Наши фанаты? С первых часов? Это же стыдно! Ну, для меня.
Юрек закашлялся.
– Что-то в горло попало.
Ему совершенно незачем было объяснять, почему он кашляет. Если только он не специально закашлял и просто сказал, что что-то в горло попало. Когда дышишь, ты же не говоришь: сорри, мне сейчас очень нужно было, а то бы я задохнулся.
Слава богу, я увидела, что в гору поднимается Матео, и смогла сказать:
– Матео идет!
Спускать тачку с горы нужно было очень аккуратно. Два парня держат за ручки, один впереди, подпирает, чтобы тачка не разгонялась слишком сильно. Мы прошли мимо городка, въехали в садоводство. С одного участка доносились футбольные кричалки, с другого несло жидкостью для розжига.
Садовая калитка дважды скрипнула. Раз, два, взяли – парни потащили Бею в домик. Она висела как мостик, связанный из канатов первобытными людьми и перекинутый между берегами под названием Матео и Юрек.
Они положили Бею на диван и начали готовить.
На столе – огромная кипа газет. «Фанаты с первых часов», – подумала я.
– Вы знаете что-нибудь об остальных? – спросила я.
Они не знали. Надеялись, что знаю я.
Теперь мы оказались в том же положении, что и вся остальная страна.
Мысли острыми углами вырезали из меня тысячи кусков. Я думала «умерли-заболели-упали» и еще много всякого такого. Вот сейчас это действительно напоминало одну из моих загадок с сайта с головоломками: в туннеле лежит скелет, пять девочек и три собаки исчезли, старуха с канистрой убегает…
Именно в тот момент пришла эта новость. Настоящая новость-бомба оглушает, забивает все каналы и свистит, когда ее произносишь. А потом выстреливает в воздух и пишет саму себя в небе.
И тот, кто ее уже знает, рассказывает другому, тому, кто еще не знает, а тот – еще кому-то, кто не знает, и этот тоже хочет передать ее дальше, но все уже в курсе… Хлоп! – и знает уже вся страна. Людей, которые отработали ночную смену и теперь заслуженно спят днем, будят специально, чтобы рассказать; чьи-то пальцы набирают номера; рты прижимаются к микрофонам и беспрестанно передают одно и то же сообщение дальше…
Когда вышла эта новость, место, о котором прежде никто не слышал, моментально стало знаменитым. Волькенкнохен, между Дрешерландстоком и Гелобт-Биненхаммером.
Что? Где? – спрашивают журналисты. Что это еще за названия? А-а, значит в Рудных горах такие часто встречаются? Так там все населенные пункты называются так пугающе: Миттельвюст, Херрензорге, Химмельсштайн, Кукроне, Шаттентанне, Фюрстеншедель.
Один киношник звонит своему адвокату:
– Да, я хочу на них права. История будет называться «Дикие девчонки из леса». Или «Wild Wood Girls», так по-английски, понимаешь? Только представь: логотип с пиратскими мотивами. Что-то такое крутое, понимаешь? Альфа-девчонки, в таком духе. У них же еще собаки были. Это будет круто! Нет, слушай, это будет потрясающе! Да, это точно бомба! Можно еще кукол наделать. Для самых маленьких. Понятно, с собаками, конечно.
А потом хлопают двери машин – с грохотом, звучно, с дребезгом, тихо, громко, глухо, со скрипом. Маленькие газеты посылают своих корреспондентов, не говоря уже про крупные. Телеканалы направляют съемочные группы. Они бы, конечно, с удовольствием поехали с мигалками, если бы это не было запрещено: пропустите меня, я с телевидения. Что вы там снимаете в Тюрингии? Бросайте сейчас же! Отправляйтесь в Волькенкнохен, в больницу!
Образуется пробка. Пробка на въезде в округ Дрешерландсток. На такое количество машин дороги там не рассчитаны. Волькенкнохен – маленькое местечко с узкими улочками. В Средние века таких было много.
Каждый журналист должен оказаться на месте первым. Они протискиваются к городку, как лососи на нересте вверх по реке. К больнице. Они хотят взять ее штурмом, вытащить девочек из кроватей и первыми заполучить снимки – их, истощенных, растерянных, обезвоженных, безумных. Может, они двух остальных девочек съели? Рейтинги взлетят до небес, если заполучить интервью первыми или сделать действительно хороший портрет одной из них, например Красавицы! Было бы шикарно, если б она выдала что-то действительно крутое. Или Средневековая девочка…
С одного канала в мгновение ока примчались к родителям Антонии – быстрее, чем можно произнести «посягательство на частную жизнь». Их вытащили из постели. Вы уже слышали? Нет, еще нет. Вас туда отвезти? Не волнуйтесь, вот кофе, пожалуйста. А потом журналисты стали снимать этих растерянных несчастных людей, пока ехали, – как они плачут, как разговаривают, как ссорятся.
Около восьми утра Волькенкнохен оцепили. Приехала полиция из соседних населенных пунктов и стала пропускать только жителей. Журналистов – по очереди, только если кто-то из представителей прессы уезжал. Но, естественно, не уезжал никто. Сюжет еще не был готов. Удалось заставить кого-то что-то сказать в микрофон: мэра, который ничего не знал, местного дурачка, который знал слишком много, даже бывшего парня Красавицы, который уж точно не знал ничего, но зато был хорош собой и ему позволили зайти в больницу.
Вход в больницу охраняли полицейские. В шуршащие рации они говорили: прибыли родители детей. Пропустить. Принято. Журналистам, которым удалось заполучить родителей Антонии, на входе в больницу пришлось их отпустить. К сожалению, те принадлежали не телеканалу. Они принадлежали только самим себе, поэтому плюнули на сопровождающих и побежали к дочери.
Уже утром кто-то сообразил привезти фургон-бистро с азиатской едой. Обычно «Ванг» стоял на рыночной площади. А теперь расположился рядом с больницей. Кофе там был плохой, но другого не было. Усталые журналисты выпьют что угодно, если это хоть как-то бодрит. Ближе к полудню рядом появился фургон с выпечкой. Кофе там был чуть получше. А потом подъехала еще машина с кофе и хот-догами. Посреди городка Волькенкнохен возник новый город.
Мы пошли спать, прежде чем новость распространилась повсюду.
Проснувшись на следующее утро, я не была до конца уверена: я действительно проснулась или умерла во сне, но все-таки проснулась. Мое плечо, черт возьми! Оно что, все из гноя или как? Я протащила Бею через пол-леса, и теперь я где?..
Во сне меня преследовали безумные видения: Стонущая мать, огонь, лай, бег, мениск, со свистом, как диск, носящийся по воздуху.
– Лови его! – кричала Бея. И я поймала. Снова огонь, кости, скелет, все девчонки в одной тачке.
Что случилось? И случилось ли это на самом деле?
Я была в этом домике с этими… и тут я услышала их голоса.
– Тс-с, тихо! – шикнул Матео.
Я чуть приоткрыла глаза: по комнате двигаются худые волосатые ноги парней. Они подошли к эмалированному тазику – чистят зубы. Подошли к чайнику – ставят кофе. Потом начали натягивать штаны. Стараются не шуметь.
– Напиши еще записку, где мы и когда вернемся.
