Калеб допускал такое, даже если не уважал подобного подхода. Он тоже стремился к большему: с пятнадцати лет был лидером молодежи лютеранской церкви и с шестнадцати – главным трубачом марширующего оркестра школы «Осборн Хай». Добиваясь успехов на всех уроках, он провел успешную кампанию, чтобы убрать слово «эволюция» из учебников, и уже строил планы по миссионерской работе в Папуа-Новой Гвинее после окончания школы. Он станет первым за многие поколения Грили, покинувшим Небраску.
Его вещи лежали на разгрузочном доке возле магазина, где он их и оставил. Калеб быстро надел штаны на шлейках и жакет – недавно из химчистки, этот резкий запах невозможно было проветрить – и сунул ноги в подбитые ботинки. Надел белые перчатки. Потянувшись к своей шляпе, понял, что не хватает золотого плюмажа. Калеб схватил инструмент и побежал к своей группе.
– Алекс! Ты не видела мой плюмаж?
Губы Алекс Шимерды искривились:
– Никто не хочет видеть твой плюмаж, Калеб. Это отстой.
Он покраснел от смущения. Ему не нравились такие шутки. Из-за них он чувствовал себя некомфортно.
– Кто-нибудь видел мой плюмаж?
Трубачи, которые решили обратить на него внимание, пожали плечами.
– Спасибо за помощь, – пробормотал Калеб, направляясь прочь.
– Спроси клуб поддержки, – крикнула Алекс.
Но и они его не видели. Чья-то мать с типичным пучком на голове отругала его:
– Он не лежал в твоей коробке из-под шляпы? Тебе придется заплатить за замену.
– Наверное, я оставил его в магазине. – До мемориала он репетировал свою речь в комнате отдыха сотрудников.
– Лучше поспеши.
Пока он разбирался с ключами от задней двери, Алекс бросилась к нему.
– Мы уже выстраиваемся. Это просто глупый плюмаж. Не переживай из-за него.
– Ты видела, сколько там телевизионщиков?
Алекс поразили его слова.
– Правильно. Ты же не хочешь плохо выглядеть в телевизоре, – она с отвращением покачала головой и пошла прочь.
– Я не это хотел сказать! – Ключи щелкнули в замке, но не поворачивались. Черт побери. Калебу было все равно, как он выглядит. Он не хотел, чтобы оркестр в целом выглядел плохо. Будет просто ужасно, если они покажутся неряшливыми, словно им плевать на жертв, потому что это совсем не так. Они очень переживали из-за своих одноклассников.
Ключ поддался, и Калеб ворвался внутрь.
* * *
Закари уставился на свечу в руке. На ней было бумажное колечко, чтобы защитить пальцы от капель воска. Свечи похожи на те, которые раздавали в церкви на Рождество. Эмбер водила его в церковь два раза в год: на Рождество и на Пасху. Закари нравилась рождественская служба. Мир казался тихим и спокойным.
Кэти Куртцман стояла перед ним, разговаривая о чем-то. Она дала ему свечу для шествия. Он пытался сосредоточиться, но был под действием наркотиков, а она казалась симпатичной. Кэти была высокой и грациозной, с длинными волосами, которые переливались на свету. Прямо сейчас, в солнечных лучах, они отливали медью.
Она отличалась от остальных ребят умом. Те придурки вели себя так, словно он невидимка, потому и он обращался с ними как с дерьмом. Но Кэти была мила со всеми, и ученики отвечали ей тем же. Поэтому она стала президентом ученического совета. Однажды Закари попробовал ей нагрубить, но она спокойно указала ему на это, и он зауважал ее еще больше.
– О нет! – Кэти уронила картонную коробку со свечами. Какой-то мужчина пролил голубую жидкость ей на руку.
Закари потянул носом воздух, учуяв запах напитка из «Соника»: синий кокос или синяя малина. Невозможно определить.
– Простите! – Незнакомцу было около двадцати пяти, на носу его поблескивали очки в черепаховой оправе. – О боже, мне так жаль.
Щеки Кэти вспыхнули, пока она вытирала лед с блузки.
– Все нормально.
Мужчина попытался помочь ей, но его прикосновение заставило ее вздрогнуть, и он сразу же отступил с еще более огорченным видом.
Малина. Неправильный вкус. Закари глубоко вздохнул и набрал воздуха в грудь.
– Что за черт, очкарик? Почему ты не смотришь, куда идешь?
– Я искал свою кузину в оркестре и…
– Правда, – сказала Кэти. – Все нормально.
– Ему стоит заплатить за химчистку, – сказал Закари.
Мужчина потянулся за кошельком, но Кэти остановила его:
– В этом нет необходимости. Такое случается.
Когда Закари снова надул щеки, она добавила:
– Я в порядке, Зак.
Отец звал его Заком. Настоящий отец. Закари никому не позволял себя так звать, но девушка с такими красивыми волосами и длинными ногами…
Закари был высоким, широкоплечим и толстым. Его бывший отчим дразнил его из-за лишнего веса. Ублюдок знал, что делал: такие шутки ранят мальчиков так же больно, как и девочек. Закари пытался отмахнуться от них, но колкие комментарии все равно достигали цели. Он отлично понимал, что его мысли искажены и неправильны, но в присутствии высоких девушек он чувствовал себя нормальным, а не таким фриком.
Мужчина в очках поспешил скрыться в толпе.
Кэти вздохнула.
– Мне нужно идти.
– Точно. Нужно раздать остальные свечи. – Но когда Закари заглянул в коробку, она была пустой.
Она улыбнулась:
– Ты был последним. Мне нужно домой. Мама едет на работу, а я остаюсь присматривать за братом и сестрой.
– Тебя подвезти?
– Не-а, – она произнесла это легко, но прижала коробку к груди. От его вопроса ей стало неловко. – Я живу рядом, а сюда пришла пешком.
– Сколько лет твоим брату и сестре? – Закари нужно было продолжить разговор, хотя бы для того, чтобы доказать, что он не представляет угрозы.
– Они двойняшки. Им шесть. А у тебя есть братья или сестры?
– Не-а, – ответил он, подражая ей.
Кэти снова улыбнулась, но в этот раз с оттенком грусти. Главное – что не с жалостью.
– Береги себя, хорошо? Найди здесь кого-то и держись с ним рядом.
Когда она ушла, он изменил свое мнение. Она пожалела его.
– Да пошла ты, – выругался он громче обычного.
Кэти остановилась, затем оглянулась, и их взгляды встретились.
– Не думаю, что ты серьезно.
А потом она исчезла в толпе.
Может, он в ней ошибся. Может, он просто был придурком.
Закари засунул свечу в карман. Прижался спиной к стене свадебного салона и закрыл глаза. Голова кружилась. Забили барабаны, и он снова распахнул глаза в страхе, что увидит Дэвида: как тот собирается напасть на Кэти – когда вдруг заметил мелькнувшую в окне на другой стороне улицы камуфляжную толстовку.
