Впереди, может, ярдах в двухстах, он услышал смех и голоса.
Бинго! Агент усмехнулся и сошел с тропы. По прикидкам, он успел удалиться мили на три. Справа склон спускался к ручью. Он слышал журчание воды и чувствовал ее запах.
Когда Айк добрался до вершины кряжа, то увидел впереди костер. Двигаясь среди деревьев, он сокращал расстояние, пока не начал четко различать сидящих вокруг огня людей. Прежде чем открывать огонь, нужно было убедиться, что цель выбрана правильно.
К западу от тропы обнаружилась прогалина, обрамленная валунами и высокими деревьями, которые покрывали склон у реки. В центре горел большой костер, освещавший группу из шести палаток. Вокруг него сидели люди. Тринадцать. Все белые. Все мужчины. Некоторые вооружены.
Айк рассмотрел их с помощью прибора ночного видения, позаимствованного у офицера ОТГ. Огонь слепил, конечно, но зато агент мог составить более четкое впечатление о периметре лагеря. Он заметил множество оружия. Некоторое с маркировкой ОТГ. Другими словами, именно эта группа ликвидировала патруль ОТГ и, следовательно, именно она, скорее всего, владела украденной взрывчаткой. Согласно директиве 51 Айк мог поступить как угодно. Например, просто пойти и убить их всех. Но это было не в его стиле. Вероятно, подобный авторитаризм был лучшим способом поднять цивилизацию с колен, – и именно поэтому он связался с Богомолом и ее группой, – но это не значило, что Айк Ронсон готов просто убивать людей направо и налево, даже преступников и террористов.
Черт возьми, да знай он, что в Дуэйн-парке все так обернется, он придумал бы другой план. Хотелось надеяться, что второй агент все-таки прибыл туда вовремя и помог гражданским.
В последнее время на его долю выпало слишком много тяжелых решений.
К счастью, нынешняя ситуация казалась вполне очевидной. Вооруженная группа с украденным оружием и взрывчаткой – с высокой долей вероятности они планировали террористическую атаку. Айк убрал прибор ночного видения и позволил глазам опять привыкнуть к темноте. Затем двинулся между деревьев по направлению к тропе из лагеря. Позади остался болотистый пруд, над которым реяло целое облако насекомых.
Айк представлял дальнейшее следующим образом: найти удобную огневую позицию, заявить о себе парой гранат, а затем закончить дело с помощью М4. Если кто-то сбежит в лес, значит, так тому и быть. Важнее всего было рассеять группу и вернуть или уничтожить взрывчатку.
Которую еще предстояло найти. Был шанс, что гранаты сделают всю работу, но в этом случае весь лагерь взлетит на воздух. Айк прикинул такой вариант. Взорвать C-4 было не так просто. Выстрел из дробовика ей не повредит, но осколочная граната – другое дело, особенно если она взорвется прямо рядом с ящиком. Стоило учитывать, что в палатках могли находиться и другие люди, возможно, даже безобидные…
После того, что случилось утром на Манхэттене, Айк опасался последствий. Лучше было действовать наверняка. Он вновь надел прибор ночного видения и еще раз изучил лагерь. ОТГ обычно складировали взрывчатку в стальные ящики, которые можно переносить в руках. Ронсон не видел ничего, что подходило бы под такое описание… До того, как один из сидевших около костра не подвинулся и между палатками не скользнул металлический отблеск. Это была ближайшая к тропе сторона лагеря.
Отлично. Четыре ящика. Более чем достаточно, чтобы уничтожить мост. Или угробить лагерь и всех, кто в нем.
Айк решил действовать осторожно. С-4 взрывалась от температуры и удара, так что, если целиться не прямо под ящики, шанс взрыва не слишком велик. Он снял гранату с пояса и кинул ее левой рукой так, чтобы она залетела в лагерь в стороне от палаток. До того, как граната ударилась о землю, он кинул еще одну.
Агент рухнул в траву. Звук удара металла о камень привлек внимание ближайших террористов, но граната взорвалась до того, как они поняли, что происходит. Две секунды спустя прогремел еще один взрыв.
Айк пригнул голову, когда мысленно досчитал до нуля, так что взрывы его не ослепили. Вскинувшись, он перехватил М4 на изготовку. Было бы здорово иметь под рукой что-то более подходящее для огня со снайперской дистанции, но, увы… С другой стороны, до цели насчитывалось всего пятьдесят ярдов.
Все мужчины вокруг костра повалились на землю.
Некоторые пытались подняться. Двое пострадали от огня, потому что одна из гранат угодила точно в костер, забросав все вокруг углями. Айк не обращал на них внимания. Он заметил, как один из мужчин почти встал, и опрокинул его одиночным выстрелом. Кто-то начал выкрикивать команды. Остальные просто кричали. Ронсон заметил силуэт. Еще один мелькнул справа. Отдача М4 дернула плечо. Силуэт исчез из поля зрения. Он услышал звук, с которым кто-то падал вниз по склону. Двое или трое горе-террористов наконец схватили оружие и начали целиться в направлении Айка. Они догадались, откуда ведется стрельба.
Ронсон снял одного из них. Остальные заметили вспышку выстрела и принялись палить по позиции, которую агент уже покинул. Он обогнул склон, но не стал уходить далеко, чтобы не попасть в болото. Пригнулся и замер, дожидаясь, пока преследователи доберутся до вершины. С этого места открывался отличный обзор, к тому же их подсвечивали отблески костра.
Сначала появился один, но Айк дождался, пока оба не окажутся на виду – на линии огня. Как только это произошло, он срезал их длинной очередью.
Вновь сменив позицию, он вернулся к лагерю с той стороны, откуда сначала вел наблюдение. Воздух гудел от криков и стонов, но боеспособных террористов больше не было видно. Низко пригнувшись, агент пересек тропу и приблизился к лагерю из-за палаток. Он внимательно прислушивался к тому, что происходит в каждом тенте, и в итоге добрался до ящиков со взрывчаткой, чтобы убедиться, что они не повреждены.
Из четвертой палатки раздался детский плач.
Айк мысленно выругался.
Он проскользнул между двумя палатками, держась на границе освещенной зоны, пока не убедился, что раненые не представляют угрозы. Возможно, ему стоило покончить со всеми разом, но он решил оставить это на усмотрение ОТГ. Никто на него не обращал внимания. Все были либо слишком заняты тем, что умирали, либо смотрели в другую сторону.
Интересующая его палатка была стандартной купольной четырехместной с клапаном на молниях. Одна из них была наполовину расстегнута. Айк заглянул внутрь и увидел ребенка. Тот лежал на спальном мешке и плакал как… черт, у Ронсона не было опыта общения с детьми. Малыш не был ранен, так что, наверное, именно так и должен плакать ребенок, разбуженный взрывами и выстрелами. Он лежал на спине, его глаза были зажмурены, а беззубый ротик, наоборот, широко раскрыт. Маленькая жизнь, избежавшая встречи со шрапнелью.
А вот женщина, которая могла бы успокоить ребенка, оказалась мертва. Она тоже лежала в спальном мешке. Одна рука до сих пор обнимала младенца. Осколок попал ей в шею, точно под челюсть. Судя по всему, она даже не поняла, что случилось. Айк задержал на ней взгляд, пытаясь понять, что привело ее в это место. Она была заложницей? Или любовницей одного из тех, кого он только что убил?
