– Один час! Если не вернешься, сам за тобой приду!
Роджер усмехнулся, невзирая на растущую тревогу. Махнул Баку и тронул пятками лошадь.
Благослови меня, Господь. Дай сделать правильный выбор: для всех, даже Бака.
И его самого.
Со дня пропажи сына Роджер молился не переставая, хотя молитва почти всегда была бессвязным потоком сознания в духе «Господи, пусть все будет хорошо» – как у каждого, кто пережил трагедию. Обычно такие молитвы либо стихают (потому что беда понемногу забывается или просящий теряет надежду), либо… к ней прислушиваются там, наверху.
Роджер это знал. И искал знаки. Но пока что ничего не видел.
А ведь он был достаточно подкован в духовных делах, чтобы узнать божественное знамение, пусть даже не самое приятное. В голове так и билась мерзкая мысль, случайно пришедшая слякотной размытой дорогой: что, если душа Джека Рэндолла висит на волоске, как и жизнь Брайана Фрэзера?
– Что ж, – сказал Бак, ухмыльнувшись под мокрой шляпой, когда Роджер поделился своими опасениями. – Тем больше причин убить его сразу. Спасем твоих Фрэзеров, а заодно не дадим гаденышу попасть в преисподнюю… если он, конечно, не натворил пока других дел. Убьем, так сказать, двух зайцев одним выстрелом.
Роджер передернул плечами, прежде чем сказать:
– Ответь только на один вопрос: ты был солиситором или барристером?
[54]
– Солиситором. А что?
– Теперь понятно, почему ты не преуспел. На этом поприще у тебя таланта нет. Ты можешь хоть раз вести разговор без того, чтобы не гнуть постоянно свою линию?
– Как и ты! – огрызнулся Бак и послал лошадь вперед, осыпав Роджера грязью из-под копыт.
Роджер сообщил свое имя часовому и спросил, может ли капитан Рэндолл его принять, потом встал у жаровни и, как мог, стряхнул с пальто воду. Наконец солдат вернулся и проводил его в кабинет.
Кабинет оказался тем же самым, где две недели назад их принимал капитан Банкомб. Рэндолл сидел за столом, держа перо, но при появлении Роджера встал и с любезным видом поклонился.
– К вашим услугам, сэр. Мистер Маккензи, верно? Полагаю, вы из Лаллиброха?
– Ваш покорный слуга, сэр, – отозвался Роджер, исправляя свой акцент на обычное оксфордское произношение. – Мистер Фрэзер был настолько любезен, что передал мне предмет, который вы привезли. Хотелось бы поблагодарить вас за помощь… и узнать: может, вы скажете, где нашли эту вещь?
Он слышал про банальность зла: о том, что человеческие монстры принимают самое обычное на вид обличье. Однако все равно был удивлен. Рэндолл оказался мужчиной очень привлекательным: хорошо сложенным, с живой мимикой, насмешливой улыбкой, притаившейся в уголках губ, и теплым взглядом.
Ничего жуткого. Быть может, он еще не монстр, а человек?
– Его принес один из патрулей, – ответил Рэндолл, вытирая перо и опуская его в глиняную банку к прочим. – Мой предшественник, капитан Банкомб, отправил людей в Форт-Джордж и Форт-Аугустус с вестью о пропаже вашего сына… Примите мои соболезнования, сэр, – словно между делом добавил он. – Эту вещь принесли из Рутвенских казарм. Боюсь, я не знаю, откуда именно она взялась, но, кажется, патрульный из Рутвена еще здесь. Я за ним пошлю.
Рэндолл подошел к двери и сказал пару слов часовому. Потом вернулся и открыл шкаф, где помимо подставки для парика и пары расчесок стоял небольшой граненый графин с бокалами.
– Освежитесь немного с дороги, сэр?
Он плеснул выпивки в два бокала и протянул один Роджеру. Тот поднял его, и нос учуял крепкий запах виски.
– Нектар страны, который мне не дано понять, – криво усмехнулся Рэндолл. – Говорят, надо привыкнуть, тогда оценишь вкус.
Он осторожно глотнул виски с таким видом, будто пил чистейший яд.
– Если позволите… Его принято немного разбавлять, – предложил Роджер, старательно следя за тем, чтобы не выдать смеха. – Говорят, тогда вкус более выразительный.
– О, правда? – Рэндолл с немалым облегчением поставил бокал. – Звучит разумно. А то пьется, как керосин. Сандерс! – крикнул он за дверь. – Принесите воды!
Повисла неловкая пауза; оба не знали, как поддержать разговор.
– А этот… хм… предмет… – начал Рэндолл. – Можно на него взглянуть? Удивительная вещица. Какое-то украшение?
– Нет. Это… скажем так, амулет.
Роджер вытащил жетоны из кармана. В груди кольнуло: военные летчики ведь свято верили во всяческие ритуалы и талисманы: всегда имели при себе счастливый камешек или любимый шарф, на носу самолета могли написать имя любимой женщины… Амулет на удачу. Магия, сулящая защиту в необъятном небе, полном огня и смерти.
– Чтобы сохранить душу.
Хотя бы в памяти.
Рэндолл, чуть нахмурившись, оторвал взгляд от жетонов. Кажется, он думал о том же: раз человек лишился амулета на удачу… Но вслух ничего не сказал, только бережно коснулся зеленой пластинки.
– Дж. У… Вашего сына ведь зовут Джеремайа, верно?
– Да. Это родовое имя, моего отца звали так же. Я…
Роджеру пришлось замолчать: по приказу командира явился рядовой Макдональдс – юный солдат, насквозь мокрый и синий от холода. Он размашисто отсалютовал капитану и всем тощим телом затрясся от грохочущего кашля.
Когда тот наконец утих, Макдональдс сразу же исполнил приказ рассказать Роджеру все, что знал о жетонах… Увы, знал он не так уж много. Один из солдат Рутвенских казарм выиграл его в кости в местном пабе. Название паба Макдональдс помнил – «Жирный муравейник», – потому что и сам не раз там выпивал. Кажется, тот солдат говорил, жетоны принадлежали одному фермеру, ехавшему с рынка в Перте.
– А помните, как звали солдата, который их выиграл? – спросил Роджер.
– О да, сэр. Сержант Маклахос. И, кажется… – Макдональдс широко улыбнулся, выставляя напоказ кривые зубы. – Кажется, я даже помню имя того фермера! Мистер Энтони Камберпэч. Сержант Маклахос все смеялся, до чего странно и смешно звучит.
Он хихикнул, Роджер тоже улыбнулся. Капитан Рэндолл кашлянул, и смех мигом затих. Макдональдс торопливо выпрямил спину.
– Благодарю вас, рядовой, – сухо произнес Рэндолл. – Можете идти.
Тот смущенно отсалютовал и вышел. Повисло долгое молчание. За это время Роджер успел заметить, что дождь стал сильнее и теперь громко барабанил по стеклу. Из рамы тянуло сквозняком, обдувая лицо. Выглянув в окно, Роджер увидел за ним дворик и столбик одинокого распятия, мокнущего под дождем.
