Бизо кивнул, потом осторожно оглянулся, на всякий случай отъехал на стуле и подобрал ноги, готовый бежать. Сестер он явно опасался.
— Я вызвал Фиру не из Визии…
У Гвен поехала наверх бровь, Клара и Грэг широко распахнули глаза.
— …А из другого мира, куда Бизо и ранее отправлялись порталами. Она наша кровь и моя дочь, но не совсем прямая.
Сложно сформулировал, но я с ним была абсолютно согласна.
Гвен повернулась к брату и сдержанно сказала:
— Еще раз что-то скроешь, мелкий, и станешь двоюродным.
Затем, комкая салфетку, как будто собиралась ее раздергать на нитки, обратилась ко мне:
— Ты — моя племянница, родная, без разницы откуда. Надеюсь, о своем мире ты расскажешь, дорогая, чувствую, мода там другая и вообще… — Она отбросила салфетку. — Больные небеса, о чем я говорю?! Фиона, я очень хочу, чтобы ты все знала. Мы обо всем тебе расскажем, если это так важно, милая. Хотя, поверь, иногда лучше пожить в сказке и ничего не помнить. Грэг, принеси семейный портрет, пожалуйста.
По-королевски взмахнув рукой, Гвен положила руки на стол вместе с локтями, впервые на моей памяти.
Через пару минут молодой человек вернулся с огромной картиной. Что удивительно, нес он ее один, не позвав слуг на помощь. Резная рама обрамляла длинное полотно, на котором размещалась семья. Рядом с сидящей на диване и широко улыбающейся тетей Кларой стоял статный темноволосый мужчина с пронзительным взглядом темных глаз и впечатляющими бакенбардами. За их спинами возвышались двое широкоплечих, горделиво выпятивших подбородок, взрослых молодых людей. На пике силы и возможностей. С такими же пронзительными глазами, как у мужчины, и точеными носами, как у тети Клары. Красавцы и умники, прекрасно об этом знающие.
На диване рядом с Кларой сидел, крутя какой-то аппарат и совершенно не смотря на художника, дорого одетый в расшитый золотом камзол, скорее всего принаряженный именно для парадного портрета, батюшка, а далее изящно располагалась по другую сторону от брата и улыбалась прямо зрителю привлекательная даже в солидном возрасте Гвендолин.
Обнимая тетю за плечи, на подлокотнике дивана сидел седовласый усатый джентльмен, с ямочками на щеках и лукавым веселым взглядом. Ему явно было скучно сидеть просто так, и он ждал, когда же можно будет сорваться с места. Но обнимал он Гвен по-собственнически плотно, а его палец шаловливо и любяще поглаживал по пухлому плечику тети.
Вокруг них стояли дети, и взрослые, и не очень.
Это была большая семья.
Пять лет назад мои родные не просто подверглись атаке, они потеряли все, всю свою жизнь.
Я заплакала.
Это моя семья, мои Бизо. Остались три пожилых человека, которые не могут себя защитить, и одна я — молодая и сильная. Что ж, пришло время заняться врагами всерьез. Я вытерла слезы и сказала:
— Теперь все будет хорошо.
Глава 27
Было время отдохнуть, теперь время — поработать
Стэн сделал стежок, воткнул иголку в палец, пришивая его к флуктуратору, и начал тихо ругаться сквозь зубы, пытаясь вытащить нитку.
Медлительная Аглая уже минут десять пыталась завернуть солому в материю. Увы, если расчертить ткань у нее получилось быстро, сейчас наблюдать за ее мучениями становилось то смешно, то грустно.
А ведь нам предстояло сделать еще по три страшилки на каждого. Профессор Брик, осчастлививший нас этим заданием, ушел, довольно посвистывая, в учительскую, понимая, что мы провозимся до ночи.
Группа сидела над куклами для ритуалов. Все шили, ругались и мечтали, что после выпуска начнут покупать флуктураторов готовыми. Магазины Бизо в этом смысле очень выручали ритуальную братию.
Одна я шила быстро и уверенно, зато с черчением углов и округлостей упарилась, а они все равно сошлись не идеально.
— Аглая, — толкнула я в бок подругу, — а помогать друг другу можно?
— Можно, — грустно сказала она, воюя с маленькой, но вредной соломинкой, — но какой в этом смысл? Мы точно так же испортим флуктураторы соседу.
Ага. Признаться, я побаивалась прогрессивничать в этом мире. Во-первых, потому что понятия не имела, как собрать из подножных средств телефон или компьютер. Во-вторых, сначала самой хотелось адаптироваться, а не попадать впросак и портить репутацию семьи. Даже осторожничая, я ухитрялась натворить дел, что же будет, если я начну рекламировать странные предметы.
Зато небольшие организационные предложения удивления не вызовут и точно спишутся на торговую жилку Бизо. Я уже подметила удивительную склонность этого мира к индивидуальному труду. Пришла пора ознакомить моих друзей с конвейерным принципом Форда.
— А что скажете, — обратилась я к пыхтящим от бессмысленного старания соседям, — если я предложу способ сделать задания быстро и качественно?
— Я в доле, — быстро сказал Стэн, отрывая с кожей опять пришитую к пальцу чучелку. — Посылаем гонца в ваш магазин?
— Не получится, — вздохнула подруга, с тоской изучая опять распавшиеся детали, — на них фирменный знак стоит. Профессор из года в год на этом студентов ловит.
— Слушайте меня…
По-настоящему мы умны не единственным мозгом в нашей голове, а тем, сколько разумов можем собрать в эффективный союз. Это я умела делать.
И через пять минут Аглая уже сидела над чертежами, Стэн распарывал предыдущие неудачно сшитые творения, ножницами работал ловко, перебрасывая из руки в руку, как кинжал. А я вдевала нитку в иголку и присматривалась к обрезкам, деловито готовясь, как хирург к операции. Я собиралась пришить и разрисовать страшилкам глаза. Хорошо нарисованная страшилка будет выглядеть куколкой — так гласил мой прежний утренний опыт сбора на работу.
В итоге через час, пока остальные с трудом доделали первую чучелку и принялись за вторую, мы сделали двенадцать, по четыре на каждого.
Заглянувший в класс профессор, вытирая салфеткой рот и довольно поправляя очочки, воскликнул:
— Теперь вы знаете, как тяжел труд ваших помощников, как сложна…
И уставился на ряд наших идеально сшитых куколок, одна другой краше. Под конец я совсем расшалилась и даже узорчики им добавила. Были похожие на птичек, кошечек, все с глазами и даже зубками. На спинках красовались аккуратно начертанные руны. Агата демонстрировала чудеса точности, как китайский иероглифист.
— Это что?! — изумленно спросил профессор. Остальные студенты тоже подняли головы и начали медленно собираться вокруг нашей команды.
Мэтр протер очки, потом глаза, потыкал в наших куколок пальцем.
— Как? — горестно спросил он. — Как такое вообще возможно, флуктураторы же нельзя сделать магией.
— Секрет семьи, — твердо сказала я. Аглая и Стэн кивнули, семейные секреты хранились как зеница ока, это понимали в классе все.
