Сет поднялся, но оставил ведёрко у ног коровы.
Даже детям из семей фермеров редко доводилось вручную доить коров. Животные давно привыкли к механическим аппаратам, а людей опасались. Никому не хотелось получить копытом в лоб, поэтому шестиклассники замерли в нерешительности. Лили и Дженна, хихикая, подталкивали друг друга, но обе явно боялись вызваться.
– Ну же, смелее, или я сам выберу, кто пойдёт, – сказал мистер Истон.
– Я хочу первая! – внезапно пискнула Коко Цинтнер. – Можно я?! – Она вышла из толпы и поздоровалась с коровой: – Привет! – Потом протянула руку, чтобы погладить животное.
Некоторые из одноклассников фыркнули, не оценив её энтузиазма. Родители Коко совсем недавно переехали на север, стремясь «быть поближе к природе». Всё, что местным школьникам казалось скучным – коровы, например, – вызывало у Коко неподдельный восторг.
Однажды Олли подслушала, как мисс Маутон шёпотом разговаривала с мистером Истоном.
– «Быть поближе к природе», – вздохнула учительница. – Боюсь, природа этого не переживёт.
Коко шагнула к скамеечке.
– Постой-ка, не торопись… – начал мистер Истон.
Поздно. Коко споткнулась о ведро с молоком и упала. Кора, испугавшись резких движений, подскочила и начала перетаптываться на месте. Весь класс захохотал. Даже мисс Вебстер не сдержала улыбки. По правде сказать, Коко, растянувшаяся на полу коровника, действительно выглядела нелепо.
Не засмеялся только Сет, который задумчиво наблюдал за происходящим. Коко разревелась. Шум стал невыносимым: плач, громкий смех… Олли решила, что с неё хватит. Она тихонько отошла к двери коровника и выскользнула на улицу. Мистер Истон ничего не заметил – он был занят Коко, которая, как оказалось, разбила подбородок. Если кто-нибудь спросит, Олли просто скажет, что пошла в туалет и заблудилась.
* * *
Снаружи было прохладно и ветрено. Олли глубоко вдохнула, радуясь свежему, не пахнущему коровами воздуху. Прямо за домом начинался огород, где росли фасоль, кудрявая капуста, репа и морковь. Олли направилась туда.
Здесь было намного приятнее, чем в шумном коровнике. Олли любила огороды. Её мама высаживала овощи каждое лето. Олли перекусывала зеленью с грядок едва ли не с тех пор, как научилась жевать. Вот и сейчас она отломила цветочек брокколи и с удовольствием съела.
Постепенно Олли добралась до середины огорода, где стояли три пугала. Они держались за руки и улыбались друг другу широкими вышитыми улыбками. Самое большое пугало было одето в рабочий комбинезон. Его улыбка больше напоминала оскал; на голове сидела ворона. Птица каркнула и захлопала крыльями.
– Толку-то от вас, – сказала Олли пугалам. Наклонившись, она подобрала камешек и прицелилась чуть ниже вороны. Однажды Олли, не подумав, бросила камень в птицу и поранила её. Было ужасно стыдно.
Сейчас камешек попал пугалу в лоб. Ворона, целая и невредимая, взлетела с возмущённым криком.
От удара мешковина порвалась. Часть соломы высыпалась, но широкая вышитая улыбка никуда не делась. Олли вздрогнула и поспешила продолжить путь. По левую руку остались лишь пустые грядки, на которых летом, вероятно, росли ягоды. Справа тянулась кромка леса, а вдалеке виднелась тусклая серебристая лента реки.
Олли вошла в лес и словно оказалась в другом мире, где царила золотая осень. Под ногами чавкала влажная земля. В такое утро было бы неплохо отправиться за грибами.
Чьи-то шаги прошуршали по листьям.
– Кто здесь? – крикнула Олли.
Тишина. Наверное, бурундук пробежал. Она пошла дальше. Где-то неподалёку хрустнула ветка. Олли подскочила и огляделась, но бурундука не увидела. Вообще никого. Зато она заметила небольшую кованую калитку. Олли подошла поближе и обнаружила, что это ограда старого кладбища. Покосившиеся могильные камни напоминали гнилые зубы.
Олли коснулась калитки. Ржавые петли пронзительно заскрипели, дверца открылась. Пришлось ещё раз осмотреться, чтобы проверить, не привлёк ли кого-нибудь этот звук. Нет, никого. Олли явно была здесь одна.
Стараясь не обращать внимания на холодок, пробежавший вдоль позвоночника, она шагнула вперёд. Поросшие мхом надгробия стояли неровными рядами. Надписи на камне поистёрлись и читались с трудом. Олли смахнула грязь с ближайшего надгробия. «Эзекиэль Хопкинс, – гласила надпись. – 1836–1869. Убит упавшим деревом».
«Бедный Эзекиэль», – подумала Олли и подошла к следующему камню.
«Фэнни Коллар, – прочитала она. – 11 ноября 1801 года – 28 июня 1886 года. Жена Амасы Пайпера, первого белого человека, рождённого на этой земле. Господи, упокой душу рабы Твоей».
«Какое странное уточнение», – удивилась Олли.
Следующим она увидела большой камень с табличкой, где был выбит длинный список имён. «Из праха рождены и в прах обратимся, но придёт день, и восстанем из пепла». Олли вспомнила про сгоревшую школу. Значит, это и есть тот самый мемориал.
Затем ей на глаза попались ещё три надгробия, которые стояли поодаль, почти вплотную к ветхой ограде. Эти камни тесно жались друг к другу. Один был большой, другие два – поменьше. Они стояли неровно, словно их вкапывали как попало. Поддавшись любопытству, Олли подошла поближе.
«Джонатан Вебстер. Элизабет Вебстер, – прочитала она на большом надгробии. – 1894. Да покоятся с миром».
Олли нахмурилась.
«Калеб Вебстер», – гласила надпись на камне слева.
«Кэтрин Вебстер», – на камне справа.
Олли почувствовала, как холодеют пальцы.
– Четыре могилы, три камня на них, – прохрипел чей-то голос. – А кости зарыты всего от двоих.
Олли вскрикнула, подскочив от неожиданности, и быстро обернулась. Позади неё стоял водитель автобуса. Откуда он взялся? Земля была усыпана сухими листьями. Она бы точно услышала шорох. Теперь, когда Олли столкнулась с водителем в лесу совсем одна, его красные губы, сероватая кожа и кривая ухмылка уже не казались ей подозрительными – они пугали.
– Ага, – невпопад произнесла Олли. Сердце бешено колотилось. – Простите, я немного заблудилась, как раз собиралась идти назад…
Она умолкла. Водитель не обратил никакого внимания на её слова.
Сердце Олли готово было выскочить из груди.
Водитель начал что-то бормотать, и через мгновение она поняла, что тот мурлычет слова песенки:
Однажды в погожий осенний денёк
Два брата ушли на прогулку в лесок.
Весь день они бегали в чаще лесной,
Но только один возвратился домой.
Олли попятилась. Ещё шаг, и она упрётся в покосившееся надгробие на могиле Кэти Вебстер.
– Но…
С порога воскликнула бедная мать:
«Как мог ты братишку в лесу потерять?
Как смел показаться ты мне на глаза?
Негодный мальчишка, ступай-ка назад!
Ты должен его отыскать!»
Олли не знала, что ответить. Три могильных камня за спиной будто бы мгновенно стали огромными и устрашающе нависли над ней.
