– Ну и отлично. – Я помолчала. – Так зачем ты меня позвал? Испугал до полусмерти. Я всю дорогу ехала… – я оборвала себя: – Это же не из-за Пат, верно? Если она хочет со мной поговорить, пусть мне и звонит. Через тебя действовать – последнее дело.
– Она говорит, ты не отвечаешь на звонки. Думает, у тебя высвечивается, что это она.
Я пожала плечами.
– Само собой. У меня все номера высвечиваются.
– Но ты ей не перезваниваешь.
– Перезваниваю, – сказала я. – Обычно. Не всегда супермегабыстро, но перезваниваю.
– Ну, если бы ты перезванивала чуть чаще, она не заставляла бы меня писать тебе сообщения. – Он открыл свою сумку, огромную, цвета хаки, сумку-мессенджер с надписью, гласившей «Человеку свойственно ошибаться, но чтобы облажаться по полной, нужен компьютер», и стал копаться в карманах. Вытащил целую кучу флешек, прежде чем нашел нужную.
– Что там?
– Картинка. Не сохраняй себе на компьютер, просто открой файл и сразу удали.
– Что происходит?
– Может быть, и ничего. Может, это просто моя паранойя. Скорее всего.
– Ты заставил меня проделать такой путь, чтобы всучить вот это? – я помахала флешкой перед его лицом. – Когда-нибудь слышал про имейл? Почтовый сервис?
– Так безопаснее. Еще раз: не сохраняй себе на компьютер.
– Ладно, – я начинала злиться. – Вообще-то я и с первого раза поняла.
Джер скорчил рожу.
– Почему бы просто мне не рассказать?
Джерейнт вновь покачал головой.
– Так лучше. Честно. Если я тебе скажу, ты не поверишь. Просто посмотри.
– Хорошо, – я сунула флешку в карман джинсов. Эта скрытность раздражала меня, но спорить с Джером не хотелось. Так что я расспрашивала его о недавнем увлечении и тянула время, наслаждаясь чаем и слушая, как он рассказывает о системах частиц. Джер оживился. Руки спокойно держали чашку, но он весь излучал энергию. Не улыбался, но казался абсолютно счастливым, всецело сосредоточенным на происходящем. Это был дзен.
– Что? – Джер нахмурился, и я осознала, что едва заметно улыбаюсь.
– Дзен и искусство системы частиц, – сказала я и улыбнулась уже широко, ощутив знакомый прилив любви пополам с беспокойством и печалью.
Я спросила о Кате, его девушке на тот момент. У Джера никогда не было проблем с девушками. Он привлекал женщин, которые хотели спасти мужчину, хотели заботиться о нем, и меня устраивал такой расклад. Ему нужно было, чтобы за ним присматривали, а меня он так близко не подпускал.
Он пожал плечами, глядя в чашку.
– Да блин, Джер!
– Ладно тебе. У нас не было ничего серьезного.
– Она приехала из России ради тебя.
Джер посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом.
– Она приехала учиться.
– Разве она не работала в супермаркете?
– А, ну да… и это тоже. Она много чем занималась.
Я представила себе сцену расставания так ясно, будто видела ее своими глазами. Катя вся в слезах, Джер равнодушен. Погрузившись в работу, он ничего не замечал. Катя могла целыми днями с ним говорить, а он ни слова бы не услышал Она могла при этом голая свисать с секс-качелей, и это ничего бы не изменило.
Попрощались мы уже на улице. Вновь похолодало, и я натянула куртку. Джер неожиданно и быстро обнял меня, и я ненадолго ощутила нашу близость. Вдохнула запах его толстовки, постаралась не думать, до чего он отощал.
– У тебя точно все хорошо? – спросила я, и он отмахнулся от этой фразы, как от надоедливого насекомого.
– Позвони Пат, – велел он.
– Позвоню.
– Сегодня, – подчеркнул он с шутливой строгостью.
– Можешь ее отвлечь? Скажи, что я в командировке, что позвоню через пару недель.
– Это дела не решит. Ладно, скажу, что порвал с Катей.
Пат волновалась за нас обоих по очереди, но никогда – одновременно. Когда под прицел попадал Джер, я звонила ей, отвлекала, выкручивалась. Идеальная система.
– Веди себя хорошо. – Джерейнт криво ухмыльнулся и пошел. Я смотрела, как он бредет по дороге и исчезает за углом.
Когда я ехала домой, солнце низко стояло в небе, светило мне в глаза. Потом зашло за горизонт, ослепительно-алое над черной полоской деревьев. Казалось, они охвачены огнем. Я постаралась не представлять Джерейнта одного в квартире, озаренного светом экрана.
На флешке, которую он мне всучил, оказалась всего одна, очень размытая фотография. Я смотрела и смотрела на нее, пытаясь понять, что же в ней такого ужасного, отчего ее даже нельзя послать по почте. Спустя несколько минут, максимально приблизив ее к себе и сощурившись, я разобрала, что на ней человек. По-видимому, мужчина, хотя точно определить было невозможно. Сколько бы я ни смотрела, ничего жуткого или компрометирующего не видела.
Я знала, нужно позвонить Джерейнту, удостовериться, все ли с ним в порядке, но не стала. Мне не хотелось обсуждать фотографию и выяснять, что он придумал связанную с ней историю. Не хотелось думать, что у него паранойя, как бывало с ним, когда ему случалось переборщить с кофеином и долгое время не спать. Я предпочла сделать вид, что все нормально, что он нормален.
Я поборола в себе тревогу за Джерейнта в связи с инцидентом, который назвала «пустая картинка». Это было несложно. Дел хватало. Я работала над диссертацией, читала книги, смотрела фильмы, вечера проводила в клубах, ночи – со случайными знакомыми, время летело со скоростью, которую я посчитала бы опасной, если бы придала этому больше значения.
Однажды мне позвонили с незнакомого номера. Это оказалась Катя.
– Я волнуюсь за твоего брата. Не знаю, кому еще позвонить.
– Вы все еще встречаетесь? – удивилась я.
– Нет. Давно расстались. Но я все равно за него волнуюсь.
Джерейнт обладал таким эффектом. Обращался с людьми хуже некуда, бросал их, а они продолжали за него беспокоиться. Когда я вела себя безответственно и инфантильно, я ненавидела саму себя. Совершив маленькую ошибку, чувствовала, что весь мир сейчас на меня ополчится.
– Мне кажется, тебе надо с ним встретиться. Ты ему нужна.
– Не могу же я все бросить, – я думала о защите диссертации, о том, что пора искать квартиру. Вдобавок меня разозлила ее самоуверенность. Неужели она лучше меня знает, что нужно моему брату?
– Почему бы тебе самой с ним не встретиться? Ты по-прежнему в Челтнеме, верно?
– Я не могу, – сказала Катя, и ее голос задрожал. – Это слишком больно. Я думала, мы сможем остаться друзьями… но я не могу.
– Ладно, – я понимала, что говорю с ней сердито, и понимала, что так нельзя. Заставила себя поблагодарить ее за звонок, за заботу.
