— К-х-х, — чуть не поперхнулся Маломуж. — А Джонни Депп настоящий?
— А Муслим, часом, не Магомаев? — подхватил Хорунжий.
— Я же просил не прикалываться! — грозно воскликнул Лавров.
Сдерживая смех, телевизионщики легким поклоном приветствовали охрану и группа Лаврова наконец отправилась в путь. А дорога предстояла неблизкая: от Момбасы до Могадишо около тысячи километров вдоль побережья Индийского океана, бескрайними просторами самого дикого континента.
* * *
— Алло! Людмила?
В приятном мужском голосе с правильной дикцией, что раздавался из трубки телефона, вроде бы не было ничего опасного, но Людмила почему-то испугалась. Звонок был с засекреченного номера.
— Ой! А кто это?
За последние несколько месяцев мать матроса Василия Богомола перестала быть собой. Обычно бойкая и жизнерадостная женщина, потеряв надежду на помощь властей, стала все чаще ходить в церковь. Вот и сегодня она только вернулась из Свято-Успенского собора, где молилась за плененного пиратами сына, прося помощи у Касперовской иконы Божией Матери. И тут этот звонок…
— Людмила, здравствуйте. Лавров говорит, — продолжил голос.
— Виктор Петрович, вы?
Глаза женщины оживились. Не обманул! Он обещал помочь и теперь звонил ей лично!
От радости Людмила даже не поняла, что говоривший с ней — вовсе не тот, за кого себя выдавал.
— Слушайте меня внимательно, — продолжал разыгрывать свою карту полковник Короленко, представившийся Виктором. — О том, что я вам звонил, не должен знать никто.
— А-а-а-а…
— …Вы ведь хотите спасти своего сына? — оборвал Людмилу Короленко-Лавров.
— …Вы видели моего Васю? — вскрикнула женщина и тут же испуганно оглянулась.
Только тут она, измученная тоской и тревогой о сыне, по-настоящему вернулась в реальность и словно вспомнила, что она одна у себя дома. С трубкой у уха Людмила подошла к балконной двери и прикрыла ее. На всякий случай. О хорошем слухе соседей в одесских дворах ходят легенды. Тем временем голос в телефоне продолжал:
— Поскольку информация конфиденциальная, я попрошу вас мне помочь, — ровно говорил полковник спецслужб, не обращая внимания на эмоции Людмилы.
— Да-да, конечно! — она волновалась все больше и больше.
— Я только что приехал из Республики Сомали и собираюсь дать большую пресс-конференцию. Вам нужно собрать родственников моряков «Карины». Вы ведь знаете всех?
— Да, конечно. Мы вместе ходили по инстанциям и…
— …Ну, вот и отлично. Предупредите всех и желательно меньше говорите по телефону.
— А как я вам сообщу?..
— Я сам вам все сообщу… До связи.
Короленко отключил телефон и отдал его Максиму Радуцкому. Разговор происходил из кабинета Максима.
— Ну и для чего это? — робко спросил Макс пенсионера спецслужб.
— Хорошо, что ты прилетел из Канады, — сделав глоток крепкого кофе, невозмутимо произнес спец. — А то от кого бы я еще позвонил?
— Ты понимаешь, что можешь меня подставить?
— Я никогда не делаю необдуманных поступков, Максим… ка.
— Максимкой меня называла моя бабушка, — раздраженно ответил Радуцкий.
— Если бы я был твоей бабушкой, я бы тобой гордился.
Уверенный тон Короленко не вызывал никаких сомнений, и возражать ему было бы глупо. Он что-то задумал, но пока молчал. Оставалось только полагаться на его профессионализм.
— Я польщен, — только и ответил Макс, хотя, конечно, был недоволен. Он привык быть хозяином в своем кабинете.
Его взгляд упал на портрет Лаврова, который, как память, стоял у продюсера на столе с черной ленточкой. Максим взял его и посмотрел на улыбающегося с фотографии старого товарища. Он будто говорил: «Не дождетесь!» Максим не был наивным человеком, но сейчас почему-то почувствовал уверенность в том, что все будет хорошо.
— Конечно, не дождемся, дружище, — пробормотал он и, разобрав багет, снял с фото «траур».
Глава 10
Жизнь львиная, жизнь человеческая…
Сомали. Вечно воюющая республика, яблоко раздора многих европейских стран со времен Второй мировой войны. История войн в регионе берет начало еще со Средневековья, когда на территории нынешней республики распространился ислам. Возникали султанаты
[9], которые быстро распадались из-за передела сфер влияния и внутренних конфликтов с местными племенами, придерживающимися древних доисламских культов.
В XIV–XV веках местные султанаты вели постоянные войны с соседями — христианской Эфиопской империей. В XVI веке — рука об руку с египетскими мамлюками и турками сражались против португальских завоевателей, поработивших Сомали во время похода Васко да Гамы. После этого сомалийские племена распались на мелкие союзы и… воевали между собой. Затем были турки и Оман, а в XIХ веке — Египет, Великобритания, Италия и Франция. Каждый хотел оторвать лакомый кусок от почти экваториального государства. И опять джихад, и опять яростное сопротивление потомков скотоводов и земледельцев, которые по объективным причинам стали бесстрашными воинами.
Но, даже получив независимость после 1960 года, сомалийцы не успокоились: произошло несколько государственных переворотов, а постоянная гражданская война, братоубийственная и жестокая, длится здесь по сей день. Даже всесильные Соединенные Штаты Америки не смогли принести сюда демократию и давно оставили эти попытки. С многочисленными буйствующими бандами не смогла справиться и миротворческая миссия ООН.
На почве отсутствия централизованного управления, профессиональных спецслужб и полиции в Сомали появилась новая исламистская организация аш-Шабаб. Ее цель — мир и шариат, но сначала джихад, война против всех врагов ислама на территории Сомали. И все бы ничего, просто борются за свободу и независимость своей родины. Но, как это часто случается в разных странах мира, высокие патриотические идеи служат ширмой для неоправданных жестоких убийств, грабежей, бандитизма. Не стала исключением и Федеративная Республика Сомали, вожди которой, прикрываясь патриотическими лозунгами и закрывая глаза на бесчинства своих армий, грабят и убивают свой народ. Организация Харакат аш-Шабаб аль-Муджахидин, «молодежное движение моджахедов» — не за «белых» и не за «красных», а только за свою гипотетическую независимость. Какую именно? Известно только им самим. Пока эта свобода выражается только в дружбе с «Аль-Каидой» и ненависти ко всему, что чуждо их идеологии.
Кроме всего прочего — внутренних проблем, обвала экономики и краха промышленности вследствие неграмотной и недальновидной политики — власти Сомали умудрились поссориться с соседями. Предметом раздоров явился «спорный треугольник» в Индийском океане площадью около 100 тысяч квадратных километров. Кто прав, а кто виноват — судить сложно, поскольку у каждого своя правда. Но реальность одна: напряженность между двумя восточноафриканскими государствами. Пограничные споры между Найроби и Могадишо сделали северный район Кении и Юг Сомали одними из самых опасных областей в Восточной Африке. Обе страны были на грани вооруженного конфликта.
