Джейми поднялся, смахнул с рукава обрывок листа. Его макушка подпирала потолок палатки, а сам он прямо-таки лучился энергией и предвкушением встречи.
– Выглядишь как Марс, бог войны, – иронично ответила я, подавая ему жилет. – Смотри, не напугай подчиненных.
Он ехидно усмехнулся и надел жилет, но ответил вполне серьезно:
– Я и хочу, чтобы они меня боялись, – только так я смогу помочь им выжить.
* * *
Чтобы убить время, я взяла медицинские принадлежности и пошла к большому дереву, где имели обыкновение собираться больные из тех, кто сопровождал армию, но не сражался. Армейские хирурги обычно лечат их наравне с солдатами, но сегодня у них вряд ли будет на это время.
Сегодня меня ждал обычный набор несерьезных заболеваний и ран: глубокая заноза (началось воспаление, пришлось нанести мазь, вынуть занозу, продезинфицировать ранку и перевязать); вывих пальца (пациент во время игры пнул друга; вправить палец оказалось минутным делом); рассеченная губа (зашила и нанесла мазь из горечавки); порез на ноге (результат невнимательности при рубке дров; пришлось сделать двадцать восемь стежков и широко перебинтовать); ребенок с воспалением уха (прописала луковую припарку и чай из ивовой коры); еще один ребенок с болью в животе (посоветовала пить чай с мятой и строго-настрого запретила есть яйца неизвестного возраста из птичьих гнезд неведомого происхождения) …
Пациентов, которым требовались лекарства, я оставила на потом. Покончив с ранами, я бросила взгляд на солнце и повела больных в свою палатку, чтобы выдать им пакетики с ивовой корой, мятой и листьями конопли.
Полог был откинут. Неужели я забыла закрыть его? Я сунула голову внутрь и замерла. Какой-то высокий незнакомец рылся в моем ящичке с лекарствами.
– Что, черт возьми, вы здесь делаете? – резко спросила я, и мужчина озадаченно повернулся ко мне.
Глаза мои привыкли к полумраку палатки, и я увидела, что вор – если это, конечно, вор – одет в форму капитана Континентальной армии.
– Прошу прощения, мадам. – Он небрежно поклонился мне. – Говорят, здесь есть запас лекарств. Я…
– Да, есть. И они мои. – Это прозвучало грубо – хотя его поведение тоже не назовешь вежливым, – и я немного подсластила пилюлю: – Что вам нужно? Наверное, я смогу кое-что…
– Ваши? – Он перевел взгляд с ящичка – дорогого и специализированного – на меня и поднял брови. – Зачем вам такая вещь?
У меня в голове промелькнуло несколько подходящих к случаю ответов, но я уже достаточно оправилась от потрясения, чтобы не ляпнуть какой-нибудь из них, и ограничилась вопросом:
– Могу я узнать, кто вы, сэр?
Слегка смутившись, он поклонился мне.
– Прошу прощения. Капитан Джаред Леки к вашим услугам, мадам. Я хирург второго Нью-Джерсийского полка.
Он оценивающе посмотрел на меня, очевидно, пытаясь понять, кто я такая. Поверх платья на мне был надет холщовый фартук с вместительными карманами, в которых сейчас лежали разнообразные небольшие инструменты, бинты, маленькие бутылки и баночки с мазями и отварами. Входя в палатку, я сняла широкую шляпу с полями, а чепчика я не ношу, и мои волосы выбились из прически и курчавились вокруг ушей. Скорее всего, капитан принял меня за прачку, которая пришла забрать грязное белье, – если не за кого похуже.
– Я миссис Фрэзер. – Я выпрямилась и кивнула: надеюсь, это получилось грациозно. – Жена генерала Фрэзера, – добавила я, заметив, что на него это не произвело впечатления.
Он выгнул брови и оглядел меня от макушки до пяток. Взгляд его задержался на верхних карманах моего фартука – из них торчал небрежно свернутый перевязочный материал и бутылек с семенами асафетиды. Пробка в нем едва держалась, и характерная вонь уже вплелась в какофонию запахов лагеря. Асафетиду не зря называют «чертов кал». Я вынула бутылек и загнала пробку глубже в горлышко. Этот жест, как ни странно, показался капитану убедительным.
– Значит, это генерал – доктор.
– Нет, – ответила я, уже понимая, что меня ждет нелегкое испытание – капитан Леки юн и явно не блещет умом. – Мой муж солдат. Это я доктор.
Он уставился на меня так, будто я призналась, что занимаюсь проституцией. Затем Леки ошибочно предположил, что я шучу, и весело засмеялся.
В этот миг одна из моих пациенток, молодая мать, чей годовалый сын страдал от боли в ухе, робко заглянула в палатку. На руках у нее извивался покрасневший от крика мальчик.
– О боже, прошу прощения, что заставила вас ждать, миссис Уилкинс, – сказала я. – Входите, сейчас я приготовлю для него отвар из ивовой коры.
Капитан Леки нахмурился и кивком подозвал миссис Уилкинс. Она нервно глянула на меня, но позволила ему осмотреть малыша Питера.
– У него зуб режется, – сунув большой грязный палец в слюнявый рот мальчика, обвинительным тоном выдал Леки. – Нужно разрезать десну. – И он принялся рыться в карманах, где у него наверняка лежал исключительно антисанитарный скальпель или ланцет.
– Да, у него режется зуб, – согласилась я, высыпая ивовую кору в ступку. – Но еще у него воспалилось ухо, а зуб прорежется сам в течение суток.
Капитан с удивленным и негодующим видом повернулся ко мне.
– Вы мне возражаете?
– Ну да, – мирно сказала я. – Вы ошибаетесь. Вам нужно хорошенько посмотреть в его левое ухо. Оно…
– У меня, мадам, диплом медицинского колледжа Филадельфии!
– Поздравляю вас. – Я начинала сердиться. – И все же вы ошибаетесь.
Капитан онемел, а я пересыпала перетертую кору в марлю, завязала и положила в мешочек, а затем отдала его миссис Уилкинс. Сказала ей, как делать отвар и применять его и луковую припарку.
Миссис Уилкинс взяла мешочек осторожно, будто он мог взорваться, и, глянув на капитана Леки, ушла. Громкие, словно сирена, крики малыша Питера постепенно затихали вдали.
Я глубоко вздохнула и как можно любезней сказала:
– Доктор Леки, если вам нужны травы, у меня есть неплохой запас…
Он выпрямился, точно журавль перед лягушкой, и смерил меня пронзительным, враждебным взглядом.
– До свидания, мадам, – вежливо произнес он и ушел.
Я закатила глаза. На потолке сидело похожее на геккона существо и бесстрастно смотрело на меня.
– Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей
[77], – сказала я ему. – Возьми на заметку.
Затем я отдернула входной полог и пригласила очередного пациента.
* * *
Пришлось поторапливаться, чтобы успеть на смотр. Быстро подколов волосы, я надела широкополую шляпу и поспешила на плац, где Джейми как раз начал проводить смотр. Стояла ужасная жара – я пробыла под солнцем всего несколько минут, а нос и щеки уже предупреждающе зудели.
