– Доброе утро, – сказал он, не глядя на Айрис.
Она ответить не соизволила. Молча поднялась и, завернувшись в простыню, прошествовала в ванную. Там дейгарка долго смотрела на свое отражение в зеркале.
Почему все так изменилось? Причем, Рис не могла не отметить, что явно не в лучшую сторону. Хотя жили они с Дану теперь вместе, в его каюте, но практически перестали общаться. Не обсуждали даже рабочие вопросы. Старпом не интересовался жизнью Айрис, а ее это не устраивало. Но что и как изменить, она не знала.
В постели огненноглазый по-прежнему чувствовал ее как никто, но вот после… Он словно отгораживался, и даже не пытался приласкать или одарить взглядом. Его как будто выключали. Робот, да и только!
Закончились свидания, подарки, танцы и непринужденные разговоры. И, по мнению Рис, ар от этого совсем не страдал, в отличие от нее. Но она больше не пыталась разорвать отношения, памятуя, чем это закончилось в прошлый раз.
«Черт! Черт! Черт! – Айрис с остервенением потерла лицо, пытаясь забыть свой сон о настоящей любви. – Мне давно не шестнадцать, чтобы фантазировать о такой ерунде! У меня все в порядке!»
Через пять минут она вернулась в комнату, но Дану уже ушел. На столе лежал блок-нот с ее сегодняшним расписанием и комментариями старпома и стояла чашка кентрийского какао. И почему-то именно его дейгарке захотелось до слез!
КА-11 на подходе к резервному блоку
Кортес – Торрес
После выхода из госпиталя на Кортеса обрушились сразу две новости. Первая, что говорится, не повезло – разжаловали из куков в рувы. Но это он еще легко отделался, учитывая его мнимое дезертирство. И дейгарец утешался, повторяя в уме любимую поговорку отца: «Век живи – век учись».
Вторая новость еще хлеще – из разряда мистики. Хотя, обнаружив в своем прежнем шкафчике ритуальный нож, Кортес сразу сообразил, что никакой мистикой там и не пахнет. А «чудесное» появление давно вожделенного конфискованного предмета – дело рук… Известно кого! Тони. Тут и к дейгарской бабке не ходи и гумо-рецепторами не прощупывай. Только Колхони знал о ноже и облазил все склады. Жук! Нашел, промолчал и тайком подкинул. Однако Кортес все же поблагодарил его, мысленно. Ясно, что этот пройдоха все равно не услышит, но вдруг его греет осознание чужого счастья… Если бы!
Бывший разведчик как раз возвращался после работы в РуВ-казармы, погруженный в мысли о Мире и ноже, только завернул за угол, как…
Бац! С кем-то столкнулся.
– Дьявол!
– Черт!
– Куда прешь? Не видишь, что ли… Торрес?!
– Кортес!
Дейгарцы отпрыгнули и застыли в полуметре друг от друга.
Вот и третья новость! Самая невероятная.
– Ты что тут делаешь? – первым опомнился Кортес.
– Миру ищу… Сестру.
– А ее тут нет.
– В смысле нет? Разве она не в резерве? Я проверил списки…
Торрес выглядел озадаченным.
– Да нет, – Кортес махнул рукой и качнул головой. – В резерве, как и я, но улетела вчера или позавчера… На конгресс.
– Какой еще конгресс? – Торрес нахмурился. Первое, что он сделал, получив доступ к киберсети информатория, изучил состав звеньев и к своему удивлению обнаружил сестру в РуВах. Хотя был твердо уверен, что она в КуКе. По логике вещей. Но сейчас это ему в какой-то степени даже на руку. Недавно Кабук вызвал его в кадры и со злорадной ухмылкой сообщил, что, мол, в довесок ему полагается должность полетного инструктора в резерве, и что этот головняк всегда достается в нагрузку второму пилоту. Торрес прикинул – сверхурочные, но не бесплатно же. И роптать не стал. Чем, по-видимому, очень шкипера разочаровал.
– Какой-какой… – вздохнул Кортес. – Медицинский.
– Мира?!
«Гмм, она же с детства уколов боится!»
– Где этот конгресс?
– На Эризее.
– С какого перепугу?! То есть почему ее туда занесло?
– Так доки у нас эризийцы. – Кортес вдруг задумался. И правда, почему Мира? – Ее по разнарядке прикрепили к медчасти.
Кажется, он нашел объяснение.
– Она учиться хотела.
– Да, помню, – подтвердил Торрес. – Хотела… А вы с ней это… – Он замялся. – Она знает, что ты – это ты?
«А он откуда знает, что я это я?! – спохватился Кортес. – Дьявол и каракатица! Я же сам себя выдал, назвав его… Совсем хватку потерял! Или расслабился… Так! Но он меня тоже узнал. А где он видел меня без “хамелеона”? Разве он мог? Или я когда-нибудь снимал при нем маску… – он лихорадочно вспоминал. – Нет, не мог. Вроде бы нет. Но тогда… Откуда?»
Это странно. Впрочем, сейчас он не разведчик, хотя никогда не исключал возможности вернуться и занять подобающее ему место. Да и Торрес, можно сказать, почти член семьи…
– Ну-у… как тебе сказать… и да, и нет… скорее нет, но скоро узнает. У меня все под контролем.
– Да? М-м… А я думал, у тебя все на мази. И как мне к тебе здесь обращаться? По легенде.
– Джон, – нехотя ответил Кортес. – Пока что я Джон.
– Лады, будь здоров, Джонни. Не выдам, – Торрес подмигнул ему. – И когда моя сестренка изволит вернуться из своей ученой командировки?
– Не знаю, – пожал плечами Кортес. – Не сообщила.
Недельки через две, он узнавал. По своим осведомительским каналам. О докторах. Однако ему нужна фора перед Торресом.
– Ладно, сам выясню. Бывай, соотечественник, – Торрес хлопнул его по плечу и направился восвояси.
– Бывай… Э-э, подожди! А ты какими судьбами тут?
– Устроился вторым пилотом. Ради сестры, – Торрес печально вздохнул. – Мама сильно переживала. Мира же не писала нам, свиристелка этакая!
– На КА правило – никаких писем родне. Если ты кадет.
Так и было, но сам-то Кортес нашел способ передать отцу, что жив, здоров и отлично служит. Бьет тэйаров… На благо родине.
– Не волнуйся, я за Мирой приглядывал, – солидно изрек Кортес. – Все время. И оберегал. Она в норме.
– Спасибо! – Торрес благодарно кивнул и приложил ладонь к сердцу, демонстрируя признательность. – Передам семье, может, скоро и на свадьбу их пригласим, – намекнул он. – А ты… Заходи, потрындим, ты мне всегда нравился. Помнишь?
Точно!
И каждый отправился своей дорогой.
Кортес шел и не впервые жалел, что при нем нет его разведоснащения. Увы! Встроенное моментально разладилось при штрихкодировании и комьюзеровании. Единственное, что ему удалось пронести внутри себя – это гумо-рецепторы на кончиках пальцев. Но от них тут не так много проку. О внешнем оборудовании и упоминать не следовало. Кортес оставил его на базе намеренно, как и маску-хамелеон. Взять первое – все равно что сразу гордо заявить о себе: «Я – дейгарский шпион!». На КА хорошо обыскивали. Нож-то изъяли! А маска… По той же причине на крейсере была неуместна… Так! Зато ножик теперь при нем. И Торрес… Здесь.
