Он серьезно задумался.
– Полиция вызвала собак для помощи в поисках. Думают, он побежал в поля возле школы. Там сейчас идет настоящая охота – как минимум половина Осборна ищет его.
Когда она не ответила, Олли быстро добавил:
– Все уже почти кончено.
Разум Макани был затуманен.
– Я не почувствую себя лучше, пока все по-настоящему не закончится.
Олли уселся глубже в свое кресло и сложил руки на животе.
– Да, – вздохнул он. – Это странно, – продолжил он несколько минут спустя. – Я знал Дэвида всю свою жизнь. Наши семьи ходили в одну и ту же церковь. В средней школе мы тренировались в одной команде по борьбе. Он не был похож на убийцу. Он не был похож…
– …ни на кого, – закончила Макани. И быстро представила Олли в борцовской форме.
– Да.
– Думаешь, все из-за этого? – спросил Олли. – Потому что он чувствует себя невидимкой?
Она снова закрыла лицо руками и пожала плечами.
– Я просто не понимаю, почему он выбрал жертвой тебя.
У Макани перехватило дыхание.
Мне нужно рассказать ему. Я должна рассказать ему. Я больше не могу прятаться.
– Эй, – чья-то рука легла ей на плечо.
Она вздрогнула. Крис склонился над ней. Их с братом лица выражали тревогу. Строитель и пожилая пара глазели на ее порванную одежду. Женщина прошептала что-то мужу.
Крис сердито на них посмотрел и помог Макани встать.
– Твоя бабушка сказала, что ты можешь побыть пока у нас, – сказал он. – Попрощайся, и поедем отсюда.
Глава семнадцатая
Братья включили по всему дому лампы в викторианском стиле, чтобы сохранить иллюзию безопасности. Меньше недели прошло с ее первого визита, но скрипучее одиночество старого здания уже успело стереться из воспоминаний Макани, и теперь, под черным покрывалом ночи, оно лишь усилилось. От стен с осыпающейся штукатуркой исходила опасность, словно в них скрывались призраки прошлого.
Макани лежала в кровати и не могла заснуть. Безлунная ночь спрятала кукурузные поля. Букеты принесли из машины и поставили в одну стеклянную вазу на стол в комнате Олли. Желтые подсолнухи, золотые хризантемы, красные герберы и коричневые спиралевидные веточки были жизнерадостным воплощением осени, но отбрасывали чернильные угрожающие тени.
Напавший – произносить его имя было невыносимо – превратил Макани в ребенка, боящегося темноты. Она хотела обнять своих плюшевых зверей. Возможно, они бы успокоили ее.
Она не могла вернуться домой.
Серийный убийца хотел ее смерти.
Обезболивающее для руки должно было помочь заснуть. Но вместо этого она испытывала головокружение. В темноте Макани почувствовала, как заболел порез. Крепко замотанный бинт мешал шевелить рукой, и она чувствовала себя неуклюжей. Олли одолжил ей футболку и клетчатые пижамные штаны. Одежда и простыни возбуждающе пахли им, но все время напоминали Макани, где она и почему.
Крис предоставил брату выбор: спать внизу на диване или на полу в его спальне. Олли предпочел третий вариант – спальный мешок в коридоре наверху. Главная спальня оставалась пустой. Она принадлежала призракам прошлого.
Спальный мешок Олли зашуршал за дверью, и Макани напрягла слух на случай появления незваных гостей. Открытые ящики, собранные кусочки пазла. Она пыталась услышать тиканье дедушкиных часов, но потом вдохнула запах Олли и снова вспомнила, что находится не у себя дома.
Фигура в капюшоне прыгнула на нее.
Она приняла позу зародыша, чтобы защитить голову и живот от удара. Все вокруг завращалось. Она закричала в подушку.
– Макани, – позвал ее голос.
Она в испуге отпрянула в угол.
– Все хорошо, – сказал голос. На корточках возле ее кровати в лунном свете сидел Олли. – Тебе снился кошмар. – Он забрался на матрас и выманил ее из угла, а затем заключил дрожащую Макани в свои объятия.
Сердце бешено забилось, но, когда она посмотрела на ноги Олли в толстых носках, почувствовала, как сердце заныло.
– Болят? – спросила она.
– Нет, – тихо сказал он. Она знала, что это ложь. – Как твоя рука?
– Нормально.
Они молчали долгое время. Когда он собрался уходить, ночные ужасы снова набросились на нее.
– Не уходи.
Он не ушел.
Она лежала на узкой кровати, прижавшись спиной к стене. Олли лег рядом и достал телефон. Его лицо осветило голубое сияние. Макани хотела возразить, что не желает знать новости, но потом поняла, что он ставит будильник.
– Ты вернешься в коридор? – спросила она.
Олли слабо улыбнулся, и свет исчез.
C приглушенным стуком он положил телефон на деревянный пол. Они натянули на себя одеяла. Между ними еще оставалось место. Макани сначала услышала, а потом почувствовала его дыхание, теплое и полное жизни.
Она придвинулась ближе, и они прижались друг к другу в темноте.
* * *
Она промучилась несколько часов, прежде чем уснуть. Как только она закрывала глаза, фигура в капюшоне снова и снова бросалась на нее. Олли шевелился во сне, переворачивался и стягивал простыни, но Макани была благодарна за его присутствие, радовалась, что не одна.
Наконец она уснула, но сон оказался беспокойным. Она вся взмокла. А потом зазвенел будильник.
Макани вскрикнула и резко села на кровати.
Олли отключил будильник и прижал телефон к бешено бьющемуся сердцу. Через арки, похожие на церковные своды, они видели, как занимается над полями розово-оранжевый рассвет. Первые утренние птицы щебетали что-то друг другу.
Макани закуталась в одеяло, когда Олли свесил ноги с кровати. Она схватила его за запястье. Вытянув шею, Олли посмотрел на нее. Ее рука поползла вверх, схватила его за рукав и потянула вниз.
Они поцеловались.
Тихо. Жадно. Отчаянно.
Несколько минут спустя Олли выпустил ее из объятий. Макани умоляюще смотрела на него, прося остаться. Он покачал головой. «Не могу», – сказал он одними губами. «Пожалуйста», – попросила она.
– Я буду с другой стороны двери, – прошептал он. – Я никуда не ухожу.
* * *
Меньше чем через час они перестали притворяться. Воздух был влажным и холодным, и Олли одолжил Макани свою толстовку, чтобы она согрелась. Она чувствовала себя куда спокойнее, когда ощущала вокруг себя его запах. Когда они добрели до кухни, Крис был уже в полицейской форме, готовил кофе. Никто из них не удивился, что все встали так рано. Крис выглядел таким же неотдохнувшим и подавленным, как и Макани. Она бросила взгляд на кухонные шкафчики и ящики: закрыты.
