– Верно, – вздохнула дейгарка. – Мне не нравилось его назойливое внимание, подавление и… поглощение! Я так ясно дала ему это понять, что…
– Видишь? Он нашел способ тебя не расстраивать.
– Из одной крайности в другую! – вспылила Айрис. – Почему бы не поговорить со мной? Объясниться, выстроить наши отношения иначе, как…
– Это Дану, Рис, он не понимает твоих претензий. Притом что старался исполнить все твои желания. И выполнял.
– Да он вообще не оставил мне шанса!
– В этом его особенность, и надо с этим считаться. Он не такой, как мы. По сути, он и не способен так сразу влиться в нормальные человеческие отношения. Его с рождения готовили к слиянию, он сызмальства в связке с тэйем, пусть и на расстоянии сперва. Помни об этом и будь с ним осторожна.
– Спасибо! Поздновато спохватился. Не находишь? Я уже его оболочка, или как ты там выразился…
– Я не об этом… Теперь он ар, который понял, что тэя можно полностью подчинить себе и управлять им. Познав тебя, он, к сожалению, узнал и это.
«Более того, – рассуждал Шадор, – крейсер может в любой момент стать для него именно таким тэйем».
Но капитан не стал посвящать в это Айрис, чтобы не пугать и не травмировать еще больше. Ей и так несладко. Уж он-то как никто ее понимал. Связь с Дану делала его в некоторой степени чувствительным и к настроениям Айрис.
* * *
Дану привел Джину в небольшую прохладную комнату. Шторы здесь были наглухо задернуты, полумрак расслаблял.
«Ничего, сойдет!» – решила Джина, оценивая обстановку – столик и два глубоких кресла.
Она увлекла Дану к креслу, усадила его и сама бесцеремонно устроилась на коленях у ара. Старпому не понадобилось еще одно приглашение, и через секунду они уже вовсю целовались. Ар действовал умело, ласкал ее губы, проникал дальше языком… Джине понравилось, и даже слишком. Они целовались бесконечно долго. Дану отпускал ее на миг, а затем снова приникал к губам и терзал их, пока они не начинали саднить. Джина стонала и отодвигалась, но он не позволял и настойчиво удерживал, положив ладонь ей на затылок. Она закрыла глаза, задыхаясь от страсти и нетерпения, и принялась расстегивать пуговицы на рубашке мужчины. Тот в свою очередь сжал ее талию и потихоньку задрал платье…
Внезапно все прекратилось. Старпом практически оторвал от себя настойчивую преподавательницу, и пока она в недоумении хлопала глазами, встал и ссадил ее обратно на кресло. Джина, до которой дошло, что ар собрался уходить, в последний момент цапнула его за руку.
– К-куда?
– Ты не она, – прошептал Дану так, словно доверил ей важную тайну, – не получается.
– В смысле… Э-э… Ты не можешь? – ее взгляд сам по себе сместился с его лица ниже по телу.
– Нет. Дело не в этом. Физиология сама по себе ничего не решает.
– Но… – тут Джина сосредоточилась, напряглась, выдавила слезинку, поддела ее пальцем и мазнула по губам Дану.
Старпом машинально облизнулся и недоуменно спросил:
– Не понимаю, зачем плакать? Это же не работает.
Потом все-таки отцепил от себя пальцы холдейки и покинул комнату.
«Надо же, у всех работает, а у него не работает! Дьявол непрошибаемый!» – со злостью подумала Джина.
* * *
– Рис, прости, иногда я чувствую себя виноватым, что отправил вас с Дану на той бригантине.
«Иногда! – Айрис усмехнулась и допила чай. – В этом весь Шадор».
– Неужели?
А как насчет того, чтобы мучиться угрызениями совести за свои интрижки с этой… Суири и с кентрийкой? И еще тарантул знает с кем!
Но вслух она, разумеется, этого не сказала.
– И что мне делать, Рерих? Все так сложно.
– Если тебе хоть чуточку небезразличен Дану…
«И крейсер!»
– …не отталкивай его впредь. Наберись терпения, он совершенствуется, учится, постигает. Главное, уясни, что у тебя нет поводов для ревности.
– А кто ревнует? – хмыкнула Айрис.
– Я же вижу! Но он всецело твой и тебя считает своей, целиком, а прочие, и особенно Джина…
– А почему это Джина особенно? – ощетинилась дейгарка.
– Черт, Рис! Ты опять за свое?
– А то! Такое нескоро забудешь! Или забыл, как прыгал по аудитории с расстегнутыми штанами?
– Угомонись, ты всего не знаешь…
И Рерих поведал ей о свойствах холдейских слез.
– Доки могут подтвердить. Хором. Собственно, они-то и открыли мне глаза на… Что такое?
Удивительно, но Айрис хихикнула.
– То есть она поплакала, и ты… вернее, у тебя…
– Это было какое-то помешательство. Я плохо соображал…
– Так! – встрепенулась Рис, шаря глазами по столикам. – А где Джина? И где Дану? Куда они делись?
«И в самом деле куда? – озадачился Шадор. – Что-то долго их нет…»
Не успел он так подумать, как в зал стремительно вошел Дану, отыскал глазами Айрис, мгновенно очутился возле столика и схватил ее за плечо, не обращая внимания на капитана.
– Идем, вечеринка окончена, ты нужна мне, я хочу тебя, немедленно.
Рис обалдела от такой беспардонной откровенности, беспомощно уставилась на Шадора, и тот решил ее подбодрить.
– Мне тоже пора, – мгновенно сориентировался он. – Подождите, пойдем вместе.
Дану не посмел ослушаться, хотя нетерпеливо поглядывал на хронометр. Близилась полночь.
Шадор вернулся к стойке и увидел рядом с Торресом пустой бокал.
– Как тебе напиток?
– Бесподобно, кэп! Такого я еще не пил.
– Хочешь, закажу еще?
– В следующий раз, капитан, я возвращаюсь на корабль, устал, а завтра рано вставать, проводить инструктаж.
– Отлично! То есть я тоже ухожу. Остальные могут веселиться до утра. Вилиам, останешься и проследишь?
– Нет, кэп. – Шкипер как-то весь позеленел, или это освещение бара так искажало цвет лица. – Что-то мне нехорошо.
– Покажись врачу, – встревожился Шадор.
– Да ладно… Выпил, наверное, лишнего. Все эти коктейли… Смешивать вредно. Отлежусь, отосплюсь, и отпустит, а завтра как штык.
– Смотри, но советую зайти в госпиталь. Возьми хотя бы таблеток от похмелья.
– Так точно, кэп.
Втроем они присоединились к Дану с Айрис и дружно двинулись к стыковочному шлюзу. По пути за ними увязались еще несколько преподавателей, у которых занятия начинались с первой пары, и сержант Ка-Дуко. Ка-марг ворчал всю дорогу до шлюзовых ворот, что, мол, оставили крейсер без присмотра и теперь там, небось, такое творится, что за восьмидневку не разгрести.
