Сара поколебалась, потом ответила:
– Я думаю, мне самое время вернуться в Нью-Йорк к своей прошлой жизни. Я уже какое-то время размышляю над этим. Это будет прекрасной возможностью для нас обеих.
Сара улыбнулась Клэр, и та крепко обняла ее.
– Мама, ты невероятная женщина. И я буду в восторге, если ты будешь жить со мной, если ты не возражаешь против того, чтобы делить со мной кровать. Я спрошу остальных, но не сомневаюсь, что они согласятся. Но ты уверена? Это очень серьезный шаг.
Сара прожила в Сан-Франциско тридцать лет, и была несчастлива очень долго. Она хотела что-то сделать со своей жизнью, пока было не слишком поздно. И если попутно она могла помочь своей дочери, это казалось ей правильным решением. Она не испытывала сомнений.
– Твоему отцу самое время взглянуть на себя и решить, что ему делать со своей жизнью. Пока он не стал слишком стар. Она с грустью произнесла эти слова, но тут же улыбнулась Клэр.
– Господи, мама, – сказала Клэр с улыбкой. – Не могу поверить, что ты готова пойти на такое ради меня.
– А ради кого еще мне это делать? Ты мой единственный ребенок.
Сара сияла, и Клэр тоже. И они крепко обнялись. Теперь у них был план.
– Знаешь, мы можем размещать заказы на той же фабрике в Италии, которую использует Уолтер. Они прекрасно справляются со своей работой, и у них разумные цены. Можно попробовать шить обувь в Бразилии, но отделочные работы мне больше нравятся в Италии.
Клэр уже унеслась мыслями вперед. Ее мать только что превратила самое плохое в ее жизни Рождество в день больших надежд. Она сможет начать свое дело и приложит все усилия, чтобы добиться успеха. Потом Клэр вновь посерьезнела.
– Когда ты собираешься сказать об этом отцу?
– После твоего отъезда. Тебе ни к чему в этом участвовать. Я скажу ему, что мы собираемся открыть свое дело. Ему необязательно знать, где мы возьмем деньги. И в любом случае я собираюсь сказать ему, что ухожу от него. Не хочу, чтобы в этом он обвинял тебя. И это правда. Я хотела сказать тебе еще до твоего отъезда, что расстаюсь с ним. Давно пора было это сделать.
– Ты все еще любишь его, мама? – тихо спросила Клэр.
Она знала, какой большой шаг это был для матери. Она тридцать лет оберегала его, как ребенка, принесла ему в жертву и себя, и все свои мечты.
– Не знаю, – честно ответила Сара. – Такого человека, каким он стал сейчас, тяжело любить. И дело даже не в его пристрастии к выпивке. Дело в его отношении к жизни вообще. Я любила его таким, каким он был раньше, до того как все его предприятия потерпели крах. Тогда он верил в себя, но сейчас стал мрачным и ожесточенным. Я больше не хочу во всем этом вариться. Это слишком опасно. Стареть и так не радостно, но я не хочу стареть с угрюмым и несчастным человеком. Лучше останусь одна. Может быть, это подвигнет его на какие-нибудь изменения в жизни. И я хочу попробовать снова жить в Нью-Йорке. У меня там есть замечательные клиенты, но я хотела снова поиграть в высшей лиге. Или я так думала – но теперь мы будем делать обувь! – Она чуть не хихикнула, и Клэр улыбнулась. – Но я хочу, чтобы ты спросила соседок, как они отнесутся к тому, что я некоторое время поживу с вами. Если они скажут «нет», я их пойму. Если я стану жить с тобой, это сэкономит немного денег, но мне нет нужды экономить. Я могу снять небольшую квартиру на несколько месяцев, если так будет для тебя лучше.
– Будет здорово, если ты поселишься в лофте вместе со мной, и подруги полюбят тебя. Я спрошу у них и скажу тебе правду. Когда ты хочешь приехать?
Сара на минуту задумалась.
– Первая неделя января будет не слишком рано для тебя? Нам надо начинать действовать.
Клэр слушала ее и чувствовала, как у нее кружится голова. Она начинает свой собственный обувной бизнес! Она никогда не смела мечтать о чем-нибудь подобном.
– Отлично, – сказала Клэр. – Как мы назовем нашу компанию?
Ее мать ни секунды не колебалась.
– «Клэр Келли Дизайнз», конечно. Как иначе мы можем ее назвать?
Женщины снова обнялись, и Клэр от всей души поблагодарила мать. А когда она ушла к себе, Клэр снова включила компьютер. Она послала по электронной почте общее письмо трем своим соседкам, написав им о том, что она открывает свою обувную компанию вместе со своей матерью, и спрашивая, не будут ли они возражать, если ее мать поживет у них несколько месяцев, пока они не поставят бизнес на ноги. Клэр добавила, что не обидится на них, если они не согласятся.
Подруги отозвались немедленно. Они были счастливы за Клэр и готовы с радостью принять ее мать. Морган добавила: «Надеюсь, что она готовит лучше тебя». Хотя для этого у них был Макс. Клэр отправилась к матери, чтобы сообщить об их ответе. Та была в своей спальне и разбиралась в шкафу. Клэр знала, зачем она это делает. Она отбирала вещи, которые возьмет с собой в Нью-Йорк.
– Все одобрили, – сообщила Клэр матери. – Единодушно.
Сара радостно улыбнулась ей и подняла вверх большие пальцы. И Клэр должна была отдать ей должное. Маме было уже пятьдесят пять лет, а она была готова открыть свою обувную компанию.
– Я люблю тебя, мама, – сказала Клэр.
Она вышла из спальни Сары и вернулась в свою комнату. Через два дня девушка улетала в Нью-Йорк и не могла дождаться, когда наконец вернется и примется за дело. Им предстояло сделать так много. Клэр и Саре придется слетать в Италию, чтобы встретиться с руководителями фабрики, оговорить условия изготовления их продукции и подписать контракт. Все было так хорошо, что не могло быть правдой. Но это происходило в действительности. Две недели назад Клэр лишилась всего, а теперь у нее начинается новая жизнь. Случилось чудо, и все благодаря ее матери. Клэр надеялась, что и для Сары это станет чудом. И, кто знает, может быть, отец наконец проснется.
В Рождественский сочельник Саша и Алекс были на дежурстве. Они сидели в ординаторской и ели один сэндвич на двоих. В ее отделении лежали две женщины, у которых начались преждевременные роды. Это были их первенцы, и роды, вероятнее всего, должны были затянуться до утра, но она все равно не могла уйти с работы. А в блоке интенсивной терапии новорожденных царило затишье. Трое детей были выписаны накануне, а оставшиеся находились в стабильном состоянии. Медсестры присматривали за ними, пока Алекс с Сашей беседовали и ели сэндвич с индейкой, который Алекс купил в кафетерии.
– Счастливого Рождества, – сказала Саша, улыбаясь ему. – Может быть, в будущем году у нас будет настоящий рождественский ужин с индейкой, а не просто сэндвич.
Но они не выглядели недовольными и были рады, что встречают Рождество вместе. Саша рассказала ему о Валентине и ее французском бойфренде. Они были в Париже и должны были вернуться через два дня.
– Я удивлена, что она все еще не рассталась с ним, – сказала Саша. – Обычно ее отношения так долго не длятся. Она с Жан-Пьером уже три месяца.
