Глава 5
Сантьенский монастырь – главное здание ордена, издали походившее на съежившуюся летучую мышь, – был построен в форме креста. Вершина его, фасадом выходившая на Рю-де-Камбуа, а сзади огороженная высокой кованой решеткой, увитой клематисом, состояла из вестибюля, общих комнат и находящихся наверху спален для гостей. Просторные и светлые помещения смотрели на тихую улицу, вьющиеся растения заплели стены. По обе стороны от центральной части раскинулись два высоких симметричных крыла. В левом находились трапезная, рабочая комната и кельи принявших постриг монахинь, в отдельном узком помещении жили кандидатки на вступление в орден, а наверху в длинной низкой мансарде – послушницы. В правом крыле размещались кельи, трапезная и рабочая комната новициаток. И наконец, под прямым углом к этим постройкам располагалась церковь, занимающая узкую часть креста; церковный шпиль возвышался над верхушкой растущего поблизости темно-пунцового бука.
Эти четыре главные части здания разделял, а в каком-то смысле и объединял центральный внутренний двор, вымощенный камнем. Посредине стояла статуя святого Иосифа, безмятежный вечный взгляд которого упирался в окна монастырской кухни. За церковью начинался великолепный обширный сад с простиравшимися вдаль аллеями. В основном здесь росли плодовые деревья: сливы, вишни, персики, – но попадались и другие: липы, лиственницы, бирючины и лавры. Беседки, увитые зеленью и плетистыми розами, украшали дорожки из ослепительно-белого камня.
Вся территория была обнесена высокой внушительной стеной, и, словно этого было недостаточно, природа в своей щедрости воздвигла еще одну баррикаду – Сантьенский лес, который, почти вплотную приближаясь к стене, создавал мрачную неодолимую преграду. Таким образом, вся община была защищена наподобие цитадели или крепости с единственным и довольно замысловатым входом. Чтобы попасть в цитадель, необходимо было позвонить в колокольчик, подождать, пока кто-нибудь выглянет в окошечко, забранное решеткой, потом медлительная послушница впускала вас в вестибюль, после чего вам предстояло пройти через анфиладу гостиных, открываемых специальным ключом. И лишь тогда вы оказывались на пороге монастыря.
В одной из этих гостиных и сидела Люси. Она была одна – Жозефина и Мари-Эммануэль отправились к матери настоятельнице сообщить о ее приезде. Чтобы скоротать время в ожидании, Люси обводила неспешным взглядом маленькую комнату. Она была почти пустой – покрытый клеенкой стол, несколько расставленных с педантичной аккуратностью стульев, желтая керамическая печь с железной трубой, единственная картина с изображением Иисуса, идущего по водам. Но эта скудно обставленная гостиная поражала удивительной чистотой: деревянный пол сиял как зеркало, старая печь отсвечивала неярким глянцем, а труба сверкала наподобие нового цилиндра. Стол, стулья, дверная ручка были отполированы с большой тщательностью. Были времена, когда Люси гордилась безукоризненной чистотой своего дома, но он никогда-никогда не был таким безупречным, как эта комната.
Люси продолжала изумляться, когда дверь открылась и в комнату важно вошла пожилая женщина, а вслед за ней Жозефина и Мари-Эммануэль. Женщина была высокой, полноватой и казалась еще крупнее из-за многослойного облачения. У нее было полное белое лицо, шея вытягивалась вперед. Карие близорукие глаза, уменьшенные толстыми стеклами очков в металлической оправе до размера бусинок, смотрели с пристальным вниманием. Выступающие желтые нижние зубы придавали лицу недовольное выражение, словно она постоянно упрекала в чем-то весь мир. Но все же вид у дамы был внушительный. Она шагнула к Люси, протянула к ней руки и воскликнула с особой любезностью и торжественностью:
– Добро пожаловать!
Люси поднялась, догадываясь, что перед ней начальница ордена. Чувствуя себя под прицелом внимательных взглядов, она робко ответила на рукопожатие. Последовала пауза.
– Вы немолоды, – продолжала игуменья. Она стояла рядом с Люси, и та чувствовала легкий неприятный запах у нее изо рта. – Однако пути Господни неисповедимы. Вы работник, пришедший на виноградник около одиннадцатого часу
[36]. Понимаете? Вас благословил Господь, и вы пришли. – Она замолчала, потом, быстро сменив тему разговора, спросила: – Вы устали?
– Нет, матушка.
Интуиция подсказала Люси, что ответить надо именно так.
– Не желаете подкрепиться?
– Нет, матушка.
Игуменья, опустив голову, с удовлетворенным видом отошла от Люси.
– Вы приехали в удачное время. Позже мы не смогли бы вас принять. Вам пришлось бы спать здесь – над гостиными. Но сейчас мы подготовлены. Мы примем вас перед молитвами. У вас немного времени на раздумье, тем не менее все складывается благоприятно. – Отвернувшись от Люси, настоятельница перевела взгляд на монахинь, которые тотчас же с почтением опустили глаза. – Отныне сестра Жозефина – ваша наставница, – приветливо сообщила она, – пожалуй, на несколько недель, а затем, в период начального послушничества, вы должны будете подчиняться матушке Мари-Эммануэль. – Настоятельница медленно кивнула и двинулась к двери с твердостью непререкаемого авторитета. Выходя из комнаты, она, не поворачивая головы, проронила: – Сестра Жозефина сказала мне, что на таможне с вас не взяли пошлины. Я рада. Для вас это хороший знак.
За ней закрылась дверь. Минуту-другую никто не разговаривал – словно для того, чтобы дать улечься волнению, вызванному августейшим присутствием, – потом сестра Жозефина ласково, как к ребенку, обратилась к Люси:
– Пойдемте, мы вас подготовим.
Жозефина отперла дверь и, взяв Люси за руку, провела ее в другую гостиную, поменьше. Их в молчании сопровождала сестра Мари-Эммануэль. Таково было строгое правило устава – ни одна монахиня не должна оставаться наедине с той, что не приняла постриг, всегда их должно быть две. И вновь они стояли в ожидании, пока не вошла старая послушница, неся в узловатых руках несколько черных велонов.
Зардевшаяся Люси сидела прямо, не шелохнувшись, а монахини суетились вокруг, выбирая и примеряя на нее велоны. Те были из дешевой жесткой материи, примерно того фасона, какой носили в церквях крестьянки из Италии, – но не так-то просто было правильно закрепить велон на волосах. Монахини сказали Люси, что она всегда должна надевать его в храме. Ей дали небольшую картонную коробку, в которой надлежало в сложенном виде хранить это монашеское покрывало.
Внезапно раздался громкий трезвон колокола, и на этом примерка закончилась. Послушница собрала ненужные велоны и исчезла.
– Вставайте! – сказала сестра Жозефина.
Люси поднялась, ее вдруг охватило смятение.
– Что я должна делать? – нервозно спросила она.
– Ничего особенного, – снисходительно ответила монахиня. – Все просто во время постулата – совсем не так, как в новициате. Преклоните колени у скамеечки для молитв и спойте «Магнификат» – очень красиво. Да, для вас это будет несложно.
Она ободряюще подняла палец, вновь взяла Люси за руку, и в сопровождении Мари-Эммануэль – на сей раз ключ был у нее – они покинули комнату, прошли по очередному отполированному до блеска коридору и остановились у двойных дверей.
