И братья Стуре из Швеции (их убили в Уппсальском соборе, а одежду, в которой они приняли смерть, сохранили на память), и Козимо Медичи, правитель Флоренции, вполне доверяли двадцати парам отверстий для крепления штанов, но вот у одного анонимного немецкого дворянина их было тридцать девять. А теперь представьте, что вы в туалете, и вам не просто надо развязать два десятка узлов и потом завязать их обратно: половина этих узлов еще и находится у вас за спиной.
Первая возможная линия обороны – регулярные утренние визиты в туалет. Начиная с Эразма, все авторы практических инструкций для мальчиков из благородных семей и джентльменов советуют хорошенько посидеть в туалете, на закрытом стуле или ночном горшке, прежде чем одеваться – а потом надеяться, что больше вам в течение дня, «завязавшись», уже не потребуется обнажать зад. Но что, если все-таки потребуется? Богатые (и высокомерные) люди брали с собой слуг, которые отвязывали и снова подвязывали штаны; во время дефекации они, правда, уходили или хотя бы отворачивались. Заставлять их остаться или тем более вытереть вам зад – просто отвратительное поведение, хотя, конечно, даже этому не сравниться с деккеровским простачком, который требовал того же самого от равного себе по положению.
Если же у вас нет слуг, на вас не давит придворная мода, а кишечник далек от надежности, то можете попробовать другие подходы. У простолюдинов штаны держались на намного меньшем числе креплений – их не очень беспокоил идеальный имидж, – но основная проблема оставалась неизменной независимо от того, богаты вы или бедны, и мужчинам удалось найти два довольно простых и практичных решения.
Брюки обычно довольно хорошо держались, даже если их закреплять только сбоку и спереди. Если вы считали, что вам придется пойти в туалет в одиночестве, то просто не завязывали крепления на спине. Чтобы снять штаны, вы просто ослабляли боковые крепления и высвобождали зад примерно таким образом, как изображено на картине «Спрятавшийся». Окончив свои дела, вы просто подтягивали штаны обратно и затягивали боковые крепления, которые оставались на местах. Впрочем, после подобного упражнения зад ваших штанов мог показаться несколько обвисшим. Те же, кто хотел оставаться независимым и элегантным, расстегивали дублеты, снимали весь костюм с плеч, вообще ничего не развязывая, и сбрасывали его на пол. Чтобы заново одеться, достаточно было натянуть дублет обратно на плечи и застегнуть его. Ваш портной, наверное, счел бы это просто ужасным поведением с вашей стороны, потому что хорошо скроенный и идеально подогнанный костюм слишком сильно натягивался во время этих маневров. (Большинство знакомых мне мужчин, регулярно носящих одежду Елизаветинских времен, применяют именно этот подход; по их словам, там все очень просто и довольно быстро.) Однако это не только сохраняло одежду элегантной, но и не давало вам выставить напоказ еще одно оскорбительное напоминание о телесных функциях: грязные фалды рубашки.
Как мы вкратце упоминали, обсуждая женские походы в туалет, женщины обычно не носили трусов; не носили их и многие мужчины. Свидетельств о том, что мужчины носили трусы, довольно немного, а вот о женщинах – вообще исчезающе мало. Итальянские куртизанки, например, описываются и изображаются одетыми в большое, похожее на панталоны нижнее белье для пущего возбуждения, а на посмертном изображении в Вестминстерском аббатстве Елизавета I изображена в льняных панталонах (которые, возможно, являются плодом фантазии скульптора) и более реалистичном корсете. В расходных ведомостях братьев Ньюдигейтов, Джона и Ричарда, в бытность их студентами Оксфорда в 1619 году дважды упоминаются мужские трусы: в первый раз речь идет об их стирке вместе с чулками, во второй – о починке. В 1688 году Рендл Холм, описывая одежду, которую можно использовать в геральдических изображениях, в книге «Академия геральдики», определяет трусы как «пару льняных нижних штанов, которые носят некоторые мужчины». Но в целом информация довольно скудна.
Голые задницы, как мужские, так и женские, в Англии часто изображаются вместе с отодвинутой в сторону одеждой. О рубашках, сорочках и чулках говорится много, а вот о трусах, панталонах и кальсонах – нет. Даже расходные ведомости Ньюдигейтов – не такой и убедительный источник, как могло показаться. Трусы упоминаются лишь два раза, причем довольно близко один от другого, словно во время стирки возникла проблема и их вскоре пришлось зашивать. Кроме счетов за стирку, в этих ведомостях за три года (сначала – учеба в Оксфорде, затем – работа в лондонских судебных иннах) пять раз упоминается пошив новых рубашек и около двенадцати – покупка новых чулок, многочисленные закупки воротников и манжет, а вот новые трусы – ни разу. Надетые трусы не должны быть никому видны, так что, возможно, дело в том, что их внешнему виду не уделяли особого внимания. Или же они были сделаны из особенно износоустойчивых материалов и, соответственно, не требовали частой смены. Третья возможность – братья Ньюдигейты были необычны в том, что внесли трусы в свои списки вещей (в ведомостях и описях имущества трусы начинают упоминаться лишь позже), но на самом деле их повседневные привычки были вполне обычными. Может быть, они просто не считали, что трусы нужно носить ежедневно; может быть, подобная одежда обычно поддевалась под самую красивую вышитую рубашку. Ибо главным прикрывающим заднюю часть туловища предметом одежды у большинства мужчин были фалды рубашки.
И сохранившиеся рубашки, и требования к ткани, содержащиеся в различных руководствах по пошиву рубашек, показывают нам, что этот предмет одежды доставал примерно до колен. По обеим сторонам были разрезы, которые шли от кромки до верхней части бедра, так что ткань можно было легко заткнуть под штаны спереди и сзади, не стесняя движений. Любые неприятные пятна оставались на рубашке, не попадая на штаны. Соответственно, фалды рубашки считались по умолчанию грязными, и если их не заправить, то вы показывали себя грязным сразу на двух уровнях. Во-первых, незаправленная рубашка просто напоминала о туалете и обо всем, что с ним связано, а во-вторых, торчащая поверх брюк рубашка означала то, что под брюками рубашки нет.
А ну-ка, девушки!
А ну-ка, девушки, давайте поговорим о месячных. Смело, громко и гордо. Эта телесная функция вызывала отвращение у самых широких слоев населения. Даже сейчас люди с куда большей неохотой в открытую говорят и шутят о менструациях, чем о пуканье, дефекации или мочеиспускании. Общему совету «о ваших телесных процессах должны знать только вы сами, и лучше всего не намекать на них ни словом, ни действием» особенно строго следовали именно в этом случае. В популярных балладах много говорится о том, как люди отливают, пердят, блюют, облегчаются, плюют, рыгают и даже извергают семя, но пока что я не нашла еще ни одной, в которой хотя бы самым завуалированным образом упоминаются ежемесячные истечения крови. О них молчат и в пьесах, и в поэмах, и в сборниках шуток, и в письмах, и в судебных протоколах. Более-менее регулярно менструации упоминаются только в небольшом числе медицинских справочников. Даже здесь многие авторы стараются не говорить о женских телах, представляя мужское тело как образец для всего человечества и стесняясь говорить о женском теле, опасаясь «распутства», словно секс – прерогатива только женского начала.
