще хуже, она не встретилась с Сенлином взглядом, когда он двинулся навстречу «карете». Голл ступил на подножку и замер на ней, оказавшись на одном уровне глаз с Сенлином. Водитель не выключил двигатель, давая понять, что надолго они не задержатся.
– У Ирен открылись кое-какие новые таланты, – проговорил Голл, положив руку на голову амазонки жестом мальчика, ласкающего собаку. – Вообрази мое удивление утром, когда я обнаружил, что она пишет это, – продолжил карлик, извлекая страницу из кармана жилета. Он развернул ее и прочитал насмешливым тоном дурачка: – «Джон любит бить в барабан. Лайза любит звонить в колокольчик. Джон и Лайза маршируют и поют вокруг лесистой лощины».
Сенлин узнал строчки из своего букваря и быстро понял, к чему все идет. Голл правильно определил уроки как угрозу своему авторитету и пришел, чтобы подтвердить этот авторитет.
– Том, ты представляешь себе, как было полезно иметь надежного, заслуживающего доверия и беспроблемного посланника? Кому нужна псина, которая может прочитать то, что приносит? Теперь я оказался в неудобном положении: мне приходится размышлять над тем, можно ли доверять курьеру. – Голл вытащил вторую бумажку из кармана. Ее, театрально взмахнув рукой, он передал амазонке. – И поскольку доверие требует испытаний… Ирен, дорогуша, пожалуйста, прочитай мои указания.
Она изучила клочок бумаги, нахмурив брови от напряжения, а потом прочитала, сбивчиво и с паузами:
– Сожми… руку… в кулак и ударь… Тома по голове… три… таза.
