Следующее поколение Вестморов также работает на Голливуд. Они и по сей день продолжают создавать чудеса актерского грима и укреплять фамильную репутацию, которой в 2008 году наконец воздали заслуженные почести: звезда с именем Вестморов появилась на «Аллее славы» на Голливудском бульваре.
МАКС ФАКТОР
Обладатель одного из самых узнаваемых имен в мире красоты и первый, кто начал крупномасштабное производство косметики для обычных женщин, Макс Фактор по праву считается одним из прародителей бьюти-индустрии в том виде, в каком она существует сегодня. Он родился в Польше под именем Максимилиан Факторович в 1872 году – это официальная дата, но неизвестно, верная ли. Сам Макс Фактор тут тоже ничем не мог помочь – он уверял (как и Элизабет Арден), что и сам точно не знает, когда родился!
Магазин Макса Фактора House of Makeup («Дом декоративной косметики». – Прим. пер.) в самом сердце театрального квартала Лос-Анджелеса в 1917 г.
Изображение театральной маски на крышке некоторых из ранних вариантов футляров средств, продаваемых в розницу, намекало на кинематографические и театральные корни марки.
Семья Макса была большой – он был одним из десяти детей – и бедной. И он, и его братья и сестры начали работать очень рано: ему было 9 лет, когда он пошел в подмастерья к парикмахеру и изготовителю косметики. В возрасте четырнадцати лет он получил первую оплачиваемую работу в качестве парикмахера, художника по гриму и костюмера в Русском императорском оперном театре. Там он проработал до восемнадцати лет, когда ему пришлось пройти обязательную службу в армии. Затем он перебрался в Москву и начал продавать собственную косметику и парики. Довольно скоро его заметили, и он получил должность при дворе Николая II: с одной стороны, такая честь приносила ощутимый доход, с другой – это также означало, что Макс был всегда к услугам и в полном распоряжении императорского дома. В книге Max Factor’s Hollywood («Голливуд Макса Фактора») приводятся слова Макса Фактора: «У меня не было личной жизни. С десяток человек постоянно наблюдали за мной, повсюду за мной следовали. Я не мог встречаться ни с кем наедине. Мне разрешалось только наводить красоту при дворе. Ничего лично моего мне не позволялось»
[93].
Трудности пленки
Макияж для киносъемок был непростой задачей, и сложности заключались не только в том, что грубая театральная краска была видна на камере. Более серьезная проблема состояла в том, что первая ортохроматическая пленка была нечувствительна к красному, из-за чего кожа актеров казалась в два раза темнее, чем есть, голубые глаза становились почти белыми, а все красное отображалось черным. Обычный грим на экране оказывался искаженным. Панхроматическая пленка, чувствительная ко всем цветам спектра, принесла значительные улучшения, но из-за дороговизны и сложностей с поставками до 1926 года ее почти не использовали. И даже при отображении всего диапазона цветов Максу Фактору все равно приходилось разрабатывать специальный панхроматический грим. На самом деле, учитывая постоянное совершенствование технологии киносъемок, необходимость в понимании передачи цвета и внесении изменений в косметические средства была постоянной. Актеры и гримеры полностью полагались на Макса Фактора, уверенные, что он справится с очередной поставленной задачей – от изменения освещения, которое принесли с собой черно-белые звуковые фильмы, до трудностей освоения «Техниколора». Как сказал в интервью для Архива американского телевидения Фонда телевизионной академии ветеран голливудских гримерных визажист Говард Смит: «У самого Фактора не было каких-либо секретов нанесения макияжа, которыми он мог бы поделиться. Все его секреты были в производстве. Его призванием было именно изготовление косметики. Отношения гримеров с предприятием Фактора были крайне удобными, потому что мы работали в сотрудничестве: они помогали нам доводить до совершенства грим, в котором мы так нуждались в начале пути».
Долго так продолжаться не могло – особенно после того, как он, пойдя против всех правил двора, тайно женился и ожидал пополнения семейства, – и в 1904 году Макс решил эмигрировать в Соединенные Штаты. Он сбежал и от удушающих ограничений царской службы, и от растущего антисемитизма, и от участившихся погромов. Подробности этого предприятия настолько фантастичны, что мало похожи на правду: говорят, что он тонировал лицо желтым цветом, чтобы имитировать заболевание, а после того, как его отправили лечиться на воды, совершил с семьей настоящий побег.
Максу Фактору особенно хорошо удавалось сочетать в рекламе свои косметические средства и знаменитостей Голливуда – для выгодного всем сторонам продвижения и косметики, и фильмов, и актрис одновременно.
Именно американские иммиграционные власти сократили его имя до варианта, который известен нам сегодня. Сразу по приезде в Соединенные Штаты семья Факторов поселилась в Сент-Луисе в штате Миссури, где вот-вот должна была состояться Всемирная ярмарка 1904 года, и Макс надеялся, что там он сможет продать свою продукцию. К сожалению, его жена скоропостижно скончалась, и в октябре 1908 года он переехал в Лос-Анджелес, чтобы начать все сначала. В порыве, достойном истинного пророка, он открыл магазин, где наряду с собственными смесями продавал сценический грим марки Ляйхнера. Следующий год стал годом официального основания фирмы Max Factor & Company. Хотя Фактор продавал в основном декоративную косметику, наибольшим успехом пользовались его парики. Именно благодаря им он впервые попал на съемочную площадку, когда его товары взял в аренду Сесил Б. де Милль для съемок фильма The Squaw Man («Муж индианки») в 1914 г. Ходит анекдот, что трое сыновей Макса были в фильме статистами – чтобы в конце рабочего дня было проще и быстрее собрать парики у всех актеров
[94].
На этом раннем этапе эволюции Голливуда большинство гримеров все еще использовали театральный грим. Но для кино он был совсем неподходящим. Театральная краска трескалась на лице – настоящий кошмар на большом экране. Главный прорыв Макса Фактора на ниве декоративной косметики произошел в 1914 году, когда он разработал тональный грим-краску в виде крема, а не карандаша. Более жидкое и эластичное средство не шло трещинами на щеках и лбу и было доступно в двенадцати оттенках. Молва разошлась быстро, и в его магазин стали заглядывать самые яркие звезды – не только для того, чтобы купить его косметику, но и затем, чтобы Макс их загримировал.
