Это показало нам, что перспектива межрасового разговора на расово чувствительную тему заставила белых участников вспомнить о расистском стереотипе. И чем больше они помнили об этом стереотипе, тем больше они дистанцировались от черного собеседника. Беспокойство о стереотипах отдаляло их.
Но было еще другое объяснение. Вспомните вопрос о том, чем вызван первый класс «Саутвест Эйрлайнз»: угрозой идентичности или старомодным предрассудком? Тот же вопрос актуален здесь. Белые участники дистанцировались от черных собеседников, когда темой было расовое профилирование из-за угрозы идентичности, как мы предполагали, или из-за предрассудков? Возможно, более расово предвзятые участники этой группы сидели дальше от своих собеседников, отражающих их предубеждения, и тогда им пришлось больше всего волноваться о том, что их мнение сочли предвзятым.
Мы провели еще один эксперимент. Он использовал по существу те же процедуры как первый, но на этот раз за двадцать четыре часа до начала эксперимента мы измерили, насколько расово предвзяты были наши участники. Мы измерили их осознанные и неосознанные предрассудки. Сознательной мерой был «Современный вопросник по расизму». Бессознательной мерой был тест имплицитного отношения (ТИО). ТИО измеряет бессознательное или имплицитное отношение к данной группе, в данном случае – афроамериканцам. Он построен по принципу, что нам требуется больше времени, чтобы сказать о том, что мы узнаем слабую умственную ассоциацию – например, между Джорджем Бушем и поп-звездой Майклом Джексоном, которые связаны только тем, что были публичными фигурами в одну и ту же эпоху – чем сказать, что мы узнаем сильную умственную ассоциацию – например, между Лорелом и Харди из классической комедийной команды. Так что если мы быстрее узнаем ассоциации между неграми и негативными вещами, например, между чернокожими и преступностью, чем ассоциации между черными и позитивными вещами, например, между черными и успехами в карьере, и если обратное происходит с нашими ассоциациями с белыми, то у нас есть неявная отрицательная ассоциация с неграми. То есть наши ассоциации по отношению к ним бессознательно более негативные, чем наши ассоциации с белыми (этот интересный тест, разработанный социальными психологами Энтони Гринвальдом и Махзарин Банаджи, доступен для читателей на www.implicit.harvard.edu. Так как ТИО полагается на время, которое уходит у людей на реакцию, сразу отраженное на экране компьютера, подделать его довольно сложно.
Наш эксперимент после проведения этих измерений обнаружил то же самое, что и первый. Белые мужчины-участники, ожидавшие разговора о расовом профилировании, сели дальше от черных, чем от белых собеседников участники ожидали разговора только с одним собеседником).
Расстояние, которое они оставляли между собой и их черными собеседниками, не менялось в зависимости от участников с большими или меньшими предрассудками. Так получалось независимо от того, как предрассудки измерялись: сознательно при помощи «Современного вопросника по расизму» или подсознательно при помощи ТИО. Раскрывающий глаза вывод. Предрассудки не повлияли на дистанцирование в этом эксперименте. Правда, наша выборка элитных студентов не отличалась большими предрассудками. Тем не менее некоторые участники тестирования были более предвзяты, чем другие, и эти различия в предрассудках не сказались на том, как близко они сидели к своему черному партнеру для разговора о расовом профилировании.
То, что повлияло на расстояние между собеседниками, было тем же фактором, что повлиял на него в первом эксперименте: беспокойством о подтверждении расистского стереотипа о белых, беспокойством, которое мы проверили в этом эксперименте точно так же, как мы проверили его в первом случае с дополнением слов. Когда белые мужчины-участники ожидали разговора с черным человеком о расовом профилировании, они опасались подтвердить этот стереотип, и чем больше они боялись его, тем дальше они отсаживались.
Не предубеждение заставило их отсесть подальше от черных собеседников. Это был страх, что их сочтут расистами, чистый и простой страх. Это была угроза подтверждения стереотипа, белая личная идентификация в этой ситуации. Вероятно, угроза, а не расовые предрассудки вызвали большой дискомфорт у Теда в его классе афроамериканской политологии, и она заставила, по крайней мере некоторых из белых пассажиров, оставить Шерилл Кашин ее место в первом классе «Саутвест Эйрлайнз», а еще она может усложнить задачу белых учителей привлекать слабоуспевающих учеников из числа меньшинств. Кому нужны такие хлопоты?
Таким образом, угроза подтверждения стереотипа – это один из путей, которым наша история проскальзывает в нашу повседневную жизнь. История оставляет нам стереотипы о группах в нашем обществе, по которым о нас могут судить как о личностях, когда мы попадаем в ситуации, к которым применимы стереотипы – например, свободное место рядом с черным пассажиром в самолете или общение со студентами из меньшинств. Белокожий человек в этой ситуации не захочет, чтобы его рассматривали в рамках стереотипа о белых как расово невнимательных. И черный человек, со своей стороны, не захочет, чтобы его рассматривали с точки зрения стереотипов о чернокожих как агрессивных или склонных к предрассудкам. Отбиваться от вероятного восприятия на длинном рейсе авиакомпании – или в школьном кафетерии – может быть тем фактом, с чем ни одна сторона не хочет сталкиваться. Они просто хотят пообедать или поехать в Кливленд. Самое простое решение – увильнуть.
Стресс от столкновения с этими стереотипами в обществе, возможно, выступает основным источником «большого американского расового дискомфорта» или «большого американского дискомфорта с разницей в целом» – дискомфорта, о котором говорит Дэвид Брукс, что соединяет американцев в сообщества, которые все больше и больше организованы вокруг тонких человеческих различий. Мы можем попытаться организовать наше жилье, рабочие места и школы, чтобы избегать друг друга. Но при все более разнообразном населении и американском обязательстве о равенстве доступа уклонение, вероятно, будет неудачной стратегией. Мы можем убегать, но сможем ли мы спрятаться?
Рассуждения Фила и мои до сих пор имеют мрачный подтекст. Даже если волшебной палочкой отмахнуться от всех предрассудков, в нашем обществе все равно будет ощущаться давление, которое разлучит нас. Как будто данный вывод недостаточно мрачный, давление удваивается американской тенденцией оставлять свои проблемы позади и двигаться дальше (как отмечает Брукс, 16 % американцев переезжают каждый год), все больше энергии идет в сторону людей, отделяющихся друг от друга.
3
Это довольно темный туннель, но к нам с Филом присоединился Пол Дэвис, которого я представил ранее, и мы провели эксперимент, который искал свет в конце туннеля – образ мышления, которое могло бы облегчить подход к людям, которые отличаются от нас. Идея опять же пришла из работы Кэрол Дуэк, которую я представил ранее.
О чем, возможно, беспокоятся белые студенты, когда разговаривают с черными студентами о расовом профилировании, рассуждали мы, следуя за логикой Кэрол, – это о боязни, что ошибка в разговоре может подтвердить, что у них есть трудноизменяемый расизм. Поэтому они уклоняются от разговора. Если это так, мы должны быть в состоянии сделать их ближе, если разговор представлен как возможность обучения. Это будет сигнализировать о том, что основные навыки приобретаемые, а не непреложные, и уберет некоторые опасения из ситуации – возможно, этого будет достаточно, чтобы они поставили стулья близко друг к другу.
