– Если ты сядешь на корточки, я могу придерживать тебя сверху.
– Нет.
Она снова зажмурилась так, что побелели веки, и подтянулась к ходящей ходуном перекладине.
– Дыши глубже, – сказал Фред. – Тужься, когда выдыхаешь, и расслабляйся, когда вдыхаешь. Тужься сильнее.
На самом деле он понятия не имел, как надо. Даже не понимал, что говорит.
Теперь у нее получалось тужиться так, как и хотелось. Ее бедра колотились о кровать и дрожали. Тело изогнулось дугой, пока голова не коснулась кровати. И неожиданно шумное дыхание прервалось криком, так что Фред подскочил от удивления и отлетел на пол. Он вернулся обратно и взял Ци за плечи. Лунной гравитации сейчас для нее было мало. Она сжимала кулаки – белые, как и веки. Хорошо, что Фред не взял ее за руку, иначе Ци точно бы раздавила его ладонь.
Когда схватка закончилась, Ци откинулась на кровать, глотая ртом воздух. Фред намочил водой полотенце и подошел, чтобы вытереть ей лоб. Ее кожа горела, буквально излучала жар.
– Так гораздо лучше, – сказала Ци. – Есть изменения?
Фред снова проверил и увидел между ног Ци нечто круглое и черное размером в несколько сантиметров – голову ребенка с мокрыми волосами.
– Темечко! – сказал он и понял, что впервые в жизни произносит это слово. – Я вижу темечко!
– Хорошо. Ребенок идет головой.
– Да.
После этого все было как в тумане. Схватки шли одна за другой, и сравнение с каким-то спортивным соревнованием уже не выглядело адекватным, это были безжалостные и нечеловеческие усилия. Фред рискнул взять ее за руку, превозмог боль и стиснул ладонь как можно сильнее. Он задержал дыхание, отсчитывал время и что-то говорил, но ни один из них не слушал. Он был так погружен в процесс и в то же время как будто отсутствовал, в таком ужасе, что ничего не чувствовал. Теперь Ци кричала при каждой схватке – так ей явно было легче. С каждым усилием голова ребенка выходила все дальше, и наконец, Фред подхватил ее и подтянул поближе полотенце, которое положил Ци под бедра. Наверное, нужен какой-то поднос или что-то в этом роде. Фред переставал понимать, что делает, все происходило слишком быстро, потому что слишком медленно, совершенно необычно и естественно одновременно.
Несмотря на страх, он понимал, как это напоминает тот случай с собакой под кроватью. Так бывает всегда, все именно так появляются на свет. Его наэлектризованное спокойствие было таким же странным, как и все вокруг – не обычная отстраненность, а новое, неизвестное чувство, наполняющее его до последней клеточки. Они просто животные. Млекопитающие. И не хватает гравитации. Фред выпил чашку воды и дал попить Ци, когда наступила передышка.
И наконец, черная голова ребенка вышла полностью.
– Ну вот, – сказал он. – Самое сложное позади, в следующий раз выйдут плечи, и все.
Он хотел чем-то помочь, но не знал как. Нельзя же просто вытащить ребенка за голову – по крайней мере, так казалось Фреду. Придется подождать, и это непросто, но у ребенка слишком хрупкая шея. Фред задержал дыхание, а потом заметил это и заставил себя дышать, хотя получалось с трудом. Это от радости или от ужаса? А может, смесь и того и другого?
Ци кивнула, показывая, что услышала его, глаза у нее были закрыты, она натужно дышала. Лицо было красным, волосы слиплись от пота, тело блестело от испарины. Она вдохнула.
Со следующей потугой вышли плечи младенца, и Фреду пришлось по-быстрому отодрать прикрепленную к кровати планку, чтобы освободить место. Он подлетел к раковине, снова ударившись о нее рукой. Не обращая внимания на боль, он вымыл руки, а потом аккуратно потащил ребенка за голову и плечи и, воспользовавшись новой потугой Ци, чуть повернул его, и младенец выскользнул, весь в кровянистой жидкости. Голый и сморщенный, и он не дышал. От Ци к нему тянулась черная пуповина.
– Он вышел, – объявил Фред и перевернул ребенка на мокром окровавленном полотенце. – То есть она. Это девочка.
Ци тут же наклонилась и взяла девочку на руки.
– Отрежь пуповину в пяти сантиметрах от малышки, – приказала Ци, разглядывая ребенка. – Только сначала перевяжи, а потом отрежь между узлами. И быстро.
– Чем перевязать?! – воскликнул Фред.
– Чем угодно! Быстрее!
Он подскочил и схватил скотч и ножницы, чуть не влетев в шкаф. Фред быстро отрезал от скотча несколько кусков и крепко обмотал ими скользкую пуповину. Он разрезал ее, пошла кровь, но совсем немного. Ци села с младенцем в руках – одна рука под головой ребенка, другая под спиной. Лицо у девочки было даже еще краснее, чем у Ци, а открытые карие глаза смотрели удивленно. И хотя Фред по-прежнему был в ужасе, он широко улыбнулся.
Ци откинулась назад. Фред подложил ей под спину и плечи подушку с другой кровати. Ци быстро шлепнула ребенка и тряхнула. Ничего. Потом перевернула девочку вниз головой и снова встряхнула, залезла пальцем ей в рот и шлепнула по попке. Ребенок вдруг чихнул, закашлялся, вздохнул и заревел. Ци и Фред с облегчением переглянулись. Все трое были изумлены. Ци обняла дочь. Некоторое время все они вместе то ли рыдали, то ли смеялись – трудно сказать точно. Выглядели Ци и ее дочь ужасно. Вдруг Ци наклонилась вперед в новой схватке.
– Только не выпускай ее, – сказал Фред, глядя, как из Ци выходит темная масса, и подложил под нее еще одно полотенце. – Наверное, это плацента.
– Ну да. Не ешь ее.
– Не буду.
Боль отступила, и Ци откинулась обратно с ребенком на груди. Девочка была все мокрая, но дышала, глаза открывались и закрывались, крохотные ручки вцепились в материнские пальцы, ротик бесцельно чмокал.
– Может, мне уже нужно ее покормить? – спросила Ци.
– Не знаю. Мне кажется, еще рано, но я не знаю.
– Так ты что, никогда раньше не имел дела с новорожденными?
– Нет!
Она улыбнулась, и такую улыбку Фред никогда прежде не видел, что неудивительно. Облегчение, громадное облегчение – вот что читалось в этой улыбке. Космическое облегчение. Он тоже улыбнулся и погладил ее по голове.
– Молодец, мамочка. Давай немного ее почистим, может, завернем в полотенце, а потом просто держи ее вот так, а она сама разберется, что ей нужно. Мы все на это запрограммированы.
– Ты думаешь?
Намочив полотенце теплой водой, Фред осторожно вытер ребенка, а также руки и грудь Ци. Они опустошили весь запас белья в убежище.
– Ну вот. Это лучшее, что я сейчас могу сделать.
– Так хорошо. Она красавица, правда?
На самом деле Фред считал, что она – самое странное создание на свете, что-то вроде опоссума или трубкозуба, но он сказал:
– Да, красавица.
Ци засмеялась – немного нервно.
– Ну ладно, будет красавицей. Боже, надеюсь, она не превратится в гиббона. – Ее лицо исказилось от внезапного приступа страха, как будто снова начались схватки.
