Увидев две двери наверху, я задумалась, где живет Джерейнт, и не нашла ничего лучше, чем колотить в обе, молясь, чтобы он открыл сам. Наконец дверь слева со скрипом приоткрылась, и в коридор вырвался поток зловонного теплого воздуха.
– Джер?
Она распахнулась пошире, явив часть тела моего брата, одетого в красную толстовку. Высунулась рука, обхватила меня, затащила в квартиру и захлопнула дверь.
– Подожди… – пробормотала я, но вскоре оставила всякую надежду на разговор. Все мысли о том, что мой личный водитель стоит сейчас за дверью, скрипя зубами, улетучились, стоило мне войти в комнату. Это была стандартная съемная комната, маленькая, непропорциональная – потолки слишком высокие, окно с выступом – слишком большое. Пространство, задуманное как приличная гостиная, было нелепо распланировано: большую часть места на полу занимал разобранный диван. В крошечной кухне были раковина и серая столешница длиной в полтора фута; наполовину отодвинутая оранжевая шторка демонстрировала приземистую раковину, унитаз и выложенную бежевой плиткой душевую кабину.
Но меня поразила не вся эта красота, не горы грязной посуды, не коробки от фастфуда и не устойчивый запах немытого тела. Сто процентов моего внимания привлекли разного размера дырки в стене. Гипсокартон был пробит в нескольких местах, и сквозь эти отверстия протянули проволоку.
– Что случилось?
В дверь застучали. Джерейнт дернулся. Я отодвинулась, чтобы впустить Сэма, но Джер загородил мне путь. Сжал ручку двери, дико взглянул на меня воспаленными глазами.
– Это опасно.
– Это всего лишь Сэм, – сказала я, – мой друг. Он меня сюда привез, – я погладила Джера по руке. – Все хорошо.
Джерейнт не сразу, но все же отодвинулся, давая мне пройти мимо него и открыть дверь.
– Какого хрена? – протиснувшись, Сэм осмотрелся по сторонам, и раздражение, написанное на его лице, тут же сменилось сочувствием. – С тобой все в порядке, бро? – спросил он уже спокойно.
Джерейнт закрывал дверь. Замок был обыкновенный, новенький – два засова, сверху и снизу.
Я принялась убирать постель, чтобы собрать диван. Двигалась автоматически, просто чтобы двигаться, просто чтобы что-то делать. Холодный ужас сжал мне кишки, и мне казалось, если я займусь чем-нибудь полезным, буду суетиться, то смогу его преодолеть.
Когда диван был убран, я пошла в кухню, наполнила чайник.
– Будете чай?
– Молока нет, – сказал Джерейнт. – Я не выходил из дома.
– Оно и видно. – Сэм потянулся открыть окно.
– Нет! – завопил Джерейнт и спрыгнул с дивана.
– Господи, успокойся. – Сэм поднял руки вверх, покачал головой и посмотрел на Джера как на сумасшедшего.
Джерейнт проверил, крепко ли закрыто окно, и сдвинул занавески так плотно, чтобы не осталось даже малейшего просвета. Потом повернулся к нам. Все его тело тряслось – сказывалась бессонница, передозировка кофеином, а может быть, чем-то еще.
– За мной следят.
Я вынимала тарелки из крошечной раковины, вода шумела, так что я сомневалась, правильно ли услышала. Протерла раковину, наполнила мыльной водой, вымыла три чашки.
– Садитесь. Налью вам кофе, и поговорим, – я старалась сохранять спокойствие, и, когда не смотрела на дыры в стене, пульс возвращался в норму. Заварила кофе – себе крепкий, Джерейнту слабый, Сэму средней крепости, поскольку не знала, пьет ли он кофе; села на диван, и тут до меня дошло – я веду себя как Пат. В стрессовых ситуациях она ни секунды не сидела на месте, и внезапно я поняла почему. Она просто не могла.
Сэм о чем-то тихо говорил со спокойствием профессионала. Я подумала, что он, должно быть, учится на психолога или социального работника, а если нет, ему стоит рассмотреть такой вариант. Потом они с Джерейнтом какое-то время молчали. Я принесла кофе, и Джер ни с того ни с сего вскочил с дивана. Выхватил у меня чашку, поставил куда-то, и она тут же слилась с окружающим мусором. Принялся расхаживать взад-вперед, то и дело проводя руками по голове. Он побрился налысо, и теперь каждая шишка и ямка его хрупкого черепа были на виду. Что-то пробормотал, но я не расслышала.
– Что? – спросила я, придвинувшись ближе.
– У меня проблемы. – Он остановился, сел на корточки напротив дивана, заглянул мне в глаза так проникновенно, что я всеми внутренностями ощутила этот взгляд.
– Какие?
– За мной следят.
– Кто за тобой следит?
– Те же, кто и всегда.
– Кто они? – я изо всех сил пыталась сохранить терпение, но оно улетучивалось на глазах.
– Конкуренты. Наверное, – он покачал головой. – Министерство обороны. Не знаю.
– Обороны? – удивился Сэм.
Отхлебнув кофе, я обожгла язык.
– Ты что, конкурируешь с министерством обороны?
Таланты Джерейнта часто находили применение в военной и оборонной сферах. Он работал над проблемами, связанными с программным обеспечением, решал логические задачи. Для него они были как навороченные судоку. Если бы я год назад спросила у него, могут ли за ним следить, он бы счел эту мысль совершенно нелепой. Просто рассмеялся бы мне в лицо. А теперь вообразил себя гибридом Джона Диллинджера
[19] с Джеймсом Бондом.
С одной стороны, все это выглядело как чистой воды безумие. А с другой – я что-то занервничала. Министерство обороны. Закон о неразглашении военной тайны. В мозгу всплыла полузабытая сводка новостей: программиста обнаружили в собственной ванной, застегнутого в спортивную сумку.
– Где ты работаешь? В Центре правительственной связи? – спросил Сэм, но Джерейнт не ответил. Я взяла брата за руку.
– Это совершенно секретная информация, да?
Джерейнт вздрогнул, потом кивнул.
– Вы работаете в команде? Или только ты один знаешь, чем это может грозить? – я болтала всякую чепуху, чтобы паранойя не взяла надо мной верх, как над Джером.
Джерейнт пожал плечами и сильно замотал головой, все его тело вновь затряслось. Я крепко сжала его руку.
– Успокойся. Присядь.
Он опустился на пол напротив меня, скрестил ноги, как будто мы в начальной школе и мисс Уэбб вот-вот откроет интересную книжку с картинками.
– Почему ты думаешь, что за тобой следят? – задал Сэм разумный вопрос, который я сама задать не решалась, и только теперь поняла почему. Я боялась, что ответ Джерейнта будет совершенно безумным. Я бы этого не вынесла.
– Было кое-что. Я кое-что сделал, – Джерейнт осекся, внезапно в страхе огляделся по сторонам. – Ты слышишь?
Я сделала вид, что прислушиваюсь.
