Владыка Людей, безупречный и величавый, стоял перед Феррусом, направляя на него пламенеющий меч.
Манус осознал: если они сразятся снова, исход будет иным.
Он бросился на муляж, выставив вперед обе руки. Одним ударом примарх загнал образ назад в воспоминания и пробил защитное поле Страчаана. Псайкер у стены взвыл, не веря своим глазам. Вокруг запястий Ферруса заискрили визжащие багровые разряды — казалось, он опустил кисти в наэлектризованную кровь.
Схватившись за внешний каркас шагателя, похожий на ребра, Манус взревел. Руки, отзываясь на его ярость, засияли желтым, потом белым светом. Участки брони, в которые вцепился примарх, разлетелись на кусочки, и неумирающая машина повалилась на пол.
Из разорванных шлангов струей забила гидравлическая жидкость, поршни захрипели, энергетические щиты мигнули и погасли. Верховный лорд шумно, судорожно выдохнул. По проводам вокруг его глазниц неслись панические импульсы.
Феррус встал над ним, пылая вулканическим гневом.
— Гардинаальцы думали, что могут одолеть меня? — Манус поднял сабатон. — Меня не одолеет никто! — И опустил ногу на смотровую решетку Страчаана, вложив в удар всю неудержимую мощь Медузы.
Декка сполз по стене. Ему едва удалось справиться с пси-шоком обратной связи, который едва не взорвал мозг консула изнутри. Застонав, он обхватил голову руками.
Невозможно. Невероятно, чтобы не-псайкер отразил его атаку. Немыслимо, чтобы величайший воин Гардинаала проиграл бой. Невозможно. И все-таки это происходило.
Пытаясь опомниться, Сильвин открыл глаза. Его поле зрения ограничивали какие-то черные кольца и заполняли светящиеся точки, похожие на моросящий дождь. Нечто вроде псионических послеобразов, наказание за то, что Декка подошел слишком близко к чему-то невообразимо яркому и слишком долго смотрел на него. Тем не менее консул увидел, как примарх вытаскивает ногу из обломков шлема Верховного лорда. На сабатон исполина брызнул биомеханический заменитель крови, реликвийный костюм дернул ногой, потом одним когтем-клинком и замер. Индикаторы состояния потухли.
Лицо Сильвина стягивала пульсирующая боль, но он расплылся в неуместной самодовольной ухмылке.
Что смешного? Страчаан убит. Венн мертв. Консулат лежит в руинах. Все, кого знал Декка, его коллеги и те, на кого он работал, погибли. Его потомки или уже испустили дух, или скоро лишатся жизни. Генетическая ветвь Сильвина оборвалась. Псайкер понимал, что в этом нет ничего смешного, но все равно веселился — ведь он пережил их всех.
И пока еще не умер.
Феррус Манус нагнулся и подобрал молот, лежавший среди обломков. Декка вздохнул, глядя, как живой металл с руки примарха обтекает древко громадного оружия. Подумать только, не так давно Мозес Труракк показался консулу небывалым великаном…
Примарх зашагал к нему, волоча оголовье молота по осколкам стекла и разбросанным клинкам. Глаза Ферруса сверкали, как расплавленное серебро, окровавленные черты застыли в гримасе возмущения. Взглянув на нее, Сильвин застыл, словно пригвожденный к стене копьем в плечо.
Какое право имели гардинаальцы сопротивляться такому существу? Они поступили глупо, а глупцы всегда заслуживают поражения.
— Должен поблагодарить тебя. — Декка посерьезнел: он физически больше не мог улыбаться. — Последние несколько дней вышли…
Договорить консул не успел — молот вбил его в стену.
Когда примарх вытащил Сокрушителя из панели, на месте, где сидел Сильвин Декка, осталось лишь красное пятно в воронке посреди некогда прекрасной фрески. Перехватив древко обеими руками, Феррус размашисто зашагал к выгнувшейся двери.
Братья увидят, кто он такой на самом деле, и Манус окажется именно тем, кого они знали всегда.
Горгоном.
А Горгон умел воевать лишь одним способом.
11
«Броня раскалывается, здания сгорают, их обломки рассыпаются в пыль, и только люди выживают». Это не моя фраза, и весьма уместно, что имя ее автора обратилось в прах. Сила человеческого тела такова, что оно способно преодолеть любые адские муки и восстать, израненным, но закаленным. Плоть, кости, наше генетическое наследие — вот что в итоге переживет все наши творения…
«Летописи Акурдуаны», том CCLXVII, «Гибель владык Гардинаала»
Новость о покушении на примарха быстро разлетелась по «Железному кулаку» и звездолетам объединенного флота.
Пламя вспыхнувшего негодования запалило яростный пожар непроверенных слухов.
Морн уцелел. Нет, Морн погиб. Нет, его поместили в медицинский стазис, готовя к погребению в одном из «Контемпторов»
[34] клана Авернии. По крайней мере, все точно знали, что Венераций Уриен выжил. К облегчению воинов, собравшихся в Учебном зале, известие об этом прокричал его бывший капитан, Гарр из ордена Кварии.
Сантар, если верить медленно просачивающимся слухам и молве, держался за жизнь, как мечник нордов за свой клинок. Как утверждалось, Габриэль находился ближе всех к эпицентру взрыва. В рассуждениях о том, как он спасся от гибели, неизменно звучали слова вроде «чудо» или «вмешательство Машины», однако говорившие расходились в том, где воин сейчас и насколько серьезны его ранения. Если бы кто-то составил по рассказам общую картину, у него получилось бы, что от первого капитана остались только рука, голова и свирепая решимость не умирать раньше лорда-командующего Дюкейна.
Что до почетных гвардейцев, сопровождавших делегацию с посадочной палубы до покоев Мануса, то одни утверждали, что погибло трое терминаторов, другие называли цифры ближе к десяти. Никто не знал, входят ли в это число Морн, Уриен или Сантар.
Примарха не осмеливались касаться даже слухи и молва.
Неудивительно, что его отпрыски, заполнившие зал, пребывали в скверном настроении. Да, Железные Руки не выражали свои мысли так охотно и красноречиво, как Дети Императора, но чувства у них имелись. Бойцы явно нуждались в отдушине, и Акурдуана счастлив был помочь.
Уклонившись, он пропустил рядом с головой кистень ветерана из клана Авернии.
— Нет воина более стойкого, чем Морн! — Легионера звали Иораан. Впечатав ему локоть в скулу, капитан вскинул изогнутый клинок Тимура и отвел от своего туловища лезвие топора. — Он выжил в битве за Локс! — Космодесантник с секирой, Фелдорн, без подготовки ударил свободной рукой. Акурдуана отбил его кулак кожаным наручем тренировочного облачения. — И ради чего? Чтобы погибнуть от детонации подкожной взрывчатки в коридоре своего же корабля? — Конечности соперников на миг сплелись, и Фелдорн, пошатываясь, отступил.
