Андрей Леонидович Младенцев в 1992 году окончил радиофизический факультет Горьковского государственного университета им. Н. И. Лобачевского. В 1999–2007 годах – генеральный директор ОАО «Нижфарм», в 2005–2007 годах – вице-президент компании группы STADA AG, отвечающий за управление и развитие бизнеса группы в России, странах СНГ и Балтии. В 2007–2008 годах – заместитель руководителя Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития (Росзравнадзор). В 2008–2010 годах – директор Института прикладных инновационных решений. С 2011 по настоящее время – управляющий группой компаний OBL Pharm.
ИЗМЕНИТЬ СТИЛЬ ЖИЗНИ
Я рос в семье, где лекарства применялись в самую последнюю очередь. Соответственно, с детства привык сначала пытаться изменить стиль жизни, а потом уже, в крайнем случае, принимать медикаменты. Тяжелые и рецептурные лекарственные средства мы не принимали практически никогда.
С детства моя жизнь связана с такими лекарствами, как аспирин, цитрамон и активированный уголь. Это те базовые лекарства, которые в первую очередь приходят на ум. Аспирин – препарат универсальный, поэтому время от времени я его принимаю и сегодня, хотя в последнее время благодаря моему образу жизни: вегетарианство, отказ от алкоголя и курения – мой организм очистился, и на меня действуют в разы меньшие дозы препаратов, чем раньше. Например, если я чувствую, что простываю, я не принимаю аспирин, а выпиваю одну таблетку (400 мг) ибупрофена, и у меня все проходит.
Для собственного успокоения раз в квартал покупаю определенный набор лекарств, которые пропиваю. Это венарус, эссенциале форте, глицин (для улучшения мозгового кровообращения), сорбифер дурулес для повышения уровня гемоглобина в крови (хотя он у меня давно уже не падает) и противоаллергический препарат авамис, потому что у меня кошка.
Из отечественных блокбастеров могу назвать активированный уголь. Это тот препарат, который приходит мне в голову как простому обывателю. Если говорить о препаратах, о которых я знаю в силу своей профессиональной деятельности, то могу назвать очень много, начиная от ингаверина, продолжая кагоцелом и заканчивая арбидолом. Эти препараты связаны с простудными заболеваниями как самыми распространенными. Препараты-блокбастеры, связанные с другими нозологиями, в основном иностранные.
СПОСОБСТВУЯ РАЗВИТИЮ
Нельзя сравнивать государственную фармотрасль до 1991 года и после, когда начала развиваться частная экономика! Некорректно. Но совершенно очевидно, в результате распада СССР было разрушено отечественное производство субстанций. С другой стороны, я помню состояние аптек до 1991 года – сейчас, конечно, номенклатура выросла. У потребителя появился выбор. Когда есть конкуренция – это большой плюс для потребителя. Самое важное, что произошло после 1991 года, это то, что мы начали встраиваться в процесс мирового разделения труда. Если субстанции лучше производят в КНР, значит, они там и производятся.
На развитие отечественного фармрынка повлиял не только кризис 2008 года, но и кризис 1998 года. Любой кризис и девальвация рубля приводят к перераспределению сил на рынке. По причине девальвации рубля импорт становится менее привлекательным, а внутреннее производство – более привлекательным, что способствует развитию российской фармпромышленности: рынок «расчищается» от иностранных фармпроизводителей в пользу российских. Аналогичная ситуация с санкциями, которыми сейчас окружена Россия: они, безусловно, способствуют развитию отечественной фармпромышленности, в то время как у зарубежной фармпромышленности возрастают риски.
Очевидно, что программы «Фарма-2020», ДЛО, «7 нозологий» и т. п. также способствуют развитию российской фармотрасли.
Никаких национальных особенностей у отечественной фармотрасли нет. Все идут по одному и тому же сценарию: сначала бурное развитие, экстенсивное, потом – интенсивное. Требования к качеству производства в нашей стране возрастают с каждым годом, поэтому очень скоро мы станем окончательно гармонизированными с международными требованиями к качеству лекарственных средств, в том числе с европейскими.
БИЗНЕС ВЛИЯНИЯ
Можно долго перечислять людей, повлиявших и влияющих на развитие отечественной фарминдустри. Это все, кто работал министрами, заместителями министров в Минздраве в 1990-х – начале 2000-х годов и работает сегодня, председатели комитетов в Государственной думе. Все они повлияли на рынок.
Это и Михаил Юрьевич Зурабов, советник Президента РФ, министр здравоохранения и социального развития РФ в 2004– 2007 годах, и Татьяна Алексеевна Голикова, заместитель председателя Правительства РФ с 18 мая 2018 года, и Вероника Игоревна Скворцова, министр здравоохранения РФ с 21 мая 2012 года, и Владимир Иванович Стародубов, министр здравоохранения РФ в 1998–1999 годах.
Что касается предпринимателей, которые повлияли на развитие рынка, то это те люди, которые свое влияние смогли сконвертировать в успешный бизнес, или, наоборот, – создали успешный бизнес, который в конечном счете начал влиять на развитие фармрынка. Это Вадим Сергеевич Якунин («Протек»), Игорь Феликсович Рудинский («Сиа Интернейшнл»), Леонид Валентинович Конобеев («Катрен»), Иван Иванович Тюляев («Акрихин»). Можно назвать подавляющее большинство руководителей фармацевтических предприятий, аптечных сетей, дистрибьюторов. Например, одним из создателей крупной аптечной сети в России «36,6» были Даниэль Ортега, американец, а также Сергей Кривошеев и Артем Бектемиров. Их дело живет и здравствует сегодня, несмотря на череду смены собственников и применение разных методов управления.
РАЗВИТЬ КОМПЕТЕНЦИИ
Я считаю, что некорректно сравнивать новую российскую фарму с Большой фармой. Мы являемся частью мирового процесса создания лекарственных средств. Конечно, мы отличаемся от крупных мультинациональных компаний, которые немного раньше начали этим заниматься, примерно на сто лет. Поэтому у них есть инновационные препараты, а мы в основном – дженериковые компании, которые не изобретают инновации, а производят известные препараты. Это если говорить в целом.
Но нельзя отделять нашу фарминдустрии от зарубежной, потому что мы, как и они, в большей степени используем активные ингредиенты, которые производятся не в России, а за рубежом. То есть мы встроены в Большую фарму – мировой фармацевтический рынок.
Я бы хотел, чтобы наша фарма была достойной частью мирового глобального рынка, и не хотел бы, чтобы здесь была сильная локализация, – я приветствую глобализацию. И опять же – это дорога с двухсторонним движением, поэтому не хочу, чтобы все было поглощено международной фармой, а наоборот, хочу, чтобы наша фарма имела возможность выходить на международные рынки.
Я считаю, что новой российской фарме нужно идентифицировать свои сильные стороны, развивать их и участвовать в мировом разделении труда. А сильные стороны могут проявиться в чем угод но. Например, мы можем хорошо производить субстанции, у нас хорошая школа технологов и химиков. Пока мы ее не растеряли, ее нужно развивать и усиливать. Мы можем также участвовать в мировом рынке клинических исследований, мы можем хорошо производить лекарственные средства. Эти компетенции, на мой взгляд, и нужно развивать.
