— Право? — выплюнул Эйнар, сдерживая рвущийся из груди звериный рык. — Выбрать? Даже не зная, что она выбирает? Это ваша честь, яр-р-рл?
Вот теперь глаза Рагнарсона полыхнули по-настоящему. Эйнар почти увидел, как он делает шаг, выхватывая меч… Но вольфгардец сдержался. Только посмотрел на магичку и еще мягче спросил, ухитрившись в одно слово вложить столько тягучего обещания и нежности, что Эйнара передернуло:
— Миледи?
Миг… второй… третий… Малкольм уронил руку на меч. Ведьмак Тинлейвсон поднял руки перед собой. Четвертый… На галерее второго этажа мелькнул Тибо, опирающийся на перила в странной позе. Пятый… Рори и Сигурд с застывшими лицами сомкнули плечи за спиной у ярла… Эйнар отсчитывал мгновения, как приговоренный к казни. Глянуть в лицо своей жене он не мог, потому что боялся отвести взгляд от Рагнарсона. И ушам не поверил, когда услышал холодно-спокойный голос:
— Простите, ваша светлость, но я вам уже ответила. И все мои ленты — только для мужа.
Раздайся с небес голос Пресветлого, Эйнар не поразился бы сильнее. И отсвет своего изумления он увидел на лице ярла, дернувшегося, как от укола. Еще несколько мгновений ярл молчал, смотря на леди, потом перевел взгляд на Эйнара. И в ледяном золоте его разом успокоившегося взгляда Эйнар увидел свою смерть так ясно, словно она уже случилась.
— Но отпускать вас без подарка и вправду не делает нам чести, — прозвенело из-за плеча Эйнара то ли бьющимся стеклом, то ли столкнувшимися клинками.
Он уже слышал такой голос. И сейчас точно знал, что его жена не просто зла — она в ярости. Той самой ярости, которая не разбирает силы врагов и не видит препятствий. Похоже, леди все-таки знала, что у нее попросили. И — мгновенно осенило Эйнара — именно это склонило выбор в пользу пса, а не волка. Просто потому, что нрав леди не стерпел попытки увезти ее обманом. Ярл сделал ставку — и проиграл. Успел ли он сам это понять?
— Позвольте, милорд супруг мой.
Магичка шагнула, встав рядом с Эйнаром, так что он видел бьющуюся жилку на ее виске и заострившееся бледное лицо, только скулы и губы порозовели.
— Миледи? — настороженно уронил ярл — теперь его очередь была чуять неладное.
— Признавая долг, вы назвали меня не только леди.
Она улыбнулась, вскинув голову, такая же прямая и надменная, как Рагнарсон. Тонкая, беловолосая, но не блеклая, как казалось Эйнару раньше. Сталь не бывает блеклой. Она просто не удостаивает быть яркой, ее ценность — в другом.
— Я слушаю, — медленно кивнул Рагнарсон.
— Раз уж вы не получили ленту от леди Ревенгар, не возьмете ли это от Стального Подснежника?
Леди так же медленно, напоказ всему двору, подняла руку, и серебряная серьга, искрящаяся огоньками мелких бесцветных камней, покинула ее левое ухо. В правом же, поймав солнечный луч, блеснула еще острее, с вызовом. Леди протянула Руку точно так же, как недавно — ярл, предлагая Эйнару меч.
— Боги… — прошептал кто-то, и в полном беззвучии двора шепот услышали все.
— Вы…
Голос Рагнарсона осекся, и Эйнар его понимал. Потому что творилось неслыханное. Вместо ленты ярлу Хёгни, главе одного из самых могущественных кланов Вольфгарда, сумасшедшая дорвенантская магичка предложила воинское побратимство. И ведь имела право! Он сам назвал ее офицером!
— Вы понимаете, что отдаете? — справился ярл с собой, вглядываясь в лицо магички то ли с восторгом, то ли с ужасом.
— Понимаю, — бесстрастно отозвалась та. — Но иного не будет. Я свой выбор сделала, а ваш — за вами.
Едва дыша, Эйнар смотрел, как ярл осторожно, словно ядовитую тварь, берет серьгу с узкой женской ладони. Как быстро облизывает губы. Как вглядывается в лицо стоящей перед ним женщины, невольно подаваясь вперед в последней сумасшедшей надежде… И как невидимая струна, до предела натянувшись между ним и леди, лопается, заставляя Рагнарсона порывисто выдохнуть:
— Дагмар, иглу.
— Мой ярл…
В голосе ведьмака звучал испуг, Эйнар понимал и его тоже. На глазах у вольфгардского посольства и дорвенантского гарнизона творилась легенда, о которой сложат баллады и саги. А попасть в легенду и пережить ее сотворение удается немногим.
— Иглу! — бросил Рагнарсон с тоскливой яростью, и Черный Снег, подойдя, молча подал вытащенную откуда-то костяную иглу.
Не отводя взгляда от магички, вольфгардец ткнул острием в мочку правого уха. Не поморщившись, на ощупь вдел серьгу, и струйка крови побежала, пятная серебро алым, капая на плечо и пачкая новый плащ. Леди протянула ладонь, и ярл положил в нее иглу. Все верно, под серьгу побратима плоть всегда прокалывается заново, чтобы смешать кровь. Резкий укол — и Эйнар сам с трудом выдохнул, глядя на исказившееся лицо магички. Закусив губу, она вдела серьгу, пачкая ее кровью точно так же, как ярл.
Вот и все. Рассудком Эйнар понимал, что леди выиграла у них обоих. Она не просто предотвратила поединок! Даже Лисий хвост Рагнарсон вряд ли посмеет навредить мужу своей названой сестры. Да и толку ему теперь убивать Эйнара?
— Гладкой дороги, Ингольв, — сказала магичка, с той же ледяной безмятежностью обращаясь к ярлу по имени, как и положено сестре.
— И тебе остаться с добром, Лавиния, — склонил голову Рагнарсон.
Сделав шаг назад, он так же надменно выпрямился, посмотрев на Эйнара, но теперь в золоте волчьих глаз плескалась боль.
— Видят боги, капитан, — сказал ярл хрипло, — впервые в жизни я смотрю на женщину, завидуя мужчине. Береги мою сестру, чтоб тебя…
Круто развернувшись, так что плащ плеснул складками, он взлетел в седло давно ждущего жеребца, и мир вокруг рассыпался звуками и движением. Вольфгардцы уезжали молча, но фыркали кони, звякала сбруя, цокали по камням двора копыта, пока отряд выезжал за ворота. До боли сжимая жесткие ножны ярлова подарка, Эйнар сглотнул ком в горле, чувствуя, как льется по спине холодный пот. Мимо только что в очередной раз прошла смерть. Он подумает об этом потом. И поблагодарит леди…
— Сержант! — повернувшись, окликнула магичка Тибо, стоящего на галерее. — Какого Баргота вы там делаете с арбалетом?!
— Вот не поверите, миледи, — невозмутимо отозвался Тибальд, вытирая рукавом лоб, хотя во дворе было совсем не жарко. — Пружина ослабела. Подтягиваю…
— Нашли место.
Она улыбнулась как-то беспомощно, зябко обняла руками плечи. И, прежде чем Эйнар снял куртку, ругнув себя за тупость, торопливо ушла наверх, в крепость. Остальные тоже мгновенно вспомнили о делах, и Эйнар остался стоять посреди двора один, дыша невозможно вкусным осенним холодом с жадностью приговоренного, получившего то ли помилование, то ли отсрочку. Потому что ярл уехал, а это значит, справляться с проклятым мороком придется самому Эйнару.
Глава 23
СНЫ И ПИСЬМА
По лестнице Ло взлетела, словно кто-то за ней гнался. Вбежала в комнату, бросила взгляд в окно, однако, чтобы увидеть там хоть что-то, кроме неба, следовало подойти к подоконнику, а она села на кровать и закрыла лицо ладонями. Нет, она не будет смотреть! Пусть даже точно знает, что краешек дороги, вьющейся по склону за крепостной стеной, можно разглядеть. Ей некого провожать взглядом!
