– Освобождение станции Медина – это не только избавление от тирании насилия одной станции, – вещала она, выходя на крещендо получасовой речи. – Оно вновь открывает путь к колониям и новым мирам, которые пытался отрезать Свободный флот. Оно восстанавливает исторические связи и доказывает, что человеческий дух не сломить страхом и жестокостью. И, да, вы все так хорошо себя вели, что я позволю вам несколько вопросов. Такеши?
Поднялся худенький репортер в сером костюме – тростинка среди коллег-собратьев.
– Вот дерьмо, – ругнулся от дверей Алекс. – Где-то еще репортеры остались или она всех собрала?
– Тс-с, – остановила его Бобби.
– Мадам генеральный секретарь, вы сказали, что атака на Землю была не военным действием, а результатом преступного заговора. Теперь, когда вы взяли пленных, как с ними поступят?
– Заговорщиков доставят на Луну и предоставят встречу с их адвокатами, – ответила Авасарала. – Следующий вопрос?..
– Только захваченных на Медине? Или с Паллады и Европы тоже? Не перегрузит ли это систему правосудия? – настаивал серый.
Авасарала мило улыбнулась.
– Ох, и выдаст она этому парню, – предсказала Бобби.
– Да уж, – согласился Холден.
– На разбирательство со всеми потребуется время, – сказала Авасарала. – Но часть вины за задержку я возлагаю и на Свободный флот. Если они хотят быстрого разбирательства, не надо было сносить столько судебных палат. Следующий вопрос. Линсдей?
– Напрасно она пытается столько из этого выжать, – сказала Бобби, когда место журналиста в сером заняла блондинка, спросившая что-то о восстановлении и роли в нем АВП. – Это ей еще отольется.
– У нас это первая однозначная победа над Инаросом, – ответил Холден. – Все остальное он, удирая, обдирал до заклепок. Или вынуждал нас пробираться ползком, разряжая мины-ловушки. Даже на Титане мы, похоже, потеряли не меньше, чем приобрели. Земле нужна победа. Да и Марсу, черт возьми, нужна победа. Я только рад, что в этом деле на нашей стороне тоже были астеры.
– Если пережмет, будет плохо выглядеть, когда мы снова потеряем Медину.
Холден поднял голову.
– Почему ты решила, что мы ее потеряем?
– Потому что мне пришлось прикончить рельсовые, – объяснила Бобби. – Захватив их, мы могли бы держать оборону. Но мы их не захватили, а испортили. Будь у нас дюжина кораблей вроде «Роси» или парочка чего-нибудь класса «Доннаджер», могли бы удержаться. Но для этого надо их сюда привести, а Инарос, надо полагать, сейчас не пожалеет последней гранаты и пули, лишь бы попасть в задницу любому идущему к нам кораблю. И хорошо, если его патрон с Лаконии еще не послал им же украденные марсианские корабли, чтобы нас ликвидировать.
Узел, чуточку распустившийся после высадки на Медину, снова стянулся у Холдена под ложечкой.
– О, – протянул он, – вот как. Ну а план на этот случай у нас есть?
– Драться как черти и надеяться, что плохие парни, убивая нас, потеряют время и не успеют закрепиться до прибытия тех, кого пришлют нам на смену Авасарала с Ричардс.
– А-а.
– Мы были покойниками с той минуты, как я подорвала тот реактор. Что не лишает нас достоинства. Да и холм здесь хорош.
– Что-что?
Бобби взглянула на него, удивляясь, что Холден не узнал идиомы.
– Хороший холм, чтобы на нем умереть.
Глава 47
Филип
– Как это было? – с деланой небрежностью спросил Филип.
Ее звали Мартой. Широкое лицо вдоль подбородка было забрызгано родинками. Волосы светлее кожи. Она одна из собравшихся в клубе вроде бы готова была терпеть новичка. Когда затеяли караоке, протянула ему микрофон – он, впрочем, не взял. Когда зал наполнился, пустила его за свой столик, с краю. Не то чтобы с ней, но и не совсем отдельно. Она выросла на Каллисто, здесь и родилась. Работала на каком-то складе, выписывала квитанции. Была примерно годом старше него. Когда это случилось, ей исполнилось шестнадцать.
Она прищурилась, склонила голову к плечу.
– Налет? Тебе зачем?
– Интересно, – пожал плечами Филип. В зале притушили свет, она могла и не заметить, как он покраснел. – Сколько я здесь, столько об этом и слышу.
Марта покачала головой, отвела взгляд. Кто-то, проталкиваясь к стойке, навалился на Филипа сзади. Тот собирался извиниться – подыскивал слова, – когда Марта заговорила:
– Был айне день, да. Проснулась утром, как всегда. Собралась в школу. Мама приготовила на завтрак хаш и кофе. Просто айне день как отра
[19]. Болтала с кем-то в зале, и тут тряхнуло. Всего раз. Не сильно, но все почувствовали. Стали спрашивать друг друга – все почувствовали. Потом вошел учитель, весь в рапитамине, велел идти в укрытия. Что-то стряслось на марсианских верфях. Думали, реактор рванул. И то было плохо. Только мы вошли, оно опять, и хуже. Много хуже.
– Но били только по марсианской верфи, – сказал Филип.
Марта пожала плечами.
– Камешек-то один. Нельзя пнуть одну половинку мяча. В общем, включилась тревога, все плачут. А когда нас выпустили, ее уже не было. Марсианская верфь деленда, и половина наших с ней. Было просто… но се
[20]. Раньше одно, после другое.
– Но с тобой ничего не случилось, – заметил Филип.
Марта чуть заметно качнула головой.
– Мама погибла. Ее убежище треснуло.
Филипу ее слова пришлись прямо под дых.
– Извини.
– Говорили, это было быстро. Она даже не поняла.
– Да, – сказал Филип. Его ручной терминал звонил четвертый раз за час.
– Ты точно не хочешь ответить? – спросила Марта. – Твоя девочка крепко тебя добивается.
– Нет. Не надо, – ответил он. И еще: – У меня тоже нет матери.
– А с твоей что?
– Ушла от отца, когда я был совсем маленьким. Папа рассказывал, он меня спрятал, потому что она сошла с ума. Я не знаю. Я ее впервые увидел несколько месяцев назад, но теперь ее снова нет.
– По-твоему, она похожа на сумасшедшую?
– Да, – сказал Филип. И: – Нет. Похоже, она сама решила уйти.
– Сурово.
– Она мне сказала: у каждого в жизни есть одно право – право уйти.
Марта недоверчиво хмыкнула.
– Сучье дело – сказать такое сыну.
Вход в клуб был устроен как шлюз – с наружной и внутренней дверью по концам короткого коридора, чтобы входящие не впускали яркого света снаружи. Яркая полоска и несколько силуэтов означали, что обе двери открылись разом. Филип подумал, не рассказать ли девчонке побольше. «Я думал, что видел, как она покончила с собой, только она, оказывается, не умерла. Просто опять ушла». Это было бы правдой, хоть и мало походило на правду. О таком можно говорить только с теми, кто там был. Ручной терминал снова звякнул.
