— Беги! — крикнул мальчик. — Уноси ноги!
Друзья проскочили между ног офицера Тролли и понеслись с самой высокой скоростью, на какую только были способны в тот момент.
— Эй! Какая невоспитанность! — заорал мужчина и поковылял за ними вслед. — Бежать — это не по правилам!
Оказалось, что интуиция Питера на этот раз его не подвела: офицер Тролли очень плохо бегал, потому что вместо ног у него были деревянные культи. Кажется невероятным, что сэр Тоуд до сих пор этого не заметил, но каким же счастьем для обоих обернулось это открытие, когда они пулей полетели по горячим дюнам и скрылись из виду. Жестокий надзиратель спотыкался, падал, бранился — и наконец безнадёжно отстал. Всего за несколько минут они унеслись на такое расстояние, что злобные жалобы детины на их невоспитанность остались далеко позади.
* * *
Хотя офицер Тролли и предупреждал, что из Пустыни Справедливости сбежать невозможно, Питер и сэр Тоуд твёрдо решили попробовать, ради своей благородной миссии и ради спасения собственной жизни. Если кто-нибудь из вас когда-то пытался перемещаться по песчаной пустыне, он наверняка знает, как сложно это порой бывает. У песка природный дар забиваться всюду, куда только можно, например между пальцами ног или в прочие места. Ещё неприятнее, когда песчинки раскалены, как это было в Пустыне Справедливости. Солнце над головами Питера и сэра Тоуда, кажется, не собиралось выходить из зенита, и поэтому наши путешественники не могли как следует сориентироваться. Не раз между ними разражались горячие споры по поводу того, не проходили ли они уже недавно мимо того или иного чахлого кустика или обломка корабля.
— Нельзя же вечно ходить кругами, — сказал Питер и с досады пнул песок.
Небогатая провизия, которую ему удалось унести с «Барда», давно закончилась, и на её место пришла грызущая боль в животе.
— Если мы в ближайшее время не найдём здесь еду и укрытие, мы погибнем.
Мальчик потёр обгоревшую шею, которая уже начала покрываться волдырями. Услышав нотки огорчения в голосе компаньона, сэр Тоуд решил, что настало время поднять довольно щекотливый вопрос.
— Питер, — сказал он, тщательно выбирая слова. — Я совсем не против того, чтоб вечно тащиться по этому гиблому месту на своих копытах, но ты случайно не предполагаешь, что есть более простой способ? Что-то, что способно нам помочь?
— Ты имеешь в виду волшебные глаза, — вздохнул Питер.
Уже не в первый раз его напарник поднимал эту тему: большую часть их морского путешествия сэр Тоуд бросал разные тонкие намёки на то, насколько легче станет их жизнь, если Питер прибегнет к помощи подарка, так щедро предложенного ему профессором Кейком («Если тебя интересует моё мнение, то это же просто чёрная неблагодарность — даже не попытаться примерить другие две пары!»). Как вы, несомненно, имели возможность заметить по своему опыту, непрошеный совет воспринимается даже хуже откровенной критики, и Питер начал уставать от таких «рекомендаций». Но ответ его не менялся.
— Профессор наказывал не использовать другие пары глаз, пока не настанет подходящий момент. Он говорил…
— Да-да, осторожность превыше всего и всё такое прочее, — прервал его сэр Тоуд. — У нас, рыцарей, много добродетелей, но терпения в этом длинном списке точно нет. Мы оказались посреди пустыни без запасов еды, без карты и без малейшего понятия, куда дальше идти. По мне, так это самый подходящий момент! — Он перешёл на более мягкий и убедительный тон. — И вообще, признайся, разве тебе ни капельки не любопытно узнать, на что способны две другие пары?
По правде говоря, Питер ни о чём другом и думать не мог с того самого утра, когда они снялись с якоря. Золотые глаза он уже опробовал, но что же могут чёрные и зелёные? Мальчик залез в мешок и достал деревянную шкатулку.
— Возможно, ты и прав, — сказал он, водя пальцами по крышке. — А я считал, что мы ими воспользуемся для того, чтобы кому-то помочь.
— Вот это мне уже больше нравится! — сказал сэр Тоуд и примостился рядом с мальчишкой. — Ну, какую пару ты предпочитаешь?
Питер встал на колени и открыл замочек. Он улыбнулся, вспомнив о том, как всё его тело била дрожь, когда он впервые дотронулся до золотых глаз тогда ночью, в аллее. Он пробежался пальцами по остальным глазам, надеясь почувствовать нечто подобное — дрожь или трепет, какой-то намёк на то, что ему дальше делать. Но не почувствовал ровным счётом ничего. Глаза перед ним с тем же успехом могли бы быть сделаны из обычного камня.
Питер отпрянул, немного разочарованный. Его инстинкты, которые так часто помогали ему в опасности, на этот раз молчали, и это сводило мальчика с ума. Он потянулся к шкатулке и взял в ладонь блестящие чёрные глаза.
— Как насчёт этих? — сказал он, ощущая рукой их совершенную гладкость.
Сэр Тоуд едва из кожи вон не выпрыгивал от нетерпения, но взял себя в руки, когда Питер снял повязку с глаз и поднёс чёрную пару к лицу. В этот самый момент в сознание рыцаря начали прокрадываться дурные предчувствия. Он вновь вспомнил слова профессора Кейка. Сомневаться в том, что мудрый старик желал Питеру только добра, не приходилось, а значит, стал ли бы он предостерегать мальчишку, если бы на то не было веских причин? А что, если, как и в случае с золотыми глазами, эта новая пара глаз перенесёт его друга на далёкое расстояние? Что, если он вообще исчезнет и оставит сэра Тоуда без защиты?
— Подожди, Питер, — начал было рыцарь. — Возможно, подталкивать тебя было опрометчиво…
— Не пытайся меня сейчас остановить, — отрезал мальчик. — Лучше сделай шаг назад.
И прежде, чем его друг вымолвил ещё хоть слово, Питер мягко вставил холодные чёрные глаза в глазницы и дважды моргнул.
В ту же секунду он почувствовал, как в голову ему хлынула вода. Звуки разрослись до громоподобного рёва и грохота, который заглушил все его мысли. Питер хлопнул ладонями по ушам, стараясь подавить бурление и кипение внутри черепной коробки. Он упал на землю, но песок невыносимо жёг кожу. Мальчик раскрыл рот в попытке закричать, но из лёгких неведомой силой выкачало весь воздух, и остался в них только удушливый вакуум. Среди невыносимого гула он слышал, как сэр Тоуд зовёт его. Мальчик бился в беззвучных конвульсиях на песке, не мог ничего ответить, не мог подняться на ноги. Он понятия не имел, что происходит, но точно знал, что ему вот-вот придёт конец.
Следующее, что ощутил Питер, это резкий шварк по макушке. Удар был такой силы, что в лёгкие к нему снова влился воздух, и уже через несколько мгновений он стоял на четвереньках, тяжело дыша, но всё же живой.
— Что… что произошло?
— Я выбил эти поганые штуковины прямо у тебя из головы, вот что произошло. — Сэр Тоуд неотрывно смотрел на два чёрных глаза, лежавших на песке. — Они начали тебя менять, Питер. Всё твоё тело позеленело, стало покрываться слизью, а руки… Я такого никогда не видел и, надеюсь, не увижу.
Питер размял распухшие пальцы. В тот момент, когда он вставил чёрные глаза, пальцы совершенно онемели. Кожа мальчика была липкой, слюна казалась солоноватой на вкус. Он снова надел повязку и, шатаясь, встал на ноги.
