— А если нам не удастся? — спросил Хильдибрандр.
— Мы должны победить, сын мой! — уверенно произнес монах Иона и погладил старинную кожаную суму. — Этот камень есть спасение всех готов. Это их сердце и душа. Без святого Учения эта земля обречена на вечную тьму.
Хильдибрандр задумался: «Как так вышло, что судьба целого народа — таврических готов — зависит от двух монахов, одного старика, дышащего на ладан, и совсем молодого мужчины без навыков жизни вне стен монастырских?» Но Господь услышал молитву монаха Ионы, и к руинам часовни Иоанна Готского вышел человек в ветхом шерстяном плаще, но с мечом за спиной.
— Не бойтесь меня, — он протянул руки ладонями вперед. — Я буду защищать камень святого Климента.
Незнакомец скинул капюшон, прикрывавший его лицо от заморосившего дождя, и хранители камня увидели далеко не молодого воина.
— Я Витигес из Дороса… ваш маяк был зажжен… я пришел на помощь.
— Ты посланник князя Германариха? — поинтересовался Иона.
— Я воин Царствия Небесного, — был ему ответ. — Наш орден посвятил себя защите слова Христа.
— Они прислали вас одного?
— Я шел сюда вместе с десятью другими воинами. На нас напали викинги. Мои люди погибли.
— Какой толк от одного человека? — спросил у наставника Хильдибрандр.
— Ты не видел мир за пределами своего монастыря, сынок! — сказал Витигес. — Нам даже лучше идти втроем, не привлекая внимания.
Иона перекрестил объявившегося проводника.
— Без этого камня таврическим готам конец!
— Мы спасем его, но нам уже нужно спешить. Вы слишком долго здесь задержались в случае, если кто-то идет по вашему следу. Плохо, что на вас одежды монахов, — с этими словами Витигес направился обратной дорогой, а отдохнувшие и ободренные священнослужители с новыми силами устремились ему вслед.
Но, похоже, Иона переоценил свои силы. Через час он со стоном упал на землю.
— Постой! — крикнул Хильдибрандр удаляющемуся проводнику.
— Ой-ой-ой-ой-й-й-й-й-й-й-й! — эхо его вскрика унеслось далеко в лес и было услышано Громолом и Давилой.
Преследователи разделились на норвежцев и русов и так шли широким веером в надежде не пропустить слабые следы двух спешащих в горы монахов. Русы переглянулись и беззвучно, по-охотничьи побежали на источник этого «ой».
— Тише, мальчишка! — предупредил монаха проводник, но было поздно. Витигес обратился к старику: — Не смей нас задерживать, идем!
К ним кто-то стремительно приближался.
— Бегите! — приказал Витигес. — Бегите!!!
Монахи бросились прочь, а воин снял со спины походные ножны с мечом. На него набежал Давило с двумя мечами. Витигес отбил один удар, отбил второй, но понял, что ему не устоять перед двуруким бойцом в фехтовании, поднырнул под замах, порвал дистанцию, ударил Давилу головой в грудь и опрокинул его на спину.
Они вцепились друг другу в глаза, для чего Давиле пришлось бросить один меч. Зато рукоятью другого он двинул Витигесу прямо в ухо. Тот бросил противника, отскочил и зажал контуженную голову кулаками. Земля плыла. Рус замахнулся для конечного удара, но гот блокировал его своим мечом. Тогда Давило ударил Витигеса в нос своим лысым лбом…
Монахи бежали недолго. Отец Иона совсем запыхался, упал на колени, сорвал с себя кожаную суму и отдал ее Хильдибрандру:
— Я больше не могу, — простонал старик. — У меня сейчас сердце из горла выскочит. Бери камень и беги! Беги!
Юноша чуть поколебался, но, увидев приближающегося Громола, припустил в лес что есть духу. Рус добежал до старика и с силой ударил его ногой в спину.
— Где камень, монах?!
Иона стонал, но ничего не отвечал.
— Где камень?!! — заорал Громол страшным голосом, от которого с окружающих деревьев обсыпались последние подмерзшие листочки.
В это время Хильдибрандр на заду съехал в глубокую балку и спрятался под давно упавшим и сгнившим деревом. Юноша молился, прижимая к лицу деревянный крест. Молитва — больше ничего он толком и не умел в этом мире.
Громол взмахнул своим огромным топором и отсек отцу Ионе правую ступню. Тот закричал жутким голосом.
— Господь покарает вас, язычники!!!
— Где камень?! — спросил его в очередной раз рус, перетягивая обрубок голени кожаным шнурком, чтобы пленник раньше времени не умер от потери крови…
… От очередного «последнего» удара Витигесу удалось спрятаться за дерево. Они бегали вокруг этого дерева, пока Давило не достал гота тычком меча в правое плечо. Витигес остановился, тяжело дыша. Из носа у него густо лилась кровь. Глаза заливал пот. Правая рука онемела и почти не двигалась. Давило нанес рубящий удар… Но оказалось, что левой рукой гот действует отнюдь не хуже, чем правой, и рус нанизался на меч в левой руке гота, как кусок свинины на шампур. Витигес несколько раз дернул мечом вверх, раздавливая для верности потроха врага, потом вытащил сталь из его тела и нанес наотмашь боковой удар по лицу, отрубив нижнюю челюсть. Обезображенный Давило рухнул замертво.
Витигес воткнул залитый кровью меч в землю, вцепился в его перекрестие и опустился на колени. То ли молился, то ли был в глубоком обмороке. Он слышал, как кричал, надрываясь, старик, но понимал, что ничем не может ему помочь.
Громол же четвертовал старого монаха, добиваясь от того сведений о камне святого Климента. Иона верещал нечеловеческим голосом, грыз от боли землю, но не говорил. Метрах в трехстах, в балке, Хильдибрандр бросил крест и зажал уши руками, лишь бы не слышать этих воплей монаха, которому одну за другой отсекали конечности.
— Ты будешь гореть в аду!!! — это были последние слова старого Ионы, умершего от нечеловеческих страданий.
Громол плюнул на него, выпрямился и прошел к заросшей кустарником балке. Там было темно и сыро.
— Мне нужен только камень!!! — крикнул Громол, спускаясь на ее дно. — Только камень в обмен на жизнь!
Хильдибрандр еще сильнее натянул на голову капюшон и вжался в трухлявое нутро полого бревна…
Витигес очнулся и вытер лезвие своего меча краем плаща мертвого Давилы… Юношу он нашел молящимся над телом четвертованного старика.
— Надо идти дальше, сынок, — обратился к нему проводник. — Вот-вот могут прийти другие викинги. Можешь оплакать своего брата позже.
— Я мог бы остановить его… — прошептал юноша.
— Если бы ты попытался, лежал бы сейчас рядом с ним, — возразил ему воин.
На очередном привале, когда вечерело, Витигес спросил монаха:
— Ты умеешь стрелять из лука?
— Только по уткам, — признался юноша. — Мы с братией добывали к столу уток и рыбу.
— Сходи к болотцу, подстрели одну нам на ужин, — предложил воин Хильдибрандру. — У меня правая рука не может уже даже лук удержать.
