Злая обида плавилась где-то внутри, заливая нутро кипятком, горяча кровь. Да, он и вправду Кирпич, бывшая невийская дубина, сторожевой пес. Но зачем вот так? Почему было не поговорить с ним честно и наедине?! Ведь, не услышь Эйнар разговор, сейчас бы не знал ровно ничего!
А потом вспоминалось все, что творилось в крепости: их ссоры, Тильда, морок… Что ж, капитан, значит, ты сам виноват. Не заслужил. И ты ведь сам себя уговорил, что с ярлом твоей жене будет безопаснее. Нет, не твоей жене! Просто леди. Боевой магичке. Аристократке. Живой легенде, чтоб ее… Главное — живой.
Эйнар прошел эту дюжину или чуть больше шагов, чувствуя на себе столько взглядов, что спина чесалась между лопатками. Но сам видел только один взгляд — светлый и холодный, как первый ломкий ледок на реке.
— Леди…
Он склонил голову и тут же выпрямился, ловя малейшее изменение на бледном лице магички.
— Капитан?
Их, конечно, слышали, хоть и не слишком хорошо, но Эйнару было плевать. Хотя бы часть долга он собирался отдать, пока еще мог.
— Благодарю, миледи, — сказал он негромко. — Вы были прекрасной хозяйкой все эти дни. Если бы не вы…
Удивление в ее глазах вспыхнуло всего на несколько мгновений, но и этого хватило, чтобы серо-голубой лед потеплел.
— Вам стоит благодарить своих людей, милорд, — сказала магичка мягким грудным голосом. — Селину, Молли, мэтра Вайса. И особенно сержанта Мерри. Их заслуга неоценима. Кроме того, не рано ли? Гости еще не уехали.
— Именно поэтому, — уронил Эйнар, отступая в сторону, чтобы дать ей путь.
Два шага вперед. Четыре. Пять…
Эйнар смотрел, как она проходит половину пути и останавливается, а Рагнарсон идет ей навстречу. Но когда между ними осталось совсем немного, ярл вдруг остановился и взглянул на Эйнара, позвав:
— Капитан?
Только сейчас Эйнар увидел, что в руках у Рагнарсона меч в ножнах. Роскошные ножны, отделанные бирюзой, позолоченная рукоять… Пожалуй, меч на поясе самого Рагнарсона выглядел куда проще.
— Капитан, — снова сказал волчий ярл, улыбнувшись, и Эйнар подошел, чувствуя, как по спине катится ледяной крошкой дурное предчувствие. — Ваше гостеприимство выше всех похвал. Прошу, примите на память.
Он склонил голову, протягивая меч на вытянутых руках, потом горделиво выпрямился, и Эйнар стиснул зубы, встретившись с насмешливым взглядом, полным превосходства.
— Простите, ваша светлость, — сказал он, изнывая от тяжелого стыда, — но я предпочитаю топор. Не дело, чтоб такое прекрасное оружие осталось без употребления.
Проклятье, глупее отговорки не придумаешь! Но ведь не скажешь прямо то, что понятно обоим без слов: отдариться за меч, на рукояти которого клеймо Арса Медвежьей Пасти, Эйнар не сможет ничем. Хоть все имущество продай, хватит разве что на ножны, которым по цене далеко до клинка. А взять, не отдарившись, вещь подобной цены — позор. Но и отказаться нельзя, Эйнар без того уже встал на самый край прямого оскорбления гостя. Вон как замерли вольфгардцы, ловя каждый звук и движение.
— Что ж, пригодится вашему сыну, — продолжал улыбаться ярл, держа увесистый красавец-клинок легко, словно прутик. — Не обижайте меня отказом.
Тварь… Все он прекрасно понимал, все рассчитал безупречно. Наверняка клинок работы Арса взят из королевских даров, но разве теперь это имеет значение? Не принять подарок — прямой плевок в лицо. Тогда уж поединка не избежать, а главное, обычай будет целиком на стороне Рагнарсона. Как и законы чести, которым он обещал следовать.
Эйнар молча принял дар, тяжело оттянувший ладони. На мгновение меч, переходя из рук в руки, соединил их, и ярл торжествующе блеснул глазами. Все еще можно было поправить, найдись у Эйнара что-то, пусть не равноценное, но хотя бы достойное стать подарком. Но счет шел на удары сердца, а послать за ответным даром Эйнар не мог. Его топор? Даже не смешно.
— Боюсь, высокий ярл, — сказал он еще мрачнее, с трудом выталкивая слова из пересохшего горла, — за такое сокровище отдариться мне нечем. Разве что сами скажете, что вам приглянулось из того, чем я владею.
«Ну давай же! — глянул он в лицо ярлу. — Не зря ты все это затеял, так продолжай. Занес меч — опусти».
— Что ж, капитан, — продолжал улыбаться Рагнарсон. — Чтобы оружие принесло вам удачу, я и впрямь попрошу за него безделицу на память. Всего лишь ленту леди Ревенгар, на гладкую дорогу.
Слово было сказано — и упало в мертвой тишине. Эйнар видел краем глаза потрясенные лица Сигурда и Рори, невозмутимую физиономию Дагмара, мрачную — Тинлейвсона. Немногие дорвенантцы тоже притихли, чуя неладное. Леди, стоя как раз посередине между ним и Рагнарсоном, молча переводила взгляд с одного на другого, но по ее лицу Эйнар ничего не мог прочесть.
— Вот как, значит, — медленно сказал он, стискивая рукоять подаренного меча. — И вправду безделица.
Будь ты проклят, Лисий хвост с волчьими зубами! Получить от женщины ленту — заручиться обещанием, что именно тебя она ждет, желая, чтоб дорога оказалась гладкой, как эта лента. Замужняя, конечно, ленту второй раз подарить не может. Кроме одного-единственного случая — если хочет сменить мужа и уверена, что он проиграет в поединке. Потому что добром такое решить невозможно.
Молчал, улыбаясь, Рагнарсон, молчал его отряд. Малкольм, стоявший у вяза, передернул плечами, словно скидывая с них что-то, и Эйнар отстраненно подумал, что счет на людей, пожалуй, будет равный. Потому что у ярла, конечно, десяток человек и пара ведьмаков, но дорвенантцев больше. Еще и Тибо где-то… Но нельзя. Даже если придется сдохнуть под мечом Рагнарсона. Потому что ценой смерти ярла будет не просто голова Эйнара Рольфсона и его солдат, а сорванный мир с Вольфгардом. Они оба это понимали, и на миг Эйнару показалось, что в глазах ярла мелькнуло сочувствие. Но в следующий миг волк посмотрел на леди — и сочувствие исчезло, утонув в голодном золоте вожделения.
А леди молчала. И Эйнар вдруг понял, что она-то и в самом деле не видит в просьбе Рагнарсона ничего необычного. Считает, наверное, что у нее просят пустяк из вежливости. Вроде платочка или рукава на рыцарское копье во время турнира. Так, на удачу… Она же дорвенантка! И стоило ему это понять, как внутри обожгло злым жаром. Да, он почти смирился с тем, что она уйдет. Заставил себя смириться. Но сама! Понимая, что делает. Законы чести?! Какие, к утбурдам, законы чести позволяют обмануть дорвенантку, знать не знающую, что такое подарить ленту?!
Он не успел понять, как сделал шаг. Просто вдруг оказался между ярлом и магичкой, и, будь Эйнар в самом деле псом, загривок бы у него сейчас вздыбился и клыки оскалились. А так он просто стоял, сжимая кулаки и ясно понимая, что при малейшем подозрении люди Рагнарсона имеют полное право его убить, спасая ярла. Да и свои, кстати, обязаны. Спасая посла.
— Что же вы, капитан, — тихо и почти нежно сказал Рагнарсон, выдерживая его взгляд, но перестав улыбаться. — Откажете леди в ее законном праве выбрать?
