– Можем спуститься к Ру! И вернуться по приморской дороге! – оживленно предложила мисс Хокинг. – Мы же любим подолгу бродить, а день такой восхитительный!
– Но, право, это кружной путь.
Новые туфли Люси немного ей жали, и правая уже натерла пятку.
– О-о, нет-нет! Пойдем! Здесь чудесно! – И Пинки бодро зашагала по тропе, сворачивая в ближний лес.
Люси нехотя брела за ней, ей не нравилось, когда ее тащили за собой. Однако в лесу было чудесно – тенисто и тихо. Зелеными брызгами застыли вверху ветки лип и берез с молодыми нежными листочками. Неподвижно стояли каштаны, уже отягощенные изобилием белых дротиков. Под ногами пестрел ковер из синих и желтых цветов.
– Мы скоро передохнем, знаете? – ободряюще выкрикнула мисс Хокинг. Она по-прежнему шла впереди, как фуражир экспедиции. – Конечно! Тут поблизости есть чудесное местечко!
Она продолжала говорить через плечо, обсуждая погоду, деревья, цветы. Иногда декламировала поэтические строчки, весело посвистывала в ответ на птичий щебет, безуспешно пыталась соблазнить Фейри охотой на невидимых кроликов. Мисс Хокинг излучала пьянящее жизнелюбие.
Через некоторое время она остановилась у цветущей дикой вишни.
– Вот это место! – воскликнула мисс Хокинг. – Здесь мы устроим нашу сиесту. Ложитесь! Ложитесь и отдыхайте!
Она с восторгом повалилась на траву, свободно раскинув свои длинные руки и вытянув ноги. Люси уселась рядом с ней, сняла шляпу, положила ее у ствола дерева и прижала ладони к прохладной пене опавших лепестков.
– Мне жарко, – укоризненно сказала она. – Вы ходите строевым шагом. – Сквозь паутину солнечного света ей на волосы слетело несколько белых лепестков. Прикрыв глаза, Люси добавила: – И я хочу спать.
– Так спите, – предложила Пинки. Она плела для Фейри венок из маргариток. – Хочу, чтобы вы поспали. Будь у меня с собой виолончель, я бы сыграла вам, чтобы вы уснули. Вы будете спать подле меня!
Но Люси не уснула. Вместо этого она с любопытством рассматривала мисс Хокинг из-под полуопущенных век. У нее возникло странное чувство близости с этой необыкновенной красивой женщиной, с которой она оказалась наедине в чаще леса и которую почти совсем не знала. Эта мысль завладела ею, когда она разглядывала крупные, но изящные ноги и руки Пинки, разбросанные на траве с некоторой фривольностью. И чем дольше Люси думала на эту тему, тем в большее смущение приходила.
– Мои ноги? – вдруг сказала мисс Хокинг и покосилась на подругу. – Вы ими восхищаетесь.
Люси зарделась и поспешно отвела глаза. Она в некотором роде думала…
– Они довольно красивые, – продолжила Пинки, оценивающе поглаживая свои икры. – Знаете, греческие изгибы. О да! Вам бы взглянуть на меня раздетую или когда на мне шаровары. Совершенно очаровательно!
Люси подчеркнуто отвернулась и натянула подол собственной юбки на лодыжки. Она терпеть не могла такого рода разговоры. Ее отличала чрезмерная скромность, равно как и гордость. Она была не из тех женщин, которые пристально рассматривают свое обнаженное тело, а тем более тело другого человека, когда тот раздевается. Однако мисс Хокинг проявила к данной теме нетерпеливый интерес, видимо получая от этого большое удовольствие.
– Наш долг в отношении нашего тела – поддерживать его красоту. Нам не следует его стыдиться! Разве не так должно быть? Женская нагота – создание Господа. Скажите, – вдруг спросила она, – вы были счастливы замужем?
– Да, – кратко ответила Люси.
Она не одобряла этого разговора и не понимала его смысла.
– Вы испытали большое счастье? – настаивала мисс Хокинг. – Ну расскажите же мне.
Тема беседы или сама ситуация, казалось, приводят ее в странное возбуждение.
Но Люси хранила молчание, холодное молчание.
– Право, у меня есть причина спрашивать, – продолжила Пинки, широко раскрыв простодушные глаза.
– Мне не хотелось бы говорить об этом, – решительно отрезала Люси ледяным тоном.
– Замужество – всплеск любовных чувств! – восторженно пробормотала мисс Хокинг и повесила на жирную шею Фейри венок из маргариток. – Разумеется, не все на это способны – правда ведь, Фейри, дорогой? Но я… знаете, я…
Мисс Хокинг умолкла, засмеявшись с застенчивой игривостью, которая действовала Люси на нервы. Никогда не казалась ей Пинки столь нелепой, как в этот момент. Люси раздражали эти постоянные намеки на секс. Она неожиданно вспомнила тот случай, когда мисс Хокинг подалась вперед, завороженно наблюдая за полуодетым Питером, который скакал перед ней в пижаме. Сейчас в ее мечтательных глазах светилось то же возбужденное любопытство. Люси была ошарашена.
– Давайте уйдем отсюда, – с беспокойством сказала она, вскочив на ноги.
Мисс Хокинг, которая лежала на спине с заложенными за голову руками, томно подняла взор.
– У нас с вами такой милый разговор! Я хотела бы продолжать и продолжать. Совсем как ручей в стихотворении Теннисона.
В ответ Люси зашагала по тропинке. Ее начал беспокоить слабый проблеск понимания, смутная догадка, тревожная и мрачная.
Через минуту, однако, мисс Хокинг догнала ее. Она вновь была весела и трещала без умолку. Но Люси не разделяла ее настроения. Она была задумчива и молчалива, когда они вышли из леса и направились по приморской дороге в Ардфиллан.
– Я же сказала, что не хочу долго гулять, – сердито бросила она. – Мы прошли несколько миль.
Дорога и вправду казалась бесконечной. Люси не сомневалась, что натерла пятку до волдыря. Фейри, на левое ухо которого был косо надвинут венок из маргариток, имел страдальческий вид. Он семенил рядом с ними, но время от времени останавливался у канавы и лакал воду сомнительной чистоты. Даже мисс Хокинг выглядела растрепанной и утомленной от ветра и солнца, но не теряла бодрого расположения духа. Вытащив из кармана шоколадный кекс, она предложила кусочек Люси, но та отказалась, и мисс Хокинг принялась с довольным видом жевать.
– Я всегда беру с собой кексы, – бодро проговорила она, вонзая зубы в кекс.
На ее щеке размазалось коричневое пятно. Люси ничего не сказала и захромала дальше.
Уставшие, со стертыми ногами и проголодавшиеся, они дошли до Ардфиллана к шести часам. Как раз зазвонили колокола. Путешественницы начали подниматься по Гарсден-стрит, и Люси, сделав над собой усилие, чтобы избавиться от плохого настроения, повернулась к попутчице.
– Когда придем домой, я приму ванну, – сказала она, – и ужасно хочется выпить чая.
Эти были первые ее слова, произнесенные за последнюю милю пути. Вспотевшее лицо мисс Хокинг медленно расплылось в мечтательной улыбке.
– Вы идите без меня, – дружелюбно откликнулась она, – примете ванну, напьетесь чая.
– Что? – с удивлением воскликнула Люси. – А вы разве не идете домой?
