— Примерно раз триста за время моего обучения, — пробормотала Ло.
Как же ей хотелось грохнуть череп, который она держала, о каменный пол. Чтоб осколки разлетелись!
— И раз пятьсот — за время моего, — послышался чей-то голос.
Ло увидела расширившиеся глаза Саттерклифа, изумление на лице капитана, а потом обернулась, чувствуя, как по спине пробежал холодок. И нет, это был не страх, а самое настоящее, мать его барготову, явление материализации духа. Маркус, чтоб тебя, ты так нужен!
— Он очень любит говорить о торжестве разума, о целесообразности и высоких целях, — добавил полупрозрачный невысокий юноша в потрепанном мундире лейтенанта с красными орденскими нашивками. — Здравствуйте, леди Ревенгар. Мое почтение, капитан. Простите, вы теперь ваша светлость…
— Саймон? Саймон, мальчик мой…
Магистр пружинисто шагнул к звезде, остановившись у самой ее границы, и воззрился на сына со смесью торжества и изумления.
— Но как же… Я же пытался тебя позвать! В Руденхольме я искал тебя и в мире живых, и в посмертии! Если ты был так близко, почему…
— А тебе даже в голову не приходило, что я не хочу тебя видеть, отец? — сказал призрак Саймона Саттерклифа, и Ло посторонилась, чтобы они с отцом увидели друг друга лицом к лицу. — Ты всегда знал, что мне нужно, верно? Что мне читать, с кем дружить, как думать, что любить и чего бояться… Ты считал меня своим подобием… Нет, просто куклой на веревочках. Живым инструментом! Хотя ты всех считал инструментами. Леди Лавиния, — обернулся он к Ло. — Вы хотели узнать, почему вас ударили не обычным ножом, а ритуальным? Все просто. Пока вы горели от аркана Медеоса, отец устроил проверку господам из Вольфгарда. Он убил тех двух солдат на первом этаже и на выплеске силы от их смерти начал искать меня. Понял, что я давно мертв, и решил, что вольфгардцы его обманули. Снова поднялся наверх, чтобы использовать ключ в нужный момент, но до ключа уже дотянулись вы — и получили в спину тот же кинжал, только что использованный в ритуале. На Артура, принесенных в жертву солдат и вас всех ему было попросту плевать. Да и на меня тоже, если уж на то пошло.
— Саймон, нет… Мальчик мой…
— Твой? Да, пожалуй. Но я не хотел быть твоим, отец, как ты не понимаешь? Я хотел быть самим собой! Ты запер меня дома, а я хотел дружить с Артуром и его братьями, встречаться с девушками из их компании, ходить в трактиры и петь серенады под окнами красивых леди. Я хотел жить, отец, а не быть придатком к твоей лаборатории.
— Саймон, но я же отпустил тебя!
— О да, — горько усмехнулся призрак. — Отпустил, когда решил, что я не добился успеха. Что мои исследования зашли в тупик, а сам я — никчемный бездарь. Так ты мне сказал. Что я никому не буду нужен сам по себе, без твоего имени и денег. И ты прав. Я два года был тебе не нужен, а вспомнил ты обо мне, только когда понял, что я не только разумник, но и боевой маг. Живое доказательство своего открытия.
— Саймон, вы двойная звезда? — прошептала Ло, пытаясь понять.
— Нет, миледи, — покачал головой призрак. — В том-то и дело. Отец мечтал об этом, но у меня такая слабая искра, что за ней разглядеть отблеск другой магии было бы очень легко. Это у него за белым сиянием разума легко спрятался дар некроманта. Я не двойная звезда, я успешный эксперимент. Результат многолетних исследований магистра Саттерклифа, решившего, что двойную звезду можно пробудить в любом маге. А в профане — первую. Я заинтересовался этим еще в детстве, мне так хотелось быть настоящим магом! Исцелять людей или повелевать молниями… Ну хотя бы с собаками разговаривать! Но я мог только считать, находить взаимосвязи и видеть результаты сложных последовательностей. Зато очень хорошо. Я больше десяти лет просчитывал то, что давал мне отец, а потом построил собственную теорию. И добился успеха! Разжег в себе алую искру — сам, без всякой помощи. А потом вызвал Артура и поменялся с ним внешностью, научив его, как сойти за меня. Он был в восторге. Ему всегда не хватало денег, а как раз их отец для меня не жалел. Сын магистра Саттерклифа может позволить себе все! Кроме свободы. Дальше вы знаете… Ах нет! Капитан, — повернулся он к Рольфсону. — Я не дезертировал! Мне очень жаль, что так вышло тогда с обвалом дороги, клянусь! Я оказался слабым боевиком, но мы с Артуром думали, что в крепости хватит и этого. Меня убили в ночь перед тем, как пришла подмога. Так обидно… Грэм решил дезертировать, а я заметил и попытался его удержать. Он меня убил, свалил тело в колодец, а сам спустился на западную сторону и ушел в Невию. Я прошу правосудия! Ведь когда-нибудь вы сможете?
— Мы сможем, — уронил капитан, и это прозвучало клятвой. — Мне жаль, Артур… то есть Саймон. Вы были хорошим товарищем и славным лейтенантом.
— Напишите это на моей могиле, — усмехнулся юный Саттерклиф. — Это лучше, чем «бездарь и сын своего отца». Это я точно заслужил сам. Я, конечно, далеко не бездарь, но теперь это не доказать, все результаты исследований я уничтожил дочиста. И достать меня из Претемных Садов, чтобы их восстановить, ни у кого больше не выйдет.
— Саймон, мальчик мой, подожди, — мягко начал Саттерклиф-старший. — Ты меня тогда не понял. Да, я был раздражен и разочарован, но я люблю тебя. Посмотри, на что я ради тебя пошел. У тебя будет новая жизнь, сын! Если ты захочешь, потом мы подберем тебе новое тело. А я… я стану твоим другом, а не только отцом. Обещаю…
— Другом? Да ты мне даже умереть спокойно не дал! — закричал юноша, дрожа, как марево, над полом. — Я сбежал от тебя, отец! От твоей опеки, от твоего равнодушия, от бесчеловечности всего, что ты говорил и думал! Забился в самый глухой угол, какой нашел, жил спокойно… Может, через несколько лет попросил бы отставку и начал новые исследования. Что-нибудь действительно полезное, вроде корректировки порталов или трехмерного сворачивания рунескриптов. Но меня убили! И знаешь, даже этому я больше рад, чем жизни рядом с тобой. Я хочу покоя, отец! Уйти к Претемной, забыть все это, вернуться когда-нибудь в новом теле и с новой личностью, которую ты не измазал своими теориями о высшем праве мага. Оставь меня в покое! Просто! Оставь! Меня! В покое! Мэтр Бастельеро, ради Претемной, хватит прикидываться, я-то все вижу! Упокойте меня уже, прошу вас как брата по Ордену!
— И зачем было так орать, Саймон? — недовольно спросил Маркус совершенно нормальным голосом. — Шепнули бы потихоньку, я бы вас отправил. Жалко мне, что ли? Это мой долг вообще-то. Властью, мне данной, отпускаю вас, Саймон Саттерклиф, к той, что милосердна и справедлива. Пусть прах ваш покоится с миром, а душа освободится и познает предначертанное.
— Благодарю… — прошептал юный маг, радостно улыбнувшись и истаивая в воздухе.
— И это все? — потрясенно спросил капитан, явно представлявший некромантские ритуалы более пышными или мрачными.
— У меня — все, — огрызнулся Маркус, садясь удобнее. — Я вам не ярмарочный фигляр, который дохлую курицу час поднимает, пока публика кидает деньги. Когда я отсылаю душу, она уходит быстро и надежно.
— Нет! — закричал магистр, врываясь в звезду и едва не сбив Ло. — Саймон! Саймон, вернись!
