Стены тоннеля покрывали разводы, отмечающие уровень воды во время наводнения. Верхняя граница находилась выше роста Вайолет. Правда, сейчас на путях оставались только лужи и ил. Если внимательно смотреть под ноги, можно было вовсе не промокнуть. Они миновали станцию «Федерал-Триэнгл» и еще через несколько минут добрались до станции «Метро-Центр». Здесь находился перекресток четырех линий – станция была большая, с несколькими путями и платформами, галереями и застывшими эскалаторами. Джуни продолжала идти вперед, и дети спешили за ней. За все время они не встретили ни единого человека. Интересно, почему? Это место выглядело хорошим убежищем на случай непогоды или чтобы прятаться от людей с поверхности. Впрочем, возможно, Вайолет просто чего-то не знала.
Спросить об этом у Джуни шанса не представилось, поскольку они принялись взбираться вверх по эскалатору и вернулись на поверхность в районе универмага «Мэйсиз». Вдоль опустевших магазинов и темных витрин они шли уже не гуськом, а опять сбившись в кучу. На Десятой улице свернули на юг и через два квартала, миновав большой собор, дошли до Театра Форда. Как все дети, родившиеся в Вашингтоне, Вайолет узнала это место. Они приходили сюда на экскурсию. Через дорогу находится дом, в котором умер Авраам Линкольн после…
– Саид, – позвала она, – кто убил Линкольна?
– Джон Уилкс Бут, – моментально ответил мальчик. Его глаза загорелись, когда он понял, где именно находится. – О, там же музей шпионажа! А мы сможем зайти?
– В другой раз, – покачала головой Джуни.
Она провела их через самодельные ворота между Театром Форда и более крупным зданием на углу квартала, в котором некогда располагались роскошный бар и множество квартир. Проход охраняли двое крупных мужчин с дробовиками. Джуни приветливо кивнула, и ей ответили тем же.
– Томас, – обратилась она к одному из часовых, – это наши дети.
Сверху раздался какой-то звук, и Вайолет подняла голову. Было не очень хорошо видно, но на крыше театра и жилого здания рядом ощущалось присутствие множества людей.
– Угу, – отозвался Томас. – ОТГ предупреждала, что вы можете прийти. Правда, было бы неплохо сначала все обсудить, а потом уже заявляться с толпой детишек.
– Время не на нашей стороне, Томас, – вздохнула Джуни. – Если бы мы не пришли сегодня, другого шанса могло уже и не представиться.
Мужчина избегал встречаться с ней взглядом, и Вайолет заметила, что на детей он тоже старается не смотреть.
– Ну, – протянул он, – мы тут тоже не на курорте.
– Мы обсуждали это с представителями ОТГ, – заметила Джуни. – Они сказали, что все в порядке.
– Я не в курсе, что они вам сказали, а что нет. – Томас наконец-то набрался смелости взглянуть ей в лицо. – Но сейчас не место и не время для таких разговоров.
– Не место? Но я уже здесь, Томас. И со мной дети. Что ты прикажешь мне делать?
– Слушай, когда ОТГ предложила так поступить, это казалось хорошей идеей, но… Ничего не получится. У меня тут слишком много голодных ртов и слишком мало места. Если бы мы только обсудили… – Он покачал головой. – К тому же мы слышали, что к вам заходил Себастиан. Ты знаешь, на что он способен? Такие люди не стесняются убивать, чтобы доказать свою правоту. Если вы начнете с ним враждовать, а мы приютим кого-то из ваших, как это будет выглядеть?
– Мы говорим о детях, – напомнила Джуни.
Вайолет поняла, что это не просто экскурсия. И не просто встреча с какими-то другими людьми.
Джуни искала для них новый дом… А Томас ее прогонял.
– Не надо, Джуни, нет, – первой отреагировала Шэлби. Ее глаза наполнились слезами. Амелия и Вайолет моментально оказались рядом.
– Все в порядке, – поддержала Амелия. – Мы останемся вместе. Все будет в порядке.
Джуни присела около нее на корточки. Дети сгрудились вокруг. Каждый стремился к ней прикоснуться. Они все были сиротами. Ни у кого не осталось родителей, кроме Айвана и Амелии, но их отец мог быть где угодно. Пожалуй, в целом мире именно Джуни была для них роднее всех. Почему же она хотела отослать их прочь?
– Послушайте, – заговорила женщина, – это лишь на время, пока ОТГ и люди с татуировками не уладят свои дела.
– Но что если… – Все посмотрели на Ноя, но он так и не смог закончить свой вопрос. Вайолет догадалась, что именно он хотел спросить: «Что, если тебя убьют?
Что, если мы никогда не сможем вернуться?»
Она и сама об этом думала.
– Джуни, – вновь заговорил Томас, – слушай. Идите домой, а мы со всем разберемся. Прямо сейчас принять семерых детей мы не сможем. Просто не сможем.
– Вот скажи мне, вы это вообще не обсуждали или обсуждали и решили отказать, но у тебя просто кишка тонка оказалась сказать мне правду в лицо? – Окруженная детьми Джуни выплюнула обвинение в лицо мужчине, который отсылал их прочь, и Вайолет окончательно поняла, что происходит. Взрослые часто считали детей слепыми, но на самом деле дети порой видели истину даже в тех ситуациях, когда взрослые занимались самообманом. Сейчас, глядя на собеседников, Вайолет поняла две вещи.
Во-первых, Джуни решила, что детей нужно убрать из замка, поскольку там может произойти что-то плохое.
Во-вторых, Томас был категорически против этого.
По крайней мере, сегодня.
– Слушай, Джуни, – повторил Томас, – мы просто пытаемся выжить, пока ситуация не наладится.
– Мы тоже, – хмыкнула Джуни, – только вот под прицелом оказались мы, а не вы.
Говорить такие вещи рядом с детьми было не в ее правилах. В тот момент Вайолет увидела Джуни в другом свете – напуганную женщину, пытающуюся сделать хоть что-то в мире, где все плохо.
Нужно было быть готовыми ко всему. Если взрослые не смогут их защитить, детям самим придется защищать себя. Как это сделать и что это вообще значит, Вайолет пока не понимала. Но всего одного разговора хватило, чтобы и она, и остальные сироты поняли – возможно, скоро они останутся сами по себе. Это было вероятное развитие событий, и к нему стоило готовиться.
– Потерпите еще неделю, – предложил Томас. – Посмотрим, как все повернется. И через неделю поговорим.
Едва ли можно было сказать что-то еще. И Джуни, и дети поняли, что в Театре Форда им помощи не окажут.
– Через неделю, – горько усмехнулась Джуни. – С тем же успехом мог бы сказать – через год.
Она развернулась и, не слушая лепетание Томаса, повела детей обратно к метро.
На всем пути через тоннели дети сохраняли подавленное молчание, лишь на самом выходе на станции Смитсоновского института Айван не выдержал.
– Ты хотела отослать нас, – проговорил он в пространство.
Джуни остановилась и обернулась.
– Нет, – ответила она, – нет, не хотела. Я хочу, чтобы вы были рядом. Господи, я бы так хотела, чтобы ваши родители были с вами. С каждым из вас. Так же, как хочу, чтобы мои собственные дети были со мной. Но их больше нет. И ваших родителей тоже. А через неделю, возможно, всех нас не станет. Поживем – увидим. Я пытаюсь обеспечить вашу безопасность. До вчерашнего дня я думала, что замок – лучшее место для этого. Теперь я не уверена. Но это уже неважно. Мы возвращаемся в замок и будем готовиться к грядущему. И мы пройдем через все. Вместе.
