– Мне тоже это не нравится, дружок, – проворчала она, испытывая новый прилив злости на Эммета за то, что оставил ее работать.
В детстве им подарили по кватерхорсу
[25]. Эммет выбрал вороного и назвал его в честь «Человека в черном»
[26]. Имя оказалось пророческим, потому что отражало его отношение к Кэшу – как к аксессуару, с которым круче выглядишь. В основном о нем заботились Розмари с родителями.
Розмари всегда мечтала о лошади. Еще в детстве ее не интересовали книги или фильмы, в которых не было хотя бы одной лошади. Свою она назвала Лунный Свет, в честь любимой лошади из книжки. Хотя ее любимица была не золотистой, а светлого коричнево-рыжего цвета, да и хвост и грива у нее были не белыми, а соломенными, Розмари верила, что она была таким же верным другом, как и Лунный Свет Аланны
[27]. Повзрослев, Розмари все еще помнила, как много это имя значило для нее.
– Ладно, девочка. – Она похлопала лошадь и обошла ее сзади, а потом бросила щетку в пластиковое ведро для скребниц.
– Почти закончила. Принесу тебе сена.
Розмари открыла задвижку и взяла ведро. Затем закрыла раздвижную дверь за собой и поставила ведро, чтобы взять вилы, стоявшие внутри одного из пустых стойл.
Конюшня пахла невероятно знакомо: опилки, сладкий корм, старая кожа, хотя слышался и резкий запах аммиака. Запах мочи всегда был сильнее после уборки, но за час он почти исчезнет. Ее резиновые сапоги беззвучно ступали по специальному покрытию на полу.
Розмари и Лунный Свет были хорошей командой. Они начали тренироваться в скачках вокруг бочек, когда ей было восемь, а выступать – когда ей исполнилось девять. Чемпионат по родео округа Слоан использовал традиционную схему из трех бочек, расставленных в виде листа клевера. На этих соревнованиях важно было время, и если участник сбивал бочку, то получал штрафных пять секунд. Некоторые родео также штрафовали за головные уборы: требовали двадцать пять долларов, если с участника спадала шляпа.
Лунный Свет редко врезалась в бочку. А Розмари никогда не теряла шляпу. Но ей не удалось избежать травм. Год назад она сломала правую руку, соскользнув со спины лошади во время езды без седла. А всего два месяца назад подпруга лопнула, когда она висела вниз головой, несясь на полном галопе во время джигитовки. Это было очень странно. Подпруга была довольно новая. Розмари чуть не сломала себе шею.
Несчастный случай испугал ее, но не остановил. У нее были соревновательный дух и упрямство. Она быстрее соперников и потому готова участвовать в национальных соревнованиях.
По дороге в темное стойло Розмари напугал разрывающий уши крик. Она остановилась и прислушалась.
Да. Смех.
Она сжала челюсти, понимая, что один из этих ржущих придурков – Эммет. «Надеюсь, ты хорошо проводишь время», – с горечью подумала она. Он приехал из университета Небраски в Линкольн на выходные и должен был помогать ей здесь, но, когда узнал, что некоторые из его школьных товарищей тоже в городе, бросил ее ради них. Родители отправились на футбольный матч, чтобы поддержать ее кузена, играющего в команде.
Розмари в полной темноте потянулась к вилам, но рука схватила лишь воздух. Продвигаясь наощупь вдоль деревянной стены все глубже и глубже в денник, она наконец нащупала черенок в дальнем углу.
Она схватила его и повернулась назад к свету.
Ведра не было.
Момент замешательства – биение испуганного сердца, – а потом ей в ноздри ударил незнакомый запах. Запах немытого тела еще одного человека.
* * *
Бывшая патрульная машина вырвалась из Осборна, но, выехав на шоссе, резко затормозила, чтобы избежать столкновения.
Макани глянула на спидометр. Они ехали медленнее, чем допускали правила.
– Какого черта? Давай быстрее!
Олли крепко сжимал руль.
– Такое все время происходит. Люди смотрят в зеркало заднего вида и считают, что я коп.
На заднем сиденье Дэрби пытался дозвониться до Розмари, но сотовые вышки были перегружены. Звонки или сразу переключались на голосовую почту, или вообще не проходили.
Олли выехал на встречную полосу. Они объехали машину, и он вернулся обратно. С каждой милей он нарушал правила все больше и больше.
Меньше чем через минуту все повторилось снова. Макани и Алекс застонали.
– Просто я очень спешу, – оправдывался он, сжимая зубы и объезжая следующую машину.
Снова проверили спидометр – они уже слишком сильно превышали.
– Никто меня не остановит сегодня вечером. Вся полиция в другом конце города.
Макани нравилось, что Олли был аккуратным водителем. Но сейчас она была благодарна ему за то, что он чувствовал срочность ситуации.
Она мрачно улыбнулась:
– Я не жалуюсь.
* * *
Розмари знала, что ароматы могут успокаивать, но впервые почувствовала запах, испугавший ее. Кислая вонь немытого тела била в нос. Это был незнакомый мужской запах.
Худая фигура появилась рядом со входом в денник. На нем было странное пальто, а в руках – ведро со скребницами.
У Розмари затряслись коленки.
Дэвид Тарстон Уэйр поставил ведро на землю. Ему оно было не нужно. Он хотел показать, что это он забрал его. Дэвид скинул пальто и остался в толстовке, о которой Розмари слышала в новостях. На камуфляжной ткани были видны коричневые пятна – запекшаяся кровь.
Он достал нож из чехла на поясе. Лезвие сверкнуло. Всматриваясь в темноту стойла, он ударил ногой по ведру. Инструменты зазвенели.
– Они бы тебе не помогли, – он пошел вперед. – Но все лучше, чем ничего.
Розмари крепче вцепилась в вилы и бросилась на него.
* * *
Движение полностью остановилось. Гавайи были печально известны своими непроездными дорогами с двумя полосами, и нередко можно было плестить за туристом, ехавшим на минимальной скорости. Но Макани никогда не испытывала такой гнев на дороге, как сейчас.
– Ее дом прямо там, – Олли сердито махнул на обычное одноэтажное здание прямо перед кукурузным лабиринтом. Дом находился в некотором отдалении от дороги.
Дэрби и Алекс потянулись к ремням безопасности.
– Мы туда добежим, – сказала Алекс.
– Нет! – Ярость Макани превратилась в панику. – Не расходимся! Мы должны держаться вместе!
– Согласен, – сказал Олли, пока машина медлено продвигалась вперед.
