Он нашел кресло-качалку и устроился в нем. Целый день в пути оставил после себя ноющую боль в ногах и спине. Агент разулся и вытянулся. Отек на лодыжке до сих пор не спал после того инцидента в Хай-Лайн, но нога хотя бы болела уже меньше. Эх, сейчас бы пива выпить… Эта мысль даже заставила его подняться с кресла и вернуться на кухню, где он с восторгом обнаружил две бутылки пива на верхней полке холодильника. Принципиально не обращая внимания на расползавшуюся вокруг плесень, он взял одну из них и вернулся в кресло. Марка была незнакомой. Вероятно, какой-то местный сорт. Пиво оказалось неплохим. Оно прохладой обволакивало рот и теплом опускалось в желудок.
Аурелио пришло в голову, что он на удивление не тревожится о возможности нападения. Что в Нью-Йорке, что в Вашингтоне после Черной Пятницы он жил с постоянным сознанием того, что нужно всегда быть начеку. Всегда быть в движении. Малейшее расслабление могло стать фатальным и для него, и для окружающих. Но здесь до ближайшего источника света были многие мили. Даже если он уснет, скрип старых досок разбудит его в мгновение ока.
Здесь безопасно. И это непривычно.
С другой стороны, частично это ощущение безопасности было основано на том, что все, кто жил в этих местах, уже либо погибли, либо сбежали. Если бы у него был выбор, Аурелио предпочел бы более опасное, но в то же время более населенное место. Он не любил одиночества. Ему нравилось, когда вокруг другие люди.
И он хотел, чтобы его дети находились рядом. Грасиэлу уже не вернуть, но Айван и Амелия оставались с ним. Каждый шаг на запад отдалял его от детей, и ему казалось, что он делает что-то неправильное.
Но у него был долг. Он принес клятву. Когда он удовлетворит зову этого долга и этой клятвы, тогда он сможет отправиться в Вашингтон. В тот момент Аурелио по-настоящему ненавидел Ронсона: не за то, что тот сделал, а за то, что из-за него Диасу пришлось тащиться в Пенсильванию, а возможно, и в Мичиган. Из-за него день встречи с детьми отдалился на недели, а может, и месяцы.
Он не мог защитить Амелию и Айвана, находясь здесь. Понимание этого тяжелым камнем лежало на сердце. Он отправился в Нью-Йорк, потому что был там нужен. Но теперь он был нужен в Вашингтоне, а вместо этого торчал в богом забытом Порт-Ройале в Пенсильвании и сидел в кресле-качалке какого-то мертвеца.
Кого он ищет? Что могло заставить агента Спецотряда стать отступником и отправиться за кем-то через полстраны?
Ответов на эти вопросы так и не появилось, когда он вошел в Клирфилд через три дня после ухода из Гаррисберга. У него не было новостей от Хендрикс. Честно говоря, у него вообще не было новостей из Нью-Йорка. Похоже, у ИСАКа какие-то проблемы. Связь не работала, интерфейс оказался фактически бесполезен. В Клирфилде было немало людей. В основном они слонялись около ресторана под названием «Голландский погребок», стоявшего прямо на магистрали I-80. Рядом были припаркованы конные экипажи.
Пенсильванские немцы. В этом регионе жили амиши
[31]. Тем уж точно было плевать на исчезновение электричества. Они им и так не пользовались.
Аурелио внимательно осмотрел кареты. У него появилась идея.
Глава 25
Айк
Через семьдесят два часа после передачи ребенка офицеру ОТГ в Страудсберге Айк Ронсон прибыл в Огайо.
В опорном пункте ОТГ он сдал рапорт, поспал четыре часа и утром продолжил путь. Он все-таки уточнил у офицера, может ли его кто-то подбросить до Мичигана, но ответ был однозначным – все подразделение остается в этом регионе до тех пор, пока ситуация вокруг моста на трассе I-80 не будет полностью урегулирована. Все остальное находилось вне его компетенции.
– Максимум, что я могу сделать – переправить вас в Блумсберг, – сказал офицер. – У одного из наших грузовиков туда запланирован рейс.
– Мне подходит, – кивнул Айк. – Кстати, а что будет с ребенком?
– В городе мы поищем кого-нибудь, кто сможет о нем позаботиться. То есть о ней. Это же девочка. Многие потеряли детей во время эпидемии. Уверен, кто-нибудь ее приютит.
Когда Айк забирался в грузовик, чтобы отправиться на запад по спасенному от взрыва мосту, на душе у него стало чуть лучше. В восемь утра он уже двигался по дороге на своих двоих, оставив Блумберг позади. Страудсберг, Блумберг… Питтсбург. Кажется, все города в Пенсильвании назывались по одному принципу – «Что-то-там-берг». Он придерживался трассы I-80 и вместе с ней перевалил через Аппалачи. Или то были горы Поконо? Он не очень ладил с географией, но где находится Мичиган, представлял вполне четко. И именно туда направлялся. К моменту, когда на закате пришло время искать место для ночлега, он отмахал почти сорок миль.
Дорога привела его на окраину небольшого городка Макейвилла. До сих пор с самого расставания утром с водителем он видел от силы человек десять. Да уж, это тебе не Нью-Йорк. В полночь в Нью-Йорке он либо был бы на операции, либо пытался обуздать хаос и насилие, которое возникало всегда, стоило Спецотряду отвлечься. Первой причиной тому была коллективная психологическая травма людей, переживших эпидемию. Второй – блокада, которая доводила до предела и так натерпевшихся жителей. Третьей – суровая правда жизни, заключающаяся в том, что без законов и ограничений цивилизации или без превосходящей силы многие люди превращались в варваров.
Все это заставило его прислушаться к словам Богомола, когда она впервые связалась с ним через посредника около шести недель назад. Она стала голосом новой силы, зреющей за пределами мегаполиса Восточного побережья. Они оба понимали, какой вред наносит хаос. Они оба видели, что нынешнее правительство и ОТГ не способны восстановить порядок и обеспечить безопасность людей.
Так появился другой путь. Крайне сложный поначалу, но, поддержав их, Айк получал возможность стать частью новой и более сильной Америки. Готов ли он?
Подруга Айка и их ребенок погибли от болезни. Еще двоих детей и бывшую жену в начале января убили пироманьяки, называющие себя Чистильщиками. ОТГ не смогла их защитить. И Спецотряд тоже. Так что да, Айк был готов потрудиться во благо чего-то лучшего.
Прошло шесть недель, и его настрой оставался прежним, разве что он стал немного больше нервничать, так как до сих пор не знал, кто руководит этой группой и какие конкретные шаги она собирается предпринять. Агент все еще верил в их цели, ради которых и согласился сотрудничать, но ему начало казаться, что пришло время рассказать правду о том, кто они такие и какую роль он играет в их планах. Ради них он предал Спецотряд, из-за них на его совести оказались смерти невинных людей. Теперь они были его должниками.
Как выяснилось, Богомол воспринимала ситуацию по-другому. Айк вызвал ее утром из Макейвилля. С того момента, как они разговаривали на Манхэттене, прошло сорок восемь часов – с точностью до минуты.
