– Спасибо, дядя, – с запинкой произнес Питер.
Он не понимал, за что именно благодарит Ричарда, однако благодарность переполняла его.
– В таком случае передавай привет маме, – сказал Ричард, со своей обычной резкостью вынимая золотые часы. – Теперь мне пора.
После ухода дяди Питеру подумалось, что упоминание о матери отчего-то вызвало у него чувство неловкости, странное ощущение собственной низости… Словно что-то сковывало его, и он не мог объяснить, что именно, а хотел лишь сбросить эти оковы. Тем не менее через минуту он позабыл об этом, и веселье продолжилось.
Но наконец солнце ушло с лужайки и задул свежий ветерок, заставивший дрожать анемичную Веру. Все направились в дом, и Питер, не желая испортить этот чудесный день, засидевшись в гостях, сразу пошел наверх, чтобы переодеться. Сначала он принял холодный душ в большой фарфоровой ванне, так непохожей на потрескавшееся, облупленное корыто у него дома, затем с особой тщательностью оделся, причесал волосы с бриллиантином кузена Чарльза и спустился вниз.
Рози и Джим уже собирались уходить, и Питеру показалось, что она задержалась, дожидаясь его. И вот Роуз повернулась к нему и тихим голосом спросила:
– Подвезти вас до вокзала?
– Давайте поедем все вместе! – весело воскликнула порывистая Китти.
Питер попрощался с Евой и Ричардом, рассыпаясь в благодарностях. Его признательность невозможно выразить словами, сказал он, потом пошел вслед за остальными к большой красной машине. Не верится, что он, всего несколько часов назад робко стоявший у этих самых ворот, теперь отъезжает от них на моторе, как полноправный участник этой веселой вечеринки.
На заднем сиденье было очень тесно, Питера прижали к Роуз, и при каждом маневре автомобиля он чувствовал, как скользит шелк по ее гладкой коже. Покраснела ли она? Он не знал этого, знал только, что испытывает счастье и восторг.
Они высыпали на платформу, где стоял поезд – Рэлстон был конечной станцией. И как же радовался Питер своему билету первого класса! Он вошел в купе с небрежно-надменным видом и высунулся в окно, созерцая небольшую группу на перроне. Опять зазвучали беззлобные шутки и смех. Джим, неожиданно проявивший талант фокусника, извлек из кармана пригоршню монет и опустошил ближайший автомат. Все ели шоколад под окном Питера, потом паровоз засвистел, вагоны дернулись раз, другой, и поезд тронулся.
Питер галантно приподнял шляпу, держа ее в руке и не сводя взгляда с удаляющейся группы. Была ли это его фантазия, или Роуз в самом деле ответила ему на пожатие руки? На прощание она легко помахала ему и вскоре пропала за поворотом.
Ликуя, он поднял окно и бросился на диван. Ему хотелось кричать, петь. Все было прекрасно, здорово, просто чудесно! Он получил огромное удовольствие! Он красивый парень, и как замечательно он показал себя, он имел необычайный успех! А какие очаровательные люди! В особенности Рози, и эти ее башенки, и большой «аргайл». А бриллиант, беспечно сверкающий на ее округлой груди! Он, не сдерживаясь, расхохотался. Жизнь открывалась перед ним во всем своем блеске. Потом он закрыл глаза и откинулся назад, а на его губах все еще блуждала легкая улыбка.
Глава 24
А она – она поздно вернулась со службы. Когда она пришла домой без четверти два, его там попросту не было. Нахмурившись, она прочла глупую записку: «Уехал на день к маленькой Еве. Дядя Том». Ничего о том, когда вернется, ни одного ласкового слова. Видно, совсем не думал о матери. Прочитав записку, она сильно покраснела, сорвала с себя шляпу и в раздражении швырнула ее на комод. Она задыхалась. Значит, он все-таки уехал, не послушав ее! Она села, дав волю гневным мыслям. Но в тот же момент одернула себя. Зачем она позволяет себе думать об этом, зачем ревнует, злится, подстегивая в себе это ожесточение? Что на нее нашло? Несколько лет назад она была бы рада подобной вылазке за город. Перед ее глазами возникла картина поездки с Питером в Порт-Доран, но с тех пор именно она, Люси, изменилась странным, непостижимым образом. Разумеется, у нее нет подходящей одежды, она не любит Еву, она вполне обоснованно обижена на Ричарда, и, более того, она устает после недели тяжелой работы. Однако какая-то другая причина, помимо перечисленных, заставила ее отклонить приглашение. Неужели все эти годы труда, борьбы и тревоги, как и сознание того, что она живет в этом ужасном округе, подавили в ней тягу к общению? Нет, причина крылась не в этом. Ева, конечно, знает, что сын ослушался матери. Даже и теперь воспоминание об их недавней встрече причиняло Люси острую боль. Да, Ева одержала победу. Ева всему этому потворствовала. Люси понимала, что, обратив эту уловку против нее, шепелявая маленькая притворщица может торжествовать. В душе Люси поднималась волна дьявольской злобы против Евы. Пусть их с сыном оставят в покое! В этом было все дело. Пусть они отстанут от Питера. Он – ее сын. Люси хотелось, чтобы он принадлежал только ей. Когда он бывал вдали от нее, она чувствовала себя несчастной. Да, она в этом признавалась.
Она автоматически поднялась и поставила чайник на плиту, чтобы заварить себе чашку чая – надежное утешение. Взяв себя в руки, она выстроила свои аргументы, как войско для наступления. Никто не вынашивал злого умысла отобрать у нее сына. К тому же он был ей предан. Она тешила себя воспоминаниями о том восхитительном вечере в «Эмпайре».
Она выпила чай, взяла книгу и попыталась читать. Внизу Элис Мейтланд принялась играть на фортепиано свои бесконечные гаммы, всегда раздражавшие Люси. Но она не слышала запинающихся звуков, как и не видела напечатанных слов у себя перед глазами.
Она ждала, укрепляясь в намерении не сердить сына своим гневом. Но все же, когда он вернулся из Рэлстона и она заметила его приподнятое настроение, сердце у нее упало. Тем не менее она заставила себя дружелюбно поинтересоваться:
– Хорошо провел время?
Почувствовав явное облегчение, он излил перед ней душу, рассказав о своих впечатлениях от посещения «Лё Нид».
– Они все шлют тебе привет, – запыхавшись от восторга, многозначительно закончил он.
– Спасибо!
Ей стоило огромного усилия сохранить спокойствие. Шлют привет, подумать только! Как будто их приветы помогут сыну окончить университет!
– Не увидел в твоих родственниках ничего плохого, – неосторожно заметил он.
– Да?
– В наше время надо плыть по течению, а не против.
– Какой стала Вера? – отрывисто спросила Люси.
– О-о, я почти с ней не разговаривал. – Помолчав, он улыбнулся чарующей улыбкой. – Но там было полно веселых людей. Одна компания приехала в новом автомобиле «аргайл». Отличная штука. Должно быть, стоит кучу денег. Не успокоюсь, пока у меня не будет такого же мотора – и денег на его содержание. – Питер рассмеялся. – В наше время можно делать все, что угодно, если у тебя есть деньги. – Смех замер у него на губах, он с отвращением оглядел комнату. – Ужасно возвращаться в такую дыру после приличного дома. Видела бы ты их ванну! Разве можно сюда кого-нибудь пригласить?
