Мы пришли к решению, отличному от того, которое мы со Стивом использовали для женщин и математических экспериментов. Мы использовали тот же самый тест, на котором чернокожие отстали при обычном тестировании. Но мы сказали другой группе участников, что тест был заданием для изучения решения проблем в целом, и подчеркнули, что он не измеряет интеллектуальные способности человека. При помощи такой инструкции мы сделали стереотип об интеллекте чернокожих безотносительным к интерпретации их опыта по отношению к этому конкретному заданию, так как оно не могло измерить их интеллектуальные способности. При помощи инструкции мы освободили чернокожих участников от угрозы стигмы, которую они могли бы иначе испытывать во время сложного теста на вербальное мышление.
И они ответили соответствующим образом. Они показали результат на том же более высоком уровне, что и тестируемые белокожие с равными навыками и знаниями, и значительно выше, чем чернокожие тестируемые, для которых тест был представлен как проверка вербальных способностей. Без риска подтвердить негативный стереотип об интеллекте их группы неуспеваемость, которую они могли бы показать по результатам теста, полностью исчезла.
Благодаря этой находке мы почувствовали, что с разумной степенью уверенности в себе можем говорить о том, что знаем три вещи. Во-первых, мы знали, что эффект давления стигмы на интеллектуальную эффективность был общим. Он не случился только с женщинами. То же самое произошло по крайней мере с двумя группами – женщинами и чернокожими участниками. В критических ситуациях тестирования в том обществе и в то время давление выступило групповой личной идентификацией, так же, как ограничения в бассейне были расовой личной идентификацией в Чикаго моей молодости. Такая идентификация связана с серьезными потерями – снижением результатов теста, от которого могут зависеть чьи-то возможности.
Во-вторых, мы знали, что, несмотря на озабоченность наших рецензентов по гранту и наши собственные опасения, личная идентификация была достаточно мощной, чтобы повлиять на результат теста сильнейших студентов в этих группах с наименьшим количеством академических и мотивационных проблем. Как и спортивных журналистов в Сиэтле, когда «Соникс» начали выигрывать, факты оттеснили нас от взгляда на недостатки этих групп в объяснении их недостаточной эффективности. Все больше и больше казалось, что было задействовано давление стигмы.
И в-третьих, найдя надежное средство воспроизведения в лаборатории неуспеваемости «черных» студентов, которую мы видели в реальной жизни, мы знали, что теперь можем рассмотреть ее вблизи – разобрать на части и увидеть, как она работает. Исходя из наших рассуждений, напрашивался вопрос: действительно ли люди, испытывающие давление стигмы, беспокоятся о подтверждении негативного группового стереотипа.
Мы исследовали это простым способом. Мы снова попросили чернокожих и белокожих студентов Стэнфорда пройти сложный словесный тест. Перед началом мы предложили им несколько примерных заданий так, чтобы они могли увидеть, насколько сложным будет тест, а затем показали список из восьмидесяти фрагментов слов. Каждый фрагмент представлял собой слово без двух букв. Их работа состояла в том, чтобы дополнить каждый фрагмент настолько быстро, насколько они могли, как в игре свободной ассоциации. Мы узнали из предварительного опроса, что двенадцать фрагментов можно дополнить словами, отражающими стереотип об интеллектуальных способностях чернокожих, например, фрагмент слова «-пой» может быть завершен как «тупой» или фрагмент «-ка» может быть завершен как «гонка». Если просто сесть, чтобы пройти сложный тест на способности, было достаточно заставить черных студентов вспомнить о стереотипах о своей расе, и эти студенты могут дополнить больше фрагментов словами, связанными со стереотипами. Они так и сделали. Когда чернокожим студентам сказали, что тест измеряет способности, они завершили большую часть фрагментов словами, связанными со стереотипами, нежели когда им сказали, что тест не является мерой измерения способностей. Находясь под давлением стигмы, они явно вспоминали стереотипы о способности их группы мыслить. Не находясь под таким давлением во время теста, белые не дополнили почти никакие фрагменты словами, связанными со стереотипами.
Джош придумал другой способ выяснить, какого рода беспокойство вызывал стереотип. Снова мы попросили черных и белых участников перед тестом составить рейтинг – на этот раз по своим предпочтениям различных видов музыки и спорта. Некоторые из них были связанны с образом чернокожих, например, баскетбол, джаз и хип-хоп, а другие – нет, например, плавание, теннис и классическая музыка. Интересно, что когда черные студенты собирались проходить тест на способности, они, как правило, отвергали вещи для чернокожих, проявляя меньший интерес к баскетболу, джазу и хип-хопу, чем белые студенты. Но когда тест был представлен как тест, не связанный с проверкой способностей, черные студенты выказывали сильное предпочтение вещам для черных людей. Они, казалось, избегали таких вещей, если предпочтение могло бы способствовать поощрению стереотипных представлений о них. Всеобщее внимание к стереотипу о группе – это то, чего они избегали.
Наконец, появились данные о том, что угроза подтверждения стереотипа вынуждала искать оправдания, искать нечто, что можно винить в неуспехе кроме себя. Мы спросили участников, как много они спали в ночь перед экспериментом. Чернокожие студенты, собиравшиеся пройти тест на способности, сообщили о том, что спали меньше, чем чернокожие студенты, собиравшиеся делать просто задание, и меньше, чем белые студенты с подобными ожиданиями. Перед риском стереотипного суждения студенты объяснимо искали способ смягчить удар, если он на них падет.
В дополнение к любым навыкам и мотивации, которые они имели, в дополнение к любым ожиданиям от выполнения теста, в дополнение к любым способностям и тенденциям, которые у них были, чернокожие студенты защищались от суждения о своей группе и о себе как о члене группы. Они решали тест, и другим он нравился, что было обусловлено историческим контекстом.
5
Ранние эксперименты дали понять, что нет никакой необходимости иметь академические недостатки, чтобы пострадать от давления стигматизации – настолько ясно на самом деле, что они выявили ироничную, противоположную вероятность: то, что делает вас восприимчивыми к давлению стигмы, – это в меньшей степени ваши академические недостатки, чем ваши академические сильные стороны! Если бы это было так, было бы чрезвычайно важно об этом знать. Это помогло бы нам лучше понять природу давления, и определить, кто подвержен ему сильнее. Наши эксперименты до этого момента не могли ответить на эти вопросы, ведь в них участвовали только сильные студенты. Мы не знали, что случилось бы, если бы мы добавили более слабых учеников. Будет ли на них также влиять давление стигмы? Значит ли это, что давление влияет на всех в группе со стигматизацией способностей? Или они не испытывали бы давления – значит, вместо этого что-то в сильных студентах одной из этих групп делает их особенно подверженными такому давлению? Чтобы ответить на эти вопросы все, что нам было нужно, – это выборка более слабых студентов из групп, которые мы изучали. Тогда мы могли бы повторить эксперимент и посмотреть, повлияло ли давление стигмы на их эффективность как на более сильных студентов из группы. У нас была только одна проблема: где найти выборку более слабых студентов в очень избирательном университете.
