— Кому — надо? Мне вы нужны такая, какая есть.
— Уверены? — спросила Ло, боясь сорваться, словно шла по узкой тропке над пропастью. — Магичка без магии, леди без репутации, да и характер у меня не подарок…
— У меня тоже, — спокойно сказал капитан, делая к ней неуловимый шаг, будто скользя по полу. — И со мной тоже сложно. И вам еще скажут, что вы вышли за дикаря, северянина, бастарда. И я никогда не смогу дать вам то, что могут другие. Богатый дом, слуг, драгоценности…
— Вы думаете, мне это нужно? — голос Ло дрогнул.
— Если бы я так думал, я бы не просил вас… Не просил стать моей женой по-настоящему.
На каменном лице капитана живыми казались только глаза, в которых плескался яростный северный шторм. И Ло с отчаянием поняла, что должна решить. Да, теперь она может сделать куда более выгодную и приличную партию. Выйти за аристократа, как следует женщине ее рода и положения, как ей и мечталось когда-то. И жить спокойно, оставив капитана Рольфсона его внутренним йотунам, что сейчас рвут северянина на части. Забыть Драконий Зуб, холодные северные горы, опасность и смерть… Разве она не заслужила быть счастливой?
Но разве она может быть счастливой без него? Да, он всегда будет поступать по-своему. Решать, когда и с кем идти в бой, и срываться в горы за фейелами, думая, что достаточно попросить ее не беспокоиться. И ей придется научиться понимать его. И уступать в чем-то, помня, что он согласился бросить ради нее собственную жизнь. Но никогда она не почувствует себя преданной и обманутой, никогда не станет живым украшением мужа-хозяина, не лишится собственной воли и желаний. Если только… Если сейчас Эйнар выберет верно, а она сможет принять его выбор, каким бы он ни был.
— Вы хотите, чтобы после суда над магистром я осталась здесь, в крепости? — спросила она, еще не зная, что ответит, скажи он «да», но уже боясь этого.
— Что? Нет!
Он взглянул с искренним недоумением и пояснил:
— Вы ведь не сможете без магии. Я помню, как вы говорили о ней и о крыльях. Вам нужно снова учиться и вернуть себе то, что ваше по праву. Вам нужно в столицу, миледи. Ради вас и ради детей, им здесь тоже не место. И если пожелаете, я буду рад поехать с вами. Но если вы решите…
— Я уже решила, капитан, — перебила она его с тем же сладким, почти постыдным томлением, так и не проходящим от его взгляда, сдержанного, но жаркого, который ласкал ее лицо, открытые одеялом плечи и руки, как тепло очага.
Сказала и замерла, глядя на него в ответ, впервые постигая наслаждение женской власти, сравнимой с упоением магической силой. Так приятно было видеть надежду в его глазах, так хотелось продлить тонкий миг, словно балансирующий между счастьем и отчаянием, что Ло едва не увлеклась, но почти сразу устыдилась и, уронив цветы на одеяло, протянула Эйнару правую руку.
Он взял ее осторожно, а потом, спохватившись, отпустил, чтобы сдернуть холодную толстую перчатку, и снова поймал пальцы Ло в ладонь, слегка сжав их. Наклонился и поднес к губам, обжигая холодом и еще чем-то, мешающимся с обычными чувствами. Вдыхая запах мороза от куртки и волос Эйнара, Ло поняла, что у нее горят щеки и уши, а жар все течет ниже, в грудь и к низу живота, и даже дальше, до самых кончиков пальцев на ногах. «От холодных губ — такое тепло», — в смятении подумала она, уже подозревая, что обычные законы природы в этом случае работают как-то иначе.
— Это значит «да»? — подняв голову от ее руки, спросил Рольфсон.
И снова от его взгляда и прикосновения так и не отпустивших ее пальцев волна пробежала по телу.
— Да! — выдохнула она беспомощно, зная, что по ее лицу сейчас можно читать как по книге. — Капитан… Я… Благие боги, Эйнар!
— Да, миледи? — улыбнулся он краешками губ, но и эта улыбка, незнакомая в той же мере, в какой она оказалась восхитительно мягкой, заставила Ло дышать чаще.
— Я сказала «да» на предложение остаться вашей женой, — выпалила Ло смущенно и почти сердито. — Но на все остальное… вы можете дать мне еще один день? Я не могу, я не готова…
— Сколько угодно, миледи, — продолжал улыбаться он, одним легким движением снова оказываясь на ногах. — Я как-то и не рассчитывал подтверждать наш брак прямо сейчас. Простите, мне нужно привести себя в порядок.
— Да, конечно, — растерянно и еще сильнее краснея, сказала она. — Вы же двое суток провели в этих барготовых горах! Ради Пресветлого Воина, Эйнар, вам немедленно нужно в горячую купальню, а потом переодеться и поесть!
— Что мне действительно нужно, — сказал он негромко уже от двери, — это чтобы вы чаще звали меня по имени. До встречи, миледи.
— А сам-то… — буркнула Ло, дождавшись, пока дверь плотно закроется, преграждая доступ холоду из коридора, и выбираясь из постели. — Дела в горах, значит? И Тибо с Лестером, и Маркус… Ну ладно же! Придется вам искупить вину делом, господа заговорщики и интриганы!
О, какой сладкой может быть месть в некоторых случаях! Его светлость сожалеет, что не может жениться еще раз? У него будет возможность это доказать! Главное, чтобы никто раньше времени не выдал тайну, но чутье подсказывало Ло, что сегодня весь гарнизон с радостью сыграет на ее стороне.
Встав перед зеркалом в одной рубашке, упорно сползающей с плеч, она прижала ладони к пылающим щекам, но охладить их таким образом не получилось. В зеркале отражалась не Ло. Куда-то подевалась блеклая и неуверенная в себе женщина, которой по-настоящему шел только армейский мундир. Нет, она не стала вмиг роковой красавицей, разбивающей мужские сердца. Из волос не исчезла седина, фигура не налилась томной пышностью, а губы не стали ярче. Но глаза сверкали, как льдинки в солнечный весенний день, и Ло чувствовала себя восхитительно живой. Как мало для этого нужно! И как это много — знать, что ты любима и желанна, что впереди будут трудности, даже беды, но не будет одиночества и равнодушия. Эйнар Рольфсон привез ей фейелы, сорванные высоко в стылых зимних горах, согревая их собственным теплом; неужели он позволит замерзнуть ее сердцу и телу?
Ло улыбнулась отражению, примеряя эту новую улыбку счастливой женщины, как лучшее украшение. А наряд, который подойдет к ней для первой брачной ночи, она и так знала. Прости, Мелисса, но придется тебе выходить замуж в собственном свадебном платье, на подарок короля у твоей сестры совершенно другие планы!
* * *
Тибо разбудил Эйнара, едва минула полночь. Растолкал без всякой жалости, а ведь знал, что день выдался не из легких. И, протягивая какой-то ворох, поинтересовался:
— У тебя совесть есть? Люди ждут, между прочим. И леди Лавиния мерзнет.
Про людей Эйнар еще пропустил мимо ушей, а вот на упоминании Лавинии вскинулся. Мерзнет? Где? И вообще, что за утбурдова пляска опять творится в его крепости, где еще с вечера все было спокойно?!
— Нет, капитан, тебе все-таки не башню в герб надо, — вздохнул Тибо. — Вот как его величество снова увижу, храни его Благие, попрошу лично тебе туда геральдического зверя дорисовать. Барана позолоченного. Ты обещание вчера давал? Что жениться согласен? Выполнять думаешь?
