Один оказался просто гороподобным. Именно такого показывали мне в кинотеатре с экрана. Светловолосый скандинавский бог. Второй — рыжий, как и Грэг, только в отличие от практиканта его бачки были тщательно подбиты, волосы уложены в роскошный кок.
Рыжий засвистел. Мы с Грэгом прибавили шаг.
— Странно ведут себя оборотни, — сказала я, подходя к воротам нашего особняка. Мой сопровождающий вздохнул:
— А я думал, в Визии такой же беспредел. У нас-то страшно. Творят господа Двуликие что хотят. Если девушка не из магической семьи, могут прямо на улице попортить. Штрафы, конечно, большие, но для богатеньких сыновей это не деньги.
Я невольно оглянулась посмотреть оборотням вслед и наткнулась на прямые нахальные взгляды обоих. Они стояли напротив дома и с интересом ко мне присматривались.
Оба получили испепеляющий ответный взор. И, уже привычно подняв подбородок, я двинулась к входной двери. Такими темпами мне скоро придется в этом мире только небо рассматривать.
— Ушли, — сказал Грэг. — Вы уж простите, мисс Фира, но чем-то взгляд цепляете, прям не отвести, за вами наблюдать хочется. Хотя лицом вы мрачноваты почему-то.
О, простые люди этого мира. Что видит, то и говорит.
Я обвела взглядом холл и наткнулась на стоящего по струнке дворецкого Альберта.
— Так, а где садовники? — спросила заинтересованно. — У крыльца лавочка не так поставлена, надо переделать.
Минут через двадцать у наших кованых, в виньетках ворот остановился блестящий экипаж. Украшенная позолотой легкая летняя карета с откидным верхом не скрывала сидящую внутри троицу.
Виктор что-то вполголоса сказал своим приятелям — тем самым оборотням, которые приставали ко мне на улице, и они захмыкали, сдерживая смешки. Все трое изучали мое домашнее платье и большую тапку, в которой я прыгала на одной ноге вокруг лавочки, давая распоряжения по правильному ее размещению.
— Когда вы уходили с приема, мисс Бизо, — заметил Торваль. — мне показалось, что вы сообщили об усталости.
— О, вам не показалось. У вас прекрасный слух и достаточная разумность для осознания услышанного, — покладисто сообщила я, подняв с земли садовую лопату и опираясь на нее. Не хватало еще спорить на улице и при садовниках. — Приветствую вас повторно, мистер Торваль. Чем обязана?
— Она тебя похвалила или обругала, Вик? — Знакомый рыжий оборотень скалился, явно получая удовольствие от начавшейся беседы. — Я — Ричард Томас, можно Дик. Мой друг Виктор забыл меня представить такой прелестной мисс, исправляю его упущение.
— Тогда представил бы и меня, — выдвинулся торсом выдающийся блондин. Ух, какой красавчик, так и захотелось облизнуться. — Джон Томас, мы братья.
Пока они представлялись, Торваль мрачнел, я пыталась удержать серьезное выражение лица. Ричард-Дик и Джон Томас,
[6] ну и шуточки.
Виктор Торваль обернулся к друзьям.
— Это мисс Фиона Бизо, я забочусь о ее здоровье. А вам, волокитам, эта суровая леди, наследница магической семьи Бизо, не по зубам.
Рыжий осклабился еще шире, показывая, что с зубами у него все отлично и с самооценкой тоже. А блондин внимательно и с удовольствием скользил по мне взглядом.
Мои садовники заскучали и сделали шаг назад, пытаясь незаметно ретироваться.
— Куда? — возмутилась я. Ладно… Поправка. Почти рявкнула. Помню-помню, нежнее надо. — Камни бордюра перенесите за линию. Отец же решит посидеть и споткнется из-за вас.
Садовники посмотрели преданно и принялись правильно размещать бордюр. Теперь будет и удобно, и красиво.
— Вылитая Мариша. Она точно человек? — заинтересованно протянул рыжий.
И вот это прощать точно было нельзя. Нарушение приличий, о которых мне все утро пели тетушки, — было налицо.
— Оу, наверное, мне показалось. Не могли же такие воспитанные, приличные джентльмены сплетничать о даме в третьем лице в ее присутствии. — Я наивно и ясно улыбнулась. — Простите, что вы сказали? Я не расслышала.
— Ты мне нравишься! — сладко пропел рыжий. — Вот что я сказал и еще предложил встретиться, прямо сегодня.
Он ловко выпрыгнул из кареты. Постоял секунду, поигрывая тростью с серебряным набалдашником, попытался пройтись, но конец трости утонул в мягкой, свежевскопанной по моему распоряжению земле.
— Красивая мисс и красивый дом. Мне очень нравится это место, джентльмены, — и, прислонив мешающую ему трость к лавочке, зашагал в мою сторону.
Ситуация разозлила. Местная золотая молодежь вела себя нагло, даже будучи на чужой территории.
— Дик, — прошипел Виктор, — ты что задумал?
— Небольшой поцелуй, и мисс перестанет изображать из себя буку.
Он сделал еще шаг, я подставила лопату с одновременным уходом в сторону. Занятия по самообороне должна пройти любая уважающая себя девушка, особенно если она добирается домой затемно.
Рыжий взмахнул руками и смачно грохнулся лицом вниз в свежевскопанную по моему распоряжению землю.
— Он все красивые места, которые ему нравятся, так увлеченно целует? — иронично спросила я. — Эй парень, у нас еще за домом хорошая земля есть, если надо.
Не пойму почему, но воздух стал ощутимо горячее.
Двое моих работников побросали инструменты и бросились на задний двор с криками:
— Бегите, мисс! Бегите!
Во-первых, куда я побегу с растянутой в кротовьей норе ногой. А во-вторых, от таких бегать — себя не уважать. И я поудобней перехватила лопату.
— Нельзя! — крикнул Виктор медленно поднимающемуся рыжему. — Нельзя, Ричард!
И спрыгнул с кареты. Его лицо было холодным и сосредоточенным.
Рыжий поднял голову, под слоем земляной грязи с трудом угадывались искаженные гневом черты.
Внезапно его руки резко удлинились, а тело согнулось.
— Слушай мой голос, — продолжал говорить жестким, давящим тоном Виктор, обхватывая приятеля за плечи. — Нельзя, держи себя в руках. Я говорю — нельзя!
И потянул рыжего в карету, сам пачкаясь в грязи, но продолжая сжимать того обеими руками.
Через несколько секунд, не прощаясь, они рванули в карете прочь.
— Сумасшедший дом, — ошарашенно сказала я, выходя на дорожку. Сама не заметила, как тоже зашла на вскопанную землю. — Идиоты какие-то. Из-за них тапки испачкала.
На этих словах карета развернулась и двинулась обратно к воротам.
Из нее выскочил Джон, опять одарил меня обшаривающим взглядом, кинулся к лавочке и схватил с нее трость Ричарда. Вскочил в карету, и они снова уехали.
