Поцелуй словно вернул ее к жизни. Прямо во время молитвы испуганных учеников двое беззвучно, но страстно целовались. Когда Калеб произнес «аминь», их губы разомкнулись, и они улыбнулись друг другу. Никто не заметил, как неучтиво они поступили.
* * *
Ближе к концу последнего урока директор Стэнтон вернулся к микрофону, поблагодарил всех за то, что пришли сегодня, напомнил, что завтра школа будет открыта, и сообщил небольшую хорошую новость: Розмари Холт выиграла в скачках вокруг бочек на чемпионате по родео округа Слоан.
Макани плевать хотела на родео, одиннадцатиклассница Розмари не ходила с ней на занятия, но она порадовалась вместе с остальными на уроке испанского. Их общая радость казалась явно преувеличенной, но сейчас они были благодарны за любые хорошие новости.
– Берегись, Розмари, – мрачно сказал Олли.
Шутка была очень похожа на правду, и радость быстро сменилась тревожным напряжением.
– Убийце нравятся талантливые.
– Не надо.
Она не хотела, чтобы ее слова прозвучали так резко. Олли вздрогнул, и между ними повисла неловкая тишина.
– Прости, – сказал он. – Я лишь хотел сказать…
– Знаю. Все нормально, – Макани покачала головой, пытаясь улыбнуться. Она сразу же поняла его мысль и расстроилась, потому что кто-то мог услышать Олли. Поэтому пыталась заполнить паузу:
– Полиция рассматривает такой вариант?
Олли кивнул, а на столе завибрировал телефон.
Звук вызвал у Макани тревогу. Она вспомнила телефон Родриго, разрывавшийся от звонков. К счастью, это снова оказались хорошие новости, в этот раз от бабушки.
Все еще в Омахе. Док заставил меня ждать час, чтобы сказать, что мне нужно вернуться для анализов. Я не приеду домой до окончания занятий. Сможешь попросить Дэрби побыть с тобой, пока я не вернусь?
Макани написала в ответ:
В этот раз она искренне улыбнулась Олли.
– Хочешь поехать ко мне?
Глава четырнадцатая
Они оставили машину Олли в школе и пошли к ее дому пешком, на случай, если бабушка Янг вернется раньше и ему нужно будет быстро сбежать. Они понимали, что таким подозрительным поведением привлекают к себе еще больше внимания.
На небе светило солнце, воздух был по-осеннему свеж. Листья, кружась, падали с деревьев и ложились вдоль тротуаров. На фоне серого пейзажа яркими, жизнерадостными пятнами желтого, лавандового и красно-коричневого цветов выделялись хризантемы. На ветках покачивались прикрепленные невидимыми нитями привидения из марли. Пластиковые могильные плиты с шуточными именами на лужайках возле домов создавали временные кладбища. И тыквы – оранжевые, белые, большие, круглые, плоские и миниатюрные – украшали каждое крыльцо. До Хэллоуина оставалось три дня.
День казался подарком, отдыхом от постоянного стресса.
Их план был прост: Макани попросила бабушку написать, когда она соберется выезжать, и, как только она будет близко, Олли осторожно выберется из дома. Макани скажет, что Дэрби только что ушел, когда узнал, что бабушка Янг уже близко, а родители Дэрби волновались и хотели, чтобы он вернулся домой. Бабушка Янг, конечно, разозлится, но за вечер отойдет.
Лужи растаявшего снега все еще лежали под дубами Ореховой улицы. Улицы в самом старом квартале Осборна именовались по названиям деревьев: кедр, вяз, дуб, сосна, ель, орех и ива. Их расположили в алфавитном порядке, чтобы горожане всегда могли найти дорогу домой. В последнее время Макани чувствовала огромное облегчение, что она не живет на улице Вязов.
– Что ты скажешь брату? – спросила она.
– Что мне сегодня нужно рано на работу, – сказал Олли.
Обходя дом, они оба напряглись, но все было чисто: золотого «тауруса» бабушки на подъездной дорожке не оказалось.
Они вошли через заднюю дверь. В доме стояла тишина. Единственным звуком был ход тяжелого маятника огромных дедушкиных часов – сердца дома.
– Это дом стариков, – прошептала Макани.
– Мне здесь нравится, – прошептал Олли в ответ.
Хотя они были одни, все равно старались вести себя как можно тише. Между ними буквально проскакивали искры, необузданное притяжение.
– Я почти уверена, что вещи этого века здесь только те, что приехали со мной.
Олли тихо рассмеялся. Макани повела его из кухни вверх по лестнице.
– Она еще не закончила? – спросил он внезапно.
Макани остановилась на полпути.
– Пазл, – пояснил Олли.
Она проследила за его взглядом, который был прикован к кофейному столику в гостиной, где большая часть неба – голубые, белые и серые кусочки – все еще валялись вразнобой. Она покачала головой и улыбнулась.
– Думаю, она ждала тебя.
– В следующий раз я приду, когда она будет дома.
Макани подняла бровь:
– То есть ты не хочешь над этим поработать сейчас?
Олли прикусил губу.
– Хочу.
Макани провела его в спальню, все время чувствуя его взгляд на изгибах своего тела. Она чувствовала его голод, потому что тот же самый голод испытывала сама.
Макани заперла за ними дверь. На всякий случай. Вспомнив, что надо проверить телефон, она полезла в карман. От бабушки Янг пришло новое сообщение.
Авария на 6-м шоссе. Застряла в пробке в Западной Омахе.
– Движение на дороге ужасное. Нам повезло, – пропела Макани, подключая телефон к колонкам, и сделала музыку погромче, тоже на всякий случай, но Олли едва ли это заметил. Кажется, его поразила обстановка.
Макани неуверенно скрестила руки на груди:
– Что?
Олли понадобилось мгновение, чтобы собраться с мыслями:
– Эта комната похожа на остальной дом. Не на тебя. Кажется, что ты – всего лишь гость.
Его проницательное замечание задело Макани сильнее, чем она думала.
– Думаю, это так.
Олли кивнул, и ее удивило разочарование в этом жесте. Она разомкнула руки и на автомате шагнула ближе к нему, но он отвернулся. Между ними снова встала стена. Он опустился на колени возле кровати.
– Что ты…
– Ты когда-то сказала мне, что здесь я кое-что найду. – Заметив ее удивленное выражение лица, Олли добавил: – Фотографию, помнишь?
Макани широко распахнула глаза, когда вспомнила старую фотографию команды по плаванию.
Олли озорно улыбался.
– Нет, нет, нет, ни в коем случае, – Макани бросилась и встала между ним и кроватью, схватив его за руки, пока он пытался достать что-то. Она не могла позволить ему увидеть фотографию сейчас, когда она пыталась соблазнить его.
