– Хочешь?
– Нет, спасибо. – Алекс улыбнулась, но я знала, что улыбка предназначалась не мне. Это была таинственная улыбка. Улыбка ожидания и предвкушения. Алекс была моей подругой, а я злилась на нее за эту радость. Что было особенно гадко и эгоистично с моей стороны, учитывая, какой недолговечной она будет. В плане отношений Джер был еще хуже меня. Как только он начинал над чем-нибудь работать (а он всегда над чем-нибудь работал), он забывал обо всем остальном. Я могла бы, конечно, предупредить Алекс, но не видела смысла. Все это я наблюдала уже сто раз.
Джер явился вечером. Он пропустил всю выпивку и ужин, который организовала Алекс и ради которого нарядилась, и пришел, когда уже пора было ложиться спать. Он очаровал Алекс до такой степени, что стало ясно – ему не придется спать на диване, в то время как я, скрючившись, насупившись, сидела в углу, не в силах участвовать в их беззаботном флирте, но не в силах и вырваться отсюда.
Алекс, поджав ноги и вытянув руку вперед, гладила шею Джера. Я старалась не смотреть, но чувствовала прикосновения ее пальцев, как если бы это была моя кожа. Алекс прилично выпила в ожидании Джера, и теперь ее глаза блестели и плохо концентрировали взгляд. Она отпускала шутки, вне всякого сомнения, считая себя звездой.
– Вы двое, – она по очереди показала на нас пальцем, – просто на одно лицо. Это так пугает.
– Ничего и не на одно, – сказала я на автомате. Уже не в первый раз я слышала подобный вердикт. Волосы Джера, достававшие до плеч, были стянуты в низкий хвост. Темные и прямые. В точности как у меня. Тот же оливковый цвет лица, та же худая фигура.
– Даже уши одинаковые, с ума сойти. Ты только посмотри. – Алекс гладила ухо Джера, изучая и сравнивая.
– Вот и нет, – сказала я, бессознательно дотронувшись до мочки уха.
– Точно такой же формы и цвета. А глаза! Если скосить глаза, – Алекс сощурилась, – тебя можно принять за Джера.
– Можно и не принимать, – ответила я, чувствуя легкую обиду.
– Вы, получается, идентичные близнецы?
Я подождала немного, дав тем самым Джеру шанс ответить. Он мог сказать что-нибудь остроумное или чудовищно глупое, но лишь отхлебнул еще пива.
– Нет, – сказала я осторожно. – Мы не идентичные, – выдержав еще паузу, добавила: – Он мужчина.
– Я знаю, – ответила Алекс. – Но, не считая этого…
– Ты не понимаешь, что означает слово «идентичные»?
– Что ты имеешь в виду? – перестав щуриться, она начала хмуриться.
– Да так, ничего, – я махнула рукой и встала с дивана.
Я не знала, стоит ли продолжать пить, пока не обнаружила, что у меня в руке бутылка и я вскрываю ее новым штопором с Симпсонами.
Когда я вернулась в гостиную, Алекс и Джерейнт страстно целовались. Он повис на ней скорее пьяно, чем эротично, но, наверное, не мне было об этом судить.
– Я иду спать, – сказала я. Джер оторвался от Алекс, вытер рот рукой и этой же рукой отдал мне честь.
– Увидимся на рассвете, – сказал он.
– У нас много дел?
Он кивнул.
– Очень.
– Каких? – Алекс почуяла особую интимность нашего разговора.
– Никаких, – одновременно ответили мы с Джером.
От выпитого у меня чуть кружилась голова. Я лежала в кровати, комната вертелась, в наушниках играла музыка, позволяющая не слышать, какие звуки издает мой брат во время секса. Я чувствовала себя абсолютно расслабленной. Как бы меня ни бесили все эти стереотипы по поводу близнецов, когда он был рядом, я чувствовала себя другой. Я чувствовала себя в безопасности. Будто я была гладкой, цельной, а не сломанной половинкой с зазубренными краями.
Не знаю, сколько я просидела, думая о Джерейнте, но, видимо, долго, потому что уже стемнело. Поднявшись с дивана, я прошлась по квартире, задвинула шторы, включила свет. Я любила свою квартиру. Пусть маленькая, зато в ней недавно сделали ремонт, а ванная была самой очаровательной в мире. Гостиную открывало эркерное окно, а закрывали застекленные двери, которые вели в маленький четырехугольный двор. Пат всегда говорила мне – не надо снимать квартиру на первом этаже! – но в доме, где я жила, к входной двери вели ступеньки, так что люди под окном не ходили.
И к тому же я так и не смогла избавиться от привычки поступать не так, как говорила Пат.
Я поправляла диванные подушки, собираясь ложиться спать, когда услышала шум. Глухой стук и сдавленный стон, как в фильмах про зомби. Я схватила телефон, набрала две девятки, потом, сжимая его в руке, пошла на звук. К застекленным дверям. Лучше бы я не закрывала их плотными шторами – тогда было бы сразу видно, что за окном. Это вполне могла быть кошка, собака или ветка дерева, но все же нужно было удостовериться. Я заставила себя отодвинуть штору и увидела Марка. Я сразу его узнала, и только это удержало меня от крика.
Он стоял, прислонившись к двери, и я испугалась, что он может выдавить стекло своим телом. Представила осколки, испуганного соседа, который стучит в стену, может быть, даже звонит в полицию, и открыла.
– Я пришел к тебе, – сказал Марк, провел рукой по лицу и нетвердым шагом прошел в гостиную, оставляя на полу грязные следы.
– Тебе нечего здесь делать, – сказала я, скрестила руки и попыталась заслонить собой диван в надежде, что, если я не позволю Марку сесть, долго он не пробудет. Но это было все равно что блокировать полузащитника. Проскользнув мимо меня, он тяжело плюхнулся на диван.
– Почему ты не приехала?
– Я же сказала, – ответила я. – Прости меня, но между нами все кончено.
– Из-за того, что случилось сегодня?
Вид у него был недоумевающий, но я ощутила лишь раздражение.
– И поэтому тоже. Ты никогда не уважал мои чувства. Ты постоянно заявляешься ко мне на работу. Люди говорят…
– Ну и пусть говорят, – сказал он. – Не вижу проблемы.
– Я понимаю, – я глубоко вздохнула. Я всегда расставляла все по местам, чтобы был порядок. В самом начале отношений я сразу ясно дала Марку понять – никто на работе не должен знать о них. Он охотно согласился. – Но у нас ведь был договор…
– Договор? – Все лицо Марка вспыхнуло. – Вот что нас, по-твоему, связывает?
– Это всего лишь слово.
– Оно говорит обо всем, – сказал он. – Для тебя это просто бизнес. Бесчувственная деловая операция, которая проводится в определенное время и строго конфиденциально.
Он уже не казался жалким.
– Если ты не уйдешь, я вызову полицию, – предупредила я, в самом деле собираясь звонить.
– Не вызовешь. – Марк вытянулся на диване, провел рукой по подушкам, по-видимому, успокоившись. – Ты не любишь драм. Садись. Давай поговорим. Ты же понимаешь, когда-нибудь нам придется все обсудить. Можно и сейчас.
