— Почтенный мэтр Вайс рассказал, чем я обязана вам, миледи, — негромко сказала Аманда, глядя Ло прямо в глаза. — Вы спасли жизнь и мне, и Тимми, и малышке, которую я ношу. Он сказал, что вы не только отогнали серую гниль, но и сняли проклятье. Ах, миледи, я клянусь, у вас никогда не будет более благодарной должницы. И если я чем-нибудь смогу отплатить…
Она протянула руки, застенчиво улыбаясь, и Ло осторожно обняла хрупкую маленькую женщину, преподавшую ей такой урок мужества.
— Все будет хорошо, дорогая, — сказала она, желая этого всем сердцем. — Я рада, что нашла такую чудесную подругу.
Собираясь на обед, Ло с удивлением думала, что слова о дружбе, сказанные ею Аманде, впервые в жизни были не просто вежливостью. Ей никогда не везло иметь подруг. До поступления в Академию она была слишком юна и почти не выезжала в свет. А в Академии в первый же год подружилась с Маркусом.
Бастельеро по праву считался самым блестящим юношей нескольких курсов. Знатный, состоятельный, отчаянно красивый и неотразимо милый, он разбивал девичьи сердца еще легче, чем кидал темные заклятия. Девиц не отпугивала даже мрачная слава Избранника Смерти, личного рыцаря Претемной Госпожи и прямого выразителя ее воли. Напротив, это придавало Маркусу еще больше очарования в их глазах. И этот восхитительный объект воздыханий ускользнул от всех, отдав предпочтение несносной страшилке Ревенгар! Бледной как моль, мальчикоподобной заучке! Боевичке! Фи-и-и-и…
Адептки со всех факультетов искренне возненавидели Ло, что поначалу немало ее развлекало. Возможно, ее бы простили в конце концов, потому что Маркус ухитрялся быть галантным со многими девушками, однако на шестом году их учебы в Академии появился Ги, уже взрослый и овеянный потрясающим ореолом происхождения… Появился и, оглядевшись, примкнул третьим к веселой компании Маркуса и Ло, объявив себя еще одним ее рыцарем. Теперь Ло возненавидели смертельно, в прямом смысле. Особенно когда поняли, что войти в этот триумвират не получается больше ни у кого. Ги с удовольствием оказывал девушкам мимолетные знаки внимания, даже осчастливил кого-то из старшекурсниц ночными визитами, но потом неизменно ускользал, отправляясь проводить время в компании друзей.
Когда Маркус снял с ее вещей очередное заклятие с воздействием, уже далеко не относящимся к детским шалостям, Ло поняла, что в покое ее не оставят. «Оставят», — ослепительно улыбнулся Бастельеро и пообещал Академии, что отныне вся дрянь, насланная на боевичку Ревенгар, вернется прямиком к пославшему ее. Он лично этим займется. Еще две непонятливые девицы оказались в лазарете, но остальные поняли всё верно, и до конца учебы Ло была избавлена от прелестей женской так называемой дружбы.
Ги уехал домой за три года до выпуска Ло и Маркуса. И остался для нее еще одним близким человеком, не настолько, как Бастельеро, но кем-то вроде искренне любимого дальнего родственника. Наверное, только в юности так быстро, тесно и горячо сходишься с людьми… Однако присутствие Маркуса и Ги в ее жизни обернулось для Ло тем, что подруг у нее так и не появилось. Тогда она не жалела об этом. Но если у них с Амандой получится подружиться…
— А еще Молли велела передать, чтобы миледи не беспокоилась, — трещала Нэнси, подавая ей другое платье взамен измятого торопливым одеванием в лазарете. — Стол накроют как положено, Селина умеет. И еды сержант Мерри в городе на прошлой неделе заказал хорошей. Вот, теперь миледи — красавица! А для бедненькой фраганской леди Селина вчера одно из ваших платьев подогнала, как знала, что вы распорядитесь! То, что темно-голубое с опушкой. В груди-то расставить пришлось, да и в талии… Ну так понятно! Мужчины зерно сеют, а женщины потом как на опаре пухнут, — хихикнула болтливая девчонка, и Ло улыбнулась.
Отослав Нэнси помочь Аманде, она спустилась вниз и проверила накрытый стол. Два прибора для хозяев, два — гостям, еще два — Тибо и Лестеру. Последний — для Тильды? Что ж, нельзя вечно держать падчерицу вдали от общества, пусть она и не умеет себя в этом обществе вести.
— Как там гость? — спросила она Селину, раскладывающую салфетки.
Салфетки, Благие Семеро! И в вазе посреди стола — несколько веточек с яркими листьями, собранных в изящный букет! А зал аккуратно убран, нигде нет пыли, и стекла начисто вымыты. Ло напомнила себе, что бесценной фраганской девице следует выплатить премию, а заодно узнать о нуждах остальной прислуги, как положено хорошей хозяйке дома.
— Всем доволен, миледи, — сделала реверанс Селина. — Его светлости подали горячую воду и таз для умывания, а рубашку, которую он сменил, я после обеда постираю. Чистый шелк и лансийское кружево… — протянула она то ли с женским восхищением, то ли с профессиональным. — И как пошита! То есть вы-то знаете… Простите, миледи, я имела в виду, что у вас один портной!
О да, еще бы умелая швея не поняла, что рубашка Маркуса и та, что носит Ло, сшиты не просто одним портным, но и для одного человека. Ло мрачно покосилась на прикусившую бойкий язычок фраганку. Та усердно наводила на столе последний лоск, поправляя ленточки, украшающие букет. Нахалка! Но остальные будут думать то же самое, и хорошо если про себя. Разве что Аманда не поймет, в чем дело… Что ж, пережила ведь Ло обеды с ярлом Рагнарсоном? Лишь бы Маркус не вздумал что-нибудь устроить! Кажется, это будет очень длинный обед! А ведь она еще не успела и несколькими словами обменяться с другом, чтобы узнать, надолго ли он приехал. И, главное, для чего? Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, чтобы Маркус примчался из столицы, рискуя так открыто скомпрометировать Ло. Неужели узнал что-то о предателе?!
* * *
Предупреждение морока пришлось очень кстати, но даже с ним Эйнару хватило обменяться с гостем парой слов, чтобы от души пожелать ему убраться куда подальше. Про себя, само собой. Хотя йотунов некромант глядел так остро и насмешливо, будто видел его мысли насквозь. И при этом был учтив настолько, что это выглядело почти издевкой. Ни тени высокомерия, ни одного надменного словечка… А Эйнар все равно чувствовал себя так, словно это ему, а не первому попавшемуся солдату лорд Бастельеро, мэтр-лейтенант и орденский маг, швырнул повод коня, не удостоив даже приказом почистить и поставить в конюшню — и так ведь понятно, что нужно сделать.
Учились вместе, значит? По всему тогда выходило, что некромант — ровесник леди, но если Лавиния иногда выглядела гораздо старше своих двадцати шести, то Бастельеро Эйнар бы столько не дал. Черные кудри без единого седого волоска, ярко-синие глаза, светлая кожа, даже не обветренная… Мальчишка, да и только. И руки холеные, как у знатной женщины, словно лорд в жизни не держал ничего тяжелее ножа и ложки. Или своих некромантских штучек. Некромантов, кстати, Эйнар за свою жизнь видел всего несколько раз, и все они были мужчинами в приличных летах, солидными и даже мрачными. Оно и понятно — служители Смерти! Бастельеро не походил на них ничем.
«Он и на солдата не слишком смахивает, — мрачно напомнил себе Эйнар. — Но за спиной у этого щеголя три года войны, причем не в штабе. Кстати, получается, что баллады врут? В Руденхольмском ущелье было не двенадцать магов, раз еще кто-то, кроме леди, уцелел?»
