Снова скрипнули половицы. Через секунду Олли поняла, что это не она, и резко обернулась. Шаги приближались из темноты в конце коридора. Мягкие, ровные. Олли замерла.
На дверной косяк легла чья-то рука – худая, с жёлтыми ногтями. Затем показалось и лицо. Олли ахнула, увидев женщину, точнее, то, что от неё осталось. Щёки ввалились, а улыбка была слишком широкой, как оскал черепа. Женщина остановилась в проёме, отрезая Олли путь к бегству.
– Кто вы? – пролепетала Олли тонким от испуга голосом.
В ответ раздался шёпот, похожий на шелест:
– Меня зовут Бет Вебстер.
Олли прижалась спиной к шкафу.
– Бет Вебстер умерла.
Женщина не ответила, но её безрадостная улыбка сделалась ещё шире, исказила всю нижнюю половину лица. Олли с трудом сдержала крик.
– Я умерла в этой комнате, – прошелестело привидение. Её одежда шуршала, как сухие листья. – По ту сторону тумана.
– А как вы оказались… на этой стороне? – с трудом проговорила Олли. Во рту у неё пересохло.
– Джонатан здесь, – сказала Бет, переплетая длинные костлявые пальцы. – Мертвецы сами решают, куда пойти, а я не желала его оставлять. Я не уехала с фермы до самой смерти; не покину его и теперь. Даже Человек с улыбкой на лице не может меня прогнать. А он хотел бы. Ещё как.
– Почему? – От страха Олли не могла как следует вдохнуть.
– Потому что над мёртвыми у него власти нет, – ответила Бет. – И я не забыла обо всём, как Кэти. Бедная Кэти, от неё почти ничего не осталось.
– Забыла обо всём? – переспросила Олли. – Кэти забыла, кто она? Но… Почему она здесь? Ради сыновей?
– Да, – кивнула Бет. – Кэти ни за что не желала оставлять детей. Но так бывает с привидениями: их разум ускользает, и у них остаётся лишь одно бесконечно повторяющееся воспоминание.
– Тогда почему с вами этого не случилось? – удивилась Олли.
Она потихоньку начала приходить в себя. Бет выглядела пугающе, но ничего плохого не делала, просто стояла в дверях и смотрела.
– Я написала книгу, – задумчиво произнесло привидение. – Наверное, в этом всё дело. Я вложила в неё частицу души, свои дни и ночи, надежды и мечты. Всю свою жизнь. Думаю, благодаря книге я до сих пор помню. Хотя, возможно, проще было бы всё забыть.
«Не поэтому ли Человек с улыбкой на лице хотел, чтобы Линда Вебстер уничтожила книгу? – подумала Олли. – Чтобы Бет ему не мешала». Она вспомнила о буквах на экране часов. «НАВЕРХ». Наверное, Бет Вебстер знает что-то важное.
– Вы не знаете, как нам с друзьями вернуться домой? – спросила Олли. – Как превратить пугала обратно в людей? Как победить Человека с улыбкой на лице?
Привидение высоко, протяжно рассмеялось.
– Человек с улыбкой на лице древнее, чем сама древность, – наконец сказала Бет с горькой улыбкой. – Вам его не победить. Лучше уж стоять там, в кукурузном поле. По крайней мере, пугала ничего не чувствуют.
– Замолчите! – крикнула Олли. – Мы не станем пугалами. Я вернусь домой к папе. Как нам попасть домой?
– Кукурузное поле – это дверь, – отозвалось привидение. – Лабиринт. Пугала существуют и здесь, и там. Они не из плоти, но и не бестелесные духи. Они сторожат дверь, позволяя ему ходить между мирами. Здесь они его слуги, там – привратники. – Крупные слёзы, такие же жуткие, как её смех, вдруг покатились по костлявому лицу Бет. – Я лишь призрак, а мой милый – пугало, слуга этого ужасного человека.
Уголки её губ опустились, гниющая кожа обвисла.
– Как превратить пугал в людей? – спросила Олли, разрываясь между страхом и жалостью.
– Этого я не знаю. «Пока туман не обратится в дождь», – сказал мне Джонатан, но я не понимаю, что это значит. Прости, – грустно закончила она. – Тебе пора уходить.
В это мгновение Олли услышала настойчивый писк часов на запястье. Она вдруг заметила, как сгустились тени в доме, и бросила взгляд на экран.
05:00. Пять минут.
– Надо было сказать тебе раньше, – прошептала Бет Вебстер. Из её глаз всё катились пыльные, сухие слёзы. – Прости, прости меня. Но какой смысл? Вам никогда отсюда не выбраться. Никогда, никогда, никогда…
20
Олли подбежала к окну. Сердце гулко стучало в груди. Дом был окружён. Пустые глаза пугал смотрели на неё снизу вверх. Олли кинулась к двери, проскочила мимо привидения и бросилась вниз по лестнице.
– Брайан, Коко!
За спиной послышался отчаянный вой привидения.
Из кухни пахло гарью. Олли вбежала туда и закашлялась. Из очага валил дым, а Брайан и Коко бездвижно сидели за столом. Олли принялась яростно трясти их за плечи. Брайан поднял на неё покрасневшие глаза.
– Вот почему нельзя разводить огонь в незнакомом доме! – прорычала Олли. – Печь задымит – и всё, тебе конец.
Брайан неуклюже встал на ноги и замотал головой, пытаясь прокашляться. Маленькая Коко наглоталась дыма и почти потеряла сознание.
– Помоги мне! – крикнула Олли. Сама она сдёрнула с печки вывешенные на просушку кеды и носки Коко, схватила свой контейнер и затолкала всё это в рюкзак.
Брайан, спотыкаясь, подхватил Коко и закинул её руку себе на плечо. Все трое кое-как выбрались из кухни.
– Почти стемнело, – пробормотала Олли. – А снаружи пугала.
– Значит, придётся прятаться здесь, – сказал Брайан.
– На дверях даже нет замко́в, – покачала головой Олли. – И погреба я нигде не видела. – Она представила, как они дрожат, забившись в чулан, пока пугала ломятся в дом. Коко застонала, но всё ещё не пришла в себя. – Амбар! – сообразила Олли. – Там, возможно, есть второй этаж для сушки сена. Найдём лестницу и заберёмся туда.
– Уверена? – спросил Брайан.
– Нет, – ответила Олли. – Но, по-моему, это лучше, чем оставаться здесь. Выбора у нас нет. – Она бросила взгляд на часы. – Три минуты.
Брайан молча перекинул Коко через плечо, как делают пожарные с пострадавшими.
– Я смотрю, скаутов неплохо учат? – фыркнула Олли.
Брайан криво усмехнулся, и они побежали к двери. На улице совсем стемнело, небо было почти чёрным. Ни одной звезды, сплошные тучи. Пугала столпились вокруг дома. Свет стремительно таял. Олли посмотрела на часы. Сорок пять секунд.
– Как мы туда пойдём?! – прошептал Брайан, отшатнувшись. – Уже поздно. Нас самих превратят в пугала.
– Не превратят, – так же шёпотом ответила Олли. – Ещё не ночь. Бежим.
Она выскочила из дома и помчалась через двор. Брайан с Коко на плече двигался немного медленнее. Пугала не шевелились, то ли улыбаясь, то ли скалясь, – отсветы уходящего дня выхватывали из сумрака их белые как бумага лица. Олли и Брайан проскользнули между ними и кинулись к амбару. Не успели они миновать последнее пугало, как часы Олли запищали.
